Вообще-то причин для счастья нет.
– Анаис подаст заявление в Университет Сан-Франциско. Там она будет поближе к Еве, и это хорошо. Мои дочери будут мотивировать друг друга. Всегда прекрасно, когда рядом есть тот, кто любит нас и у кого есть голова на плечах, – напыщенно заявляет Мэтт.
Я вцепляюсь в блюдо с бататом и накладываю себе внушительную порцию. Анаис молчит. Она лишь слегка улыбается отцу, но в ее взгляде нет ни единого намека на радость.
Когда кладу себе на тарелку новую порцию, она улыбается уже мне, и на этот раз ее глаза вовсю смеются.
Майлс, заметив, как мы с Анаис переглядываемся, злобно косится на меня и со всей силой сжимает ее руку, так, что Анаис вздрагивает.
Если ты не остепенишься, дружок, я сделаю тебе больно. Очень, очень больно.
Боже! Я расквасил бы его довольную физиономию и выбил бы ему все зубы. Его улыбка лжива, как он сам. Надеюсь, мое ясное и понятное сообщение дойдет до него. Другие все поняли без лишних слов, учитывая их смущенные взгляды в нашу сторону.
Ева пинает меня под столом, чтобы я перестал пялиться на этого кретина.
– Успокойся немножко, Дез, сегодня День благодарения, – шепчет мне она.
Уже! Я беру кусок тыквенного пирога и отсчитываю минуты до окончания вечера.
– Анаис, сокровище, ты уже достаточно съела, – произносит Сара. – Тебе нужно избегать сладостей.
Сара. Ее язык – настоящее проклятие.
Я смотрю, как моя Нектаринка опускает взгляд на льняную белую скатерть и стыдливо краснеет.
Подними глаза, малышка.
Она поднимает взгляд.
Не позволяй им.
Я откусываю от своего куска пирога и демонстративно жую, не прекращая смотреть на Анаис.
– Наверное, я все-таки возьму кусочек. Завтра пробегусь вокруг поля на несколько кругов больше, – она нервно улыбается, но она справилась. Анаис взбунтовалась, и мне хочется подскочить к ней и крепко обнять.
Сара комкает салфетку, но не желает устраивать сцену, так что сдается и холодно кивает.
– Как хочешь, сокровище.
Она не твое сокровище.
– Может быть, тебе стоит послушать твою маму, – раздается голос Брайана.
Да какого черта…
Анаис поворачивается к Майлсу. Его заявление несвоевременно, и она раздражена. Взгляд Анаис яростно пылает, и я ликую.
– А может быть, и нет, Брайан. Я хочу кусочек пирога. Он очень вкусный, правда? – Анаис говорит с набитым ртом, загораживая губы рукой, чтобы не заплевать Майлса.
– Да, он действительно очень вкусный, но… Черт возьми, Анаис, как ты отвратительно ешь! Ты хотя бы могла сначала прожевать?
Я стискиваю край стола так, что костяшки пальцев белеют.
– Странно, – мрачно вступаю я, – что такому мерзавцу, как ты, Майлс, что-то может казаться отвратительным.
Я слышу вздох изумления. Затем он сменяется возмущением и наконец растерянностью.
– Дез, – одергивает меня Ева, но я не уверен, что она по-настоящему хочет, чтобы я прекратил.
Мэтт поднимается со стула и сжимает кулаки:
– Дезмонд, немедленно попроси прощения!
– Что? – кричу я и выпускаю наружу всю накопившуюся ярость. – Это вы должны просить у нее прощения. Извинитесь, блин.
Я указываю на Анаис, которая впервые не опускает взгляд, и это придает мне уверенности. Она больше не прячется и наконец-то нашла храбрость протестовать и повысить голос. Нашла мужество довериться мне.
– Попросите у Анаис прощения за то, что она чувствует из-за вас. Боже, разве вы не видите, как она чудесна? Что вы за мать такая, Сара? Вы видите свою дочь? Нет, не видите. Иначе каждый божий день вы разевали бы рот от восхищения ею. А вы? – Я указываю пальцем на Мэтта. – Почему вы не даете ей самой распоряжаться собственной жизнью? Анаис рождена для великих свершений, и вы не имеете права заставлять ее быть вашей марионеткой.
– Дезмонд… – резкий тон Мэтта – это предупреждение, но его плечи поникли, будто мои слова чем-то его поразили.
Покрасневшая Сара ошеломленно смотрит на своего мужа. Очевидно, не только я заметил странную реакцию Мэтта.
Я кидаю салфетку на стол и отодвигаюсь. Не хочу здесь оставаться.
– Мне нужен свежий воздух.
Взглядом я снова нахожу Анаис, но не трачу время, чтобы понять, о чем она сейчас думает. Я поворачиваюсь спиной к возмущенным Майлзам и Керперам и отправляюсь в сад.
В кармане джинсов я нащупываю забытую сигарету. У меня нет с собой зажигалки, но я все равно засовываю ее в рот, чтобы успокоиться.
Засунув руки в карманы, я огромными шагами расхаживаю по безукоризненно ухоженному саду.
Я достаю мобильник и отправляю сообщение Брейдену.
«Здесь дерьмово, дружище…»
«Почему? Чо стряслось?»
«Потом расскажу. С Днем благодарения».
«Ты в норме?»
«Угу».
Телефон начинает вибрировать у меня в руках. Можно было этого ожидать.
– Ты не должен был звонить мне, – беру я трубку.
– Вот еще, – тон у него встревоженный. – Хочешь поговорить о том, что случилось?
Хочу ли я?
Я смотрю на светящуюся воду в бассейне и хочу быть как она – спокойным и прозрачно чистым. Но сейчас я больше похож на бушующее море. Море, от которого Анаис стоит держаться подальше.
– Я рассказал ей о тебе, – шепотом произношу я в трубку.
Брейден еще не знает об Анаис, и очень странно, что у меня был от него секрет. Я даже запинаюсь на мгновение от мысли, почему я не говорил об Анаис лучшему другу.
– Ты рассказал обо мне… ей. О ком это ты? – спрашивает Брэд.
– Об Анаис… Это дочь Керперов.
Брейден некоторое время молчит. Вероятно, он не представляет, что сказать. Брэд хорошо меня знает и ему известно, что обычно я сторонюсь других людей. Мы были с ним вдвоем так долго, что я не знал, как он воспримет новость об Анаис и, возможно, именно поэтому до сегодняшнего вечера ничего ему не рассказывал.
– Ты хочешь сказать, что рассказал ей и о себе? – резонно спрашивает он.
– Немного…
– Вау! – В возгласе Брейдена нет ни капельки сарказма.
Он искренне изумлен, возможно, даже немного взволнован.
– Между вами что-то есть? – осторожно спрашивает Брейден.
– Нет.
Да.
– Понятно, – откликается Брэд, однако его голос звучит не очень уверенно. – Но она все равно важна для тебя, раз ты доверился ей…
Я усмехаюсь.
– У такого, как я, нет важных людей, – с презрением произношу я. С презрением к себе. И к тому, как я выгляжу в глазах других. – Нет, Брэд, ничего особенного.
Нет, то, что между нами, невероятно! Настолько, что я хотел бы схватить все происходящее и впитать всем своим телом.
– Дез… – продолжает Брейден.
В его голосе звучит тревожная нотка. Боль, которая заставляет меня беспокойно поежиться. Его тон становится резче, так что я прерываю друга прежде, чем он закончит фразу.
– Все в порядке, брат. У нас есть план, и я работаю над этим, лады?
Он молчит, и мне хочется отыграть все на несколько минут назад.
Проклятие, мне стоило помолчать!
– Брейден? – зову я. – Ты понял, что я тебе сказал?
Я слышу его голос.
– Да, – колко отзывается Брэд, – яснее некуда.
Он понял, что я вру.
Он понял, что у меня не все в порядке.
И он понял, что эта история уже не про нас двоих: появился еще кто-то.
– Хорошо, – говорю я, – значит, можешь вешать трубку.
Но я сбрасываю звонок первым, потому что уже достаточно сказал сегодня.
Я принял решение. Если после сегодняшнего скандала они меня не выставят, я использую этот год с Керперами, чтобы обеспечить себе контакты в футбольном мире. И придумаю, как отложить немного деньжат. Если бы я смог получить стипендию в Университете Лос-Анджелеса, то дело было бы сделано. Я стал бы играть в Pacific-10 Conference. Показал бы себя во всей красе. Смог бы оплатить учебу, а через какое-то время нашел бы себе работу, чтобы хватало на жизнь.
Амбициозный план, но это не значит, что я не смогу его осуществить.
Мне будет нужно также получить студенческий кредит. Я справлюсь. Но стоит откладывать как можно больше, потому что Брейден приедет жить со мной. И единственный способ, чтобы подзаработать по-быстрому, это продавать травку. Для меня это будет не впервые, однако сейчас многое изменилось. На кону отличная возможность изменить свою жизнь. Возможно, единственная за всю жизнь. Нельзя упустить ее, и поэтому я должен вести себя осмотрительно.
Из дома доносятся взволнованные голоса.
Меня обсуждают. Говорят обо мне как о сложном парне, у которого проблемы с управлением гневом. Вот это новость!
Я отхожу подальше и направляюсь к оранжерее, о которой с таким благоговением заботится Сара. Если бы она проявляла к своим дочерям ту же любовь, что к этим цветам, то у семейки Керперов было бы наполовину меньше проблем, чем сейчас.
Неожиданно я слышу, что в оранжерее кто-то разговаривает.
Я осторожно приближаюсь. Теперь я различаю голоса Анаис и Брайана.
– Перестань! Я уже сказала, что между нами ничего нет.
– Он смотрит на тебя так, будто хочет трахнуть.
– Ты параноик.
Я ускоряю шаг и подхожу к одному из окошек. Оно располагается достаточно высоко, но я все равно смогу разглядеть, что происходит внутри.
Анаис стоит со скрещенными руками на груди, а Брайан грозно нависает над ней.
Только тронь ее хоть пальцем…
– Если ты продолжишь, мы будем вынуждены расстаться, Брайан, – произносит Анаис.
– Если ты меня бросишь, я убью себя.
Анаис вздрагивает.
Что за жалкий подлец!
– Ты ведь несерьезно.
– Проверь, малышка.
Мне хочется вмешаться и послать к черту этого придурка.
Что это за мужчина, который угрожает женщине, чтобы удержать ее возле себя?
Сегодня вечером я уже достаточно натворил и, говоря по правде, сейчас мне стоило бы уйти отсюда. Но я не могу сдвинуться с места. Словно привороженный, я прилип к окну и гляжу на Майлса, который как ни в чем не бывало целует Анаис, и от этого зрелища у меня свод