– Это не то место, куда тебе следует ходить, так что забудь об этом. Я и так напрасно позволяю тебе ходить туда с Брианной.
– Не выкидывать же всю эту еду, когда люди умирают от голода.
– Если ты не будешь меня слушаться, я расскажу обо всем твоему отцу.
– А что ты собираешься делать в том районе? – вмешивается в наш жаркий спор Дез.
Линда очень меня любит, но от этого она часто становится неразумной и упрямой.
– Я ношу еду бездомным. Обычно – двоим.
Кажется, что мое признание шокирует его. Он смотрит на меня так, будто видит впервые, затем медленно кивает, отодвигает пустую тарелку и скрещивает руки на груди.
– А Баррио Логан такой опасный? – спрашивает он.
Линда опережает меня:
– Да. Даже не обсуждается, я не отпущу ее туда одну.
– Ох, ради всего святого, мамуля!
– Я пойду с тобой, – вдруг произносит Дез.
– Что? – Я поворачиваюсь к нему.
– Я пойду с тобой, – повторяет он. – Заканчивай с блинчиками, и можем идти.
– Ох, да… – бормочу я. – Но в такую рань нам, возможно, не удастся их найти. Обычно они стоят в очереди к столовой, чтобы раздобыть какой-нибудь еды.
Лицо Дезмонда мрачнеет, и невидящим взглядом он смотрит куда-то у меня за спиной. Я спрашиваю себя, не страдал ли он сам когда-нибудь от голода. Затем Дез трясет головой, будто отгоняя неприятное воспоминание, и от этого мое предположение только крепнет.
– Ладно, – говорит он мне. – Значит, сначала сходим на пляж. А сейчас все-таки – ешь, Анаис, прошу тебя.
24Анаис
На пляже Мишен-Бич спокойно. Несколько человек катаются на серфе, мать с маленьким ребенком отдыхают на песке, какой-то фотограф пытается снять горизонт. Я же распласталась на своем покрывале, смотрю на Деза и, наоборот, волнуюсь, словно море. Нет никакой нашей вины в том, что мы испытываем друг к другу, и впервые, когда я смотрю, как он идет ко мне, с блестящими глазами и развевающимися на ветру волосами, все, что, как я думала, становится путем в никуда, кажется мне дорогой в будущее.
Кто-то должен дополнить тебя. Брайану это частично удается, но с ним я притворяюсь, и наша связь – сплошная ложь. В противоположность ему с Дезмондом сложно, но он делает меня лучше. И это прекрасно.
С ним я чувствую себя свободной.
Он захватывает и волнует.
И я хочу чувствовать это каждый день.
– Ты прекратишь пялиться на меня, как дурачок? – с укором спрашиваю я Деза, стараясь не думать о спутанном клубке эмоций, скрутившемся у меня в животе.
Он садится рядом со мной.
– Сними его.
Он имеет в виду сарафан, который все еще на мне и который я не хочу снимать. Рядом с Дезом я чувствую себя уязвимой.
– Нет. По крайней мере, пока ты не прекратишь на меня пялиться, – упрекаю я его. – Ты смущаешь меня.
– Тебе не надо смущаться.
– Но я смущаюсь. Мне не по себе от твоего взгляда.
Дез тяжело вздыхает и с трудом отводит глаза от моих ног, чтобы посмотреть мне в глаза.
– У меня не получается, Нектаринка. Ты такая прекрасная. Ты меня завораживаешь. Я пялюсь на тебя каждый день.
Я улыбаюсь. Не так часто увидишь, как Дезмонд не может справиться с собой, это меня забавляет. Я прислушиваюсь к своему разуму, но рядом с Дезом в нем происходит короткое замыкание.
– Ты мне нравишься, Анаис Керпер, – говорит Дез.
– Почему ты в этом так уверен?
Дез пожимает плечами.
– Ты мне нравишься, – повторяет он.
Я запрокидываю голову и смеюсь так, как уже давно не смеялась.
– Ты странная, Нектаринка.
– Знаю.
Я продолжаю весело смотреть на него, тогда как он, наоборот, выглядит озадаченным и серьезным. Слишком серьезным.
– Это беспокоит меня, – наконец выдавливает он.
– Что именно?
– То, что ты делаешь со мной, – Дезмонд поднимается и тянет меня за собой. – А теперь…
Он хватает завязку моего сарафана и тянет за нее. Я тщетно пытаюсь помешать ему.
– Прочь эту тряпку, Нектаринка.
О боже! Как я и боялась, без сарафана я чувствую себя очень неловко.
И я испытываю легкое головокружение от вида его прекрасного тела.
Я снова сажусь на покрывало и достаю электронную книгу из сумки. Пытаюсь игнорировать присутствие Дезмонда. Он фыркает, берет доску для серфинга и снова направляется в воду. Утром мне написал Брайан, но я так и не ответила ему до сих пор.
Я пытаюсь сосредоточиться на любовном романе, который уже давно хотела прочитать, но постоянно ищу взглядом этого парня, который привел меня сюда, а сейчас резвится в волнах.
Когда он плавает (и, я знаю, не может меня увидеть), я рассматриваю его.
К сожалению, не только я могу любоваться занимающимся серфингом Дезмондом. Я замечаю, что и другие девушки на пляже не сводят с него глаз.
Когда Дез оборачивается и встречается со мной взглядом, мое сердце начинает трепетать.
Я хочу тебя, Анаис.
Пока я читаю это послание в его взгляде, я понимаю, что куда бы ни занесла его жизнь, его глаза всегда будут пыткой для меня.
Убедившись, что Дез хорошо справляется с волнами, я беру маску для подводного плавания и спешно захожу в воду. Выбор бикини – явная ошибка. И эта ошибка дорого мне обходится, потому что Дез не упускает возможности окинуть меня взглядом с ног до головы. Хотя со стороны может показаться иначе, на самом деле мне некомфортно в моем теле, и было время, когда слова матери действительно не были лишены смысла.
У меня был лишний вес. Я всегда чувствовала потребность сбежать от трудностей, и еда была когда-то моим убежищем. Я была еще маленькой и не могла выявить проблему. Боже! Я даже не знала, что она у меня есть, эта проблема.
Когда я искала в интернете хоть какую-то информацию, чтобы дать имя тому зверю, который разрывал мне душу, то нашла много всяких названий, которые могли быть связаны с моим состоянием. Булимия, селфхарм, пограничное расстройство… Мир вокруг меня сжался, потому что я знала, что ничего из этого не смогу победить.
Растяжки, которые остались у меня с того времени, – словно клеймо на теле, и, глядя на все эти белые отметины, я вновь вижу себя в средних классах, еще совсем ребенка, над которым издевались и которому причиняли боль бессчетное число раз. В старшей школе все поменялось, и я сумела стать красивой, как того желала мать. Самой красивой. Самой лучшей во всем.
И тогда она наконец стала замечать меня, но начала считать каждый грамм еды, чтобы я ни в коем случае не съела лишнего.
Из того нелепого периода моей жизни мне лучше всего запомнилось плавание и удивительное ощущение, которое я каждый раз испытывала в воде. И до сих пор плавание приносит мне облегчение, потому что под водой я избавляю разум от всех мыслей и чувствую себя легкой, будто, когда я вынырну, я смогу быть такой, какой хочу. Смогу не оглядываться на прошлое. Как будто нет тени родителей, которая тащит меня на дно.
Я делаю глубокий вдох и погружаюсь в воду: после какого-то времени, проведенного под водой, мои легкие начинают гореть из-за нехватки кислорода, и я выныриваю.
Я сдвигаю маску и судорожно ловлю ртом воздух, пока дыхание не восстанавливается. Я немного отдалилась от берега и не могу с ходу разглядеть оставленные на пляже вещи. Затем я все-таки их замечаю и плыву в том направлении. Надеюсь, что Дез еще занят серфингом, потому что теперь мне нужно выйти из воды, а я и не подумала – что взять с такой дуры, как я, – что мокрый белый купальник может создать проблему.
Вот тупица!
Я не вижу Деза и вздыхаю с облегчением. Когда я выхожу из воды, незнакомый мужчина машет мне рукой.
– Вы мне? – кричу я.
– Да, девушка. Ваш купальник, он немного слетел.
Я смотрю вниз и вижу свою обнаженную грудь. Одна из лямок купальника ослабла, и всем виден мой сосок. Я прикрываюсь руками и хочу снова броситься в воду и больше не выныривать оттуда. Боже, что за позорище!
Я чувствую, как заливаюсь краской от стыда, и когда поднимаю глаза, вдруг вижу Деза. Он сидел на покрывале и все видел, а теперь с трудом сдерживает смех.
Откуда он тут взялся?
Черт побери, это не смешно!
Я делаю вид, что ничего не произошло, иначе Дез будет вечно глумиться надо мной, и иду к вещам, попутно благодарно помахав рукой пожилому мужчине, который так любезно сообщил мне о случившемся. На вид он годится мне в дедушки, и я снова испытываю прилив стыда. Снимаю маску, и мокрые волосы прилипают к лицу. Я встряхиваю их, чтобы с них немного стекла вода, и направляюсь к Дезу.
Тем временем улыбка уже пропала с его лица. С лукавством он смотрит на мое тело, а когда между нами остается всего пара метров, его взгляд, полный желания, устремляется на мое лицо.
– Отличное зрелище, Нектаринка.
Дез беззастенчиво и сексуально облизывает свои губы, что не ускользает от моего внимания.
Словно тысяча горячих огоньков разом коснулись моей кожи, и я почувствовала жар между ног.
Как же это неправильно!
Почему я так реагирую на Дезмонда?
В этот момент он поднимается с песка и приближается ко мне, а я, как вкопанная, стою на месте.
Беги, Анаис!
Но откуда бы ни звучал этот голос, я его не слушаю.
Ступнями я зарываюсь в песок и опускаю руки вдоль тела. Мое сердце бешено колотится и готово выскочить наружу.
Мне жарко. Слишком жарко.
Я зажмуриваюсь. Ветер обдувает мое измученное ощущениями тело, но я так и не могу расслабиться, особенно когда чувствую дыхание Дезмонда на своем лице.
– Капельки воды на твоих губах – словно жемчужины.
– Боже, – бормочу я, не открывая глаз, хотя, возможно, я даже не произношу это вслух.
– Мне хочется слизать их. Можно?
Его голос – искушение. Он соблазняет меня, и почти сразу я слышу собственные слова:
– Да, пожалуйста.
На этот раз я отлично знаю, о чем его прошу.
Я открываю глаза. Губы Дезмонда приближаются к моим и медленно касаются их, и я растворяюсь. Дез запускает руку в мои волосы, а другой прижимает меня к себе. Мое мокрое тело льнет к его горячему торсу, и разница температур обжигает низ моего живота, словно хлесткий удар кнута.