– Ненавижу тебя, – от возбуждения я уже скулю.
– Знаю, – он смотрит на меня снизу вверх, его дыхание обдает набухший бутон между моих ног. – А я, наоборот, люблю тебя, Нектаринка. Я так сильно люблю тебя, что схожу с ума от отчаяния.
Он помогает себе пальцами, и я выгибаюсь в попытке отстраниться, но Дез удерживает меня.
Затем он снова начинает лизать меня и творит магию. Теперь его действия спокойны. Он сосредоточен, будто все время мира в его распоряжении, и я думаю, что так оно и есть, потому что я больше никуда не уйду.
Я ненавижу, когда Дезмонд приходит в ярость. Эта сторона его натуры проявляется, когда я меньше всего этого жду. Однако затем я вспоминаю его убежденность, что он не заслуживает любви, и осознаю, что не делаю ничего, чтобы избавить его от этой неуверенности.
Я чувствую, как первые судороги сбивают с меня спесь. Мой живот содрогается от удовольствия. Тело вытягивается, и я возношусь на пик. Дезмонд привел меня в рай после того, как показал мне свой личный ад.
– Люблю тебя, – произношу я.
Я еще не говорила это Дезу, но сейчас самое время. Он распахивает глаза и прерывисто дышит. Затем поднимается и благоговейно касается моего лица.
– Иди сюда, Нектаринка. Иди ко мне, малышка.
Я утопаю в его объятиях, кладу голову ему на грудь и слушаю, как бешено колотится его сердце.
– Скажи это еще раз, – просит Дез.
– Я люблю тебя, Дезмонд Вэрд. Люблю тебя и твои глупости. Люблю парня, которым ты являешься, и мужчину, которым ты станешь. Разреши мне остаться рядом с тобой, чтобы увидеть, как наступит этот день.
Звонок телефона разбивает мое признание вдребезги, но я знаю, что Дез понял.
Он снова страстно целует меня и выдыхает мне в рот, а затем прижимает лицо к моему.
Телефон продолжает звонить, и Дез знаком показывает мне взять трубку, а сам возвращается на водительское место.
– Это Брайан, – сообщаю я. – Даже не проси ответить ему прямо сейчас.
– Скажи ему, что вам нужно встретиться. Давай, Нектаринка. Что тебя останавливает?
– Я боюсь сказать ему о нас, – признаюсь я. – Уверена, что он расскажет обо всем моему отцу. А тот сразу же отправит тебя обратно. Ты ведь и сам знаешь. Я не могу потерять тебя.
– Это больше не проблема. У меня сегодня был любопытный разговор с тренером Дэвисом.
– Что он тебе сказал?
– Если честно, это было странно. Ты знаешь, что анализы Брайана на наркотики дали положительный результат?
Что?
– Когда он их сдавал? – недоуменно спрашиваю я.
– Когда я избил его, – выплевывает Дез, воспоминая о том злосчастном дне. – Его временно выперли из команды. Кажется, он был не совсем в ясном сознании, и доктор решил взять у него анализы. Теперь мы все должны пройти этот же тест, так что дело серьезное.
О боже!
Дез намекает на тяжелые наркотики, и я перерываю свои воспоминания, восстанавливая в памяти наши последние встречи с Брайаном: пощечина и его последующая неконтролируемая реакция, когда он начал рыдать, его агрессия в школе, его нетерпимость… Он изменился, и теперь, возможно, я знаю почему.
Как я могла ничего не замечать?
Затем другая мысль перебивает мое дыхание.
– Тем вечером на вечеринке ты… – начинаю я.
– Я не употребляю это дерьмо. Я лишь пару раз затянулся косячком. Надеюсь, в моей крови не осталось и следа от этого, однако тренер что-то понял и заставил меня пообещать ему, что я больше не притронусь к дури.
– Значит, вы говорили с ним об этом?
Дез объясняет, что доверился тренеру и рассказал ему о Брейдене и студенческой стипендии, которую надеется получить. Затем он сообщает, что у мистера Дэвиса, вероятно, был сын, которого тот потерял, а также о предложении тренера помочь с колледжем.
– Дез, проблема остается. До восемнадцати лет ты находишься под опекой государства.
– Я знаю, – отвечает он, – но это всего лишь на пару месяцев, а Ирвайн находится не так уж и далеко.
– Что? – с недоумением спрашиваю я. – Ты серьезно?
Взгляд Дезмонда становится жестким, но затем смягчается.
– Я хочу оставаться с тобой, Нектаринка. И неважно, как далеко ты будешь. Ты здесь, – указывает он на свою грудь. – Внутри моего сердца, потому что я не смог не впустить тебя внутрь.
Каждая мышца моего тела сжимается, чтобы освободить место для моей все возрастающей любви.
Я киваю и обнимаю Деза.
Мои чувства к нему необъяснимы, и он снова прав: я присмотрю за ним и защищу его, куда бы он ни отправился.
Когда мы возвращаемся домой, автомобиль моего отца уже стоит на своем месте, а вот машины моей матери еще нет: мама на несколько дней отправилась к моим бабушке с дедушкой, но, разумеется, я узнала об этом уже после того, как она уехала.
Отношения матери с отцом сложились не слишком хорошо, и хотя они пытаются скрыть это, я все-таки не тупица.
Для меня это мало что меняет: я всегда подозревала, что в их супружеской жизни больше показного, чем настоящей любви, однако все-таки непросто видеть, как родители отдаляются друг от друга.
– Я пойду в душ, – сообщаю я Дезу и отгоняю плохие мысли.
– Малышка, ты должна была предупредить меня раньше, – фыркает он, проводя рукой по своим губам.
– Замолчи! – смеюсь я и оглядываюсь по сторонам.
Линды нигде нет, но из кухни доносится вкусный аромат. Понятно: она готовит ужин. В животе урчит, и я уже подумываю отложить поход в душ, но после того, как вымокла под дождем, я уже изрядно замерзла.
– Я схожу вниз, в прачечную, закину в стирку спортивную форму. Увидимся за ужином? – подмигивает мне Дез.
Я смотрю на него. Хотя будет лучше сказать, что я пожираю его глазами. Но в свою защиту я замечу, что он выглядит просто изумительно, и любой на моем месте пялился бы не меньше. Белая майка прилипла к его телу: она влажная и очерчивает каждый мускул его пресса. Его волосы спутались и падают ему на лицо, и несколько еще не успевших высохнуть капель воды переливаются на его ресницах.
Я пытаюсь поверить, что он по-настоящему мой.
– Иди прими душ, Нектаринка, – говорит он, заметив мой жадный взгляд. – Теперь мне нужно немножко охладиться. Премного благодарен, малышка.
– Ладно, мне тоже, – парирую я и взлетаю по лестнице. – Большое спасибо и тебе, малыш.
Я направляюсь в свою комнату, улыбаясь, словно дурочка. Не терпится снять мокрую одежду и привести себя в порядок, но расстроенный голос отца заставляет меня остановиться перед самой дверью.
Странно слышать его таким. Обычно он всегда держит себя в руках, поэтому я подхожу к его кабинету.
Теперь слышен еще один голос, и я понимаю, что это Линда. Любопытство еще сильнее охватывает меня, и я прикладываю ухо к двери.
– Ты должен был сказать мне об этом раньше, Мэттью. Я придумала бы что-нибудь, – произносит Линда.
Мэттью? С каких это пор Линда называет моего отца по имени?
– Что-нибудь? Зачем? Что случилось?
– Ничего страшного, не беспокойся, – успокаивает его Линда, – но я видела, как они смотрят друг на друга. Боже правый, они нравятся друг другу, Мэтт! Ты должен сказать ему об этом до того, как будет слишком поздно.
Слишком поздно… для чего?
Они говорят обо мне и Дезе.
Мое сердце начинает бешено колотиться, а коленки дрожать. Плохое предчувствие закрадывается мне в душу и заставляет воображать самые ужасные сценарии.
– Боже! – выпаливает отец. – С того момента, как я получил это письмо, я не нахожу себе места.
Он замолкает, и я боюсь, что кто-то из них неожиданно откроет дверь, и уже собираюсь бежать, как…
– Сын… Она скрывала от меня сына, проклятие! Если бы она мне рассказала об этом, я смог бы ей помочь…
В этот миг стена напротив будто падает на меня всем своим весом, и я, задыхаясь, приваливаюсь к ней.
Это не может быть правдой. Это ночной кошмар. Он ведь не может говорить это о Дезе. Дез не… не может быть его сыном. Дез не может быть моим братом.
Боже! Боже, о нет!
Рвотный позыв заставляет меня согнуться вдвое, и я бросаюсь прочь, прежде чем они меня услышат.
Я влетаю в свою комнату и запираю дверь на ключ. Я сдерживаю рыдания, включаю радио и бегу в ванную.
Там я обхватываю унитаз и выворачиваю себя наизнанку.
Его сын.
Я подношу руку ко рту. Осознание вызывает у меня ужас.
Мой брат.
Меня снова рвет.
Что мы наделали?
Что мы наделали…
35Дезмонд
Возможно, это правда, что если вы слишком счастливы, судьба вспоминает о вас и переворачивает все с ног на голову, но я не могу понять, почему моя девушка избегает меня, как прокаженного.
Уже два дня она не разговаривает со мной и не отвечает на мои сообщения. Теперь я затаился в своей комнате и жду, когда Линда уйдет по делам и я смогу войти в комнату Анаис. На этот раз Нектаринка должна будет меня выслушать.
Хотя она не пришла в школу и пропустила свои тренировки, я не верю, что она заболела.
Дверь в ее комнату всегда закрыта, и у меня возникает ощущение, что Анаис закрыла и свое сердце, но почему?
Но окно она держит открытым. Как будто она не смогла полностью исключить меня из своей жизни. Я слышу ее голос, когда Бри и Фейт приходят ее навестить. Я слышу, как она отчаянно плачет из-за того, чем не хочет поделиться со мной, и это сводит меня с ума.
Мне казалось, что между нами все в порядке. Мы вложили свои сердца в руки друг другу, признались в любви, а теперь она закрылась от меня, словно я мог причинить ей зло.
Я спускаюсь, чтобы убедиться, что Линда уже ушла. Дом пуст. Сара по-прежнему гостит у своих родителей, а Мэтт уехал в Лос-Анджелес на съезд врачей.
Не уверен, что Анаис сейчас одна. Обычно Бри и Фейт по очереди составляют ей компанию, но я готов рискнуть.
Я поднимаюсь в свою комнату, распахиваю окно настежь и вылезаю на карниз. По нему я добираюсь до комнаты Анаис. Ставни ее окна открыты, и я легонько стучу в оконное стекло, но тут же прячусь, потому что мне в голову приходит мысль, что если Анаис меня увидит, то все равно не откроет.