– Я тебя провожу. Пойдешь с нами?
– Нет, подожду вас здесь.
Как только они отходят, снова беру телефон. Это голосовое сообщение. От неизвестного отправителя. Любопытство снова берет надо мной вверх.
Ни на миг не задумываюсь, чтобы понизить громкость на телефоне. Черт, я даже не думаю об этом! Так что, когда запись начинает проигрываться, сначала впадаю в ступор, а затем прихожу в ужас от того, что слышу.
«Хочешь его, Анаис? Да, ты хочешь его. Вперед, малышка. Скажи мне, что тебе нравится. Скажи мне об этом!»
Это запись вечера, когда я занималась сексом с Брайаном в машине. Тогда он ударил меня, и я увидела, каким чудовищем он был в реальности.
Боже!
Закрываю рот рукой. Не обращаю внимания на людей, которые в любопытстве остановились рядом со мной. Не обращаю внимания на издевательские смешки, которые раздаются поблизости.
Я в ужасе.
«Скажи мне, что любишь меня, Анаис. Что любишь только меня. Боже, я сойду с ума без тебя. Ты не должна меня бросать. Ты поняла? Никогда, мое сокровище. Я тебе это не позволю».
Его умоляющие и разъяренные слова, которые он произносил, пока, ослепленный ревностью, снова овладевал моим телом, теперь звучат более тревожно.
«Ты не должна меня бросать. Я тебе это не позволю».
Боже! Неужели Брайан зашел так далеко?
– Что это за хрень?
Дез вырывает у меня из рук телефон и подносит его к уху. Должно быть, он уменьшил громкость, поскольку больше не слышу звука. Без сил плюхаюсь на пол, и Брейден приседает вслед за мной, успокаивая меня шепотом.
Начинаю рыдать.
Я уничтожена.
А вдруг у Брайана есть еще и видео?
Если он решит запостить его в Сеть, то буду опозорена на всю жизнь.
А что, если он его уже выложил в интернет? Ужас сметает последний кусочек самоконтроля, который оставался, и мне хочется кричать.
Хочется рыдать еще сильнее, пока сцена не перестанет маячить перед глазами.
Хотела бы вернуться в прошлое, чтобы все изменить.
Как он мог поступить так со мной?
Поднимаю взгляд на Деза. Он с силой сжимает телефон, словно хочет разбить его. Нервный тик пробегает по его нижней челюсти. Его тело напряжено. Когда встречаемся взглядами, читаю в его зрачках отвращение, от которого что-то внутри разлетается вдребезги.
Закрываю лицо руками и плачу.
На заднем плане подруги говорят с Дезом и Брейденом. До меня доносятся их оторопелые возгласы, а затем Бри, которая кричит «я хочу его убить».
Парень, которого любила, с которым разделила столько лет, теперь пытается меня уничтожить.
За что?
Что произошло с его любовью ко мне?
– Анаис, золотко… – Фейт присаживается передо мной и вытирает слезы. – Мы решим эту проблему, слышишь?
– Как? – истерично кричу, на мгновение выходя из состояния транса. Хватаю ее за плечи. – Я уничтожена, Фейт. Брайан… Как он мог?
Две крепкие руки поднимают меня с пола, и в следующий миг утыкаюсь в кожаную куртку. Его куртку. Моя безмятежная гавань. Дез.
– Мы со всем справимся, Анаис, – шепчет он на ухо, пока гладит волосы.
Его голос одновременно сильный, нежный и оберегающий. Таким он всегда был со мной.
Если видео и вправду есть, мы мало что можем сделать с этим.
Возвращаемся в отель, и я вхожу в номер.
– Мне нужен душ.
Опускаю глаза, хотя знаю, что все на меня смотрят. Затем проскальзываю в ванную комнату, закрываюсь на ключ и гляжу на себя в зеркало.
Я – ходячая катастрофа. Вся моя жизнь сплошное бедствие. То, кто я есть и как живу теперь, – следствие ошибок… Падаю на пол, в очередной раз заливаясь горьким плачем, который разрывает грудь. Затем открываю кран с водой. Мне не поможет тишина, не хочу слышать ни единого слова из-за закрытой двери. Не хочу, чтобы кто-то меня услышал. Первая мысль – позвонить Еве, но у сестры своя жизнь, и будет лучше не тревожить ее. Да и что она сможет сделать? Бросить все и прилететь ко мне?
Могла бы позвонить маме Линде, но и она бы ничем не смогла помочь, а я лишь заставлю ее волноваться. Можно позвонить доктору Джексон… Поняла, что тревожность – это болезнь, однако по-прежнему предпочитаю гробить себя абсурдным недугом, нежели признать, что больна.
Парадоксальным образом, но единственная, кто в этой ситуации смогла бы оставаться хладнокровной и отрешенной, это моя мать. Ей было бы плевать на произошедшее, но от ее пустых слов все равно нет никакой пользы, так что остаюсь одна. Люди, которых люблю, или находятся далеко и имеют право не вникать в мои проблемы, или ранят, как сделал Брайан, парень, которого любила.
Это осознание безжалостно, как удары топора, и мне нужно ранить себя. Я принимаюсь рыться в косметичке, не находя то, что ищу. Фейт забыла свою в ванной, и я запускаю руку, молясь, чтобы кто-нибудь сообразил привезти с собой чертову бритву. Однако ничего не нахожу.
Осматриваюсь, я в ванной комнате шикарного отеля, что могу найти здесь подходящего?
Замечаю белоснежные махровые халаты, которые висят у входной двери. Хватаю пояс одного из них и начинаю обвязывать вокруг запястья. Настолько туго, как могу, чтобы махровая ткань впилась в кожу и натирала достаточно сильно.
Вцепившись в узел, который завязала, чтобы возить им, принимаюсь за жалкие движения и не чувствую достаточно боли, но как только учащаю движения, жжение на коже усиливается, и если ускорюсь, то, возможно, удастся себя ранить. Боль какой силы мне сейчас нужна, чтобы отстраниться от всего и вся?
– Анаис! – зовет Дез с наружной стороны. – Мы одни, Нектаринка. Не делай этого…
Он знает. Конечно же, он знает, что происходит, и, как когда-то, снова умоляет меня. В ужасе гляжу, как кожа сначала становится пунцовой, затем лиловой, пока ткань халата, наконец, не окрашивается в красный цвет, и я не испытываю ощущение, будто прижала пылающую головешку к запястью.
Болью лечу боль.
Закрываю глаза и делаю глубокий вдох.
Болью лечу боль.
Медленно выдыхаю, но дыхание все еще судорожно, хотя и ослабила нажим на завязь халата.
– Анаис! – Стук в дверь на этот раз не назвать дружелюбным. – Проклятие, открой!
Болью лечу боль.
Мне становится лучше.
Но когда открываю глаза в момент, то кажется, что Дез вынесет дверь в ванную, осознаю, что снова это сделала.
Несмотря на обещания, первые из которых дала себе, несмотря на любовь к Дезмонду, снова сделала это.
Еще один толчок, вероятно, плечом. Словно находясь за стеклом, наблюдаю, как дверь в ванную распахивается. Дез вламывается и едва не растягивается на мокром полу, на который все еще струится горячая вода из крана.
– Анаис! Вот дерьмо! – Дез усаживается на корточки рядом со мной и берет за запястье, распутывая завязанный на руке пояс. – Какого черта ты наделала, малышка?
– Оставь меня в покое, Дез, – всхлипываю, пока он, взяв меня на руки, несет к кровати. – Ты прав, я слишком безумна.
Дез укладывает меня на постель и убирает волосы с лица.
– Зачем ты снова это делаешь? Я здесь, с тобой. Что еще тебе нужно?
Может показаться, что он укоряет, но это не так. Он встревожен. Хочет понять, но у меня нет объяснений. Единственное только что предоставила, и оно жалкое, потому что не оставляет места для решения.
– Уходи, Дез. Я больше не побеспокою тебя, клянусь. Исчезну из твоей жизни.
Пытаюсь подняться, но он останавливает:
– Забудь об этом!
– Я серьезно. Возвращайся к Виолет. Она – нормальная девушка и сумеет сделать тебя счастливым.
Снова пытаюсь подняться и создать небольшую дистанцию, но Дез снова останавливает.
– Что ты делаешь?
– Хочу поговорить об этом.
Он смотрит на меня тяжелым взглядом. Каждый жест кричит, что Дез готов на все ради меня, и в глубине души хотела бы достичь такой же осознанности.
Осознанность, которая заставит увидеть себя такой, какая есть.
Вот я – Анаис Керпер! Жалею себя, надеясь, что другие испытают жалость ко мне и решат остаться рядом, чтобы говорить противоположное тому, что думаю о себе.
– Посмотри на меня. – Дез растягивается рядом и ласкает мое лицо. – Анаис, ты сказала, что разрешишь тебе помочь…
– Я не могу так больше. – Не могу больше притворяться, что желание причинять себе боль не является настоящей зависимостью, к которой пристрастилась. – Не могу больше лгать, Дез.
– Никто никогда не просил тебя об этом. – Он продолжает гладить, и я, нуждаясь в его прикосновениях, двигаюсь навстречу ладони. – Скажи, что любишь меня. Вернись, чтобы мучить меня.
– Я люблю тебя.
– Я буду с тобой. Обещаю, Нектаринка. Не буду жаловаться и возьму на себя все риски. Я ничего не хочу от тебя. Ничего из того, что ты не готова будешь дать.
Прищурившись, вглядываюсь в его глаза. Не знаю, что сказать.
– Если тот путь, который должна пройти, будет длинным и трудным, буду идти не позади и не впереди тебя, а бок о бок. Мы сделаем это вместе, Нектаринка. Но ты должна пообещать, что будешь стараться и никогда не будешь скрывать проблему, потому что она есть. Этот зверь поедает тебя кусок за куском и в конце концов сожрет полностью, если не встретишься с ним лицом к лицу.
Мои глаза полны слез, и я вижу, как он подавлен, но внутри меня что-то сдвигается с места. Наглая решительность заставляет согласно кивнуть. Ощущаю изменения. Еще одно маленькое осознание, которое соединяется с другими.
Бормочу еле слышно:
– Я сделаю это.
– Ты сделаешь это.
Дез кивает и затем нежно целует.
– И ты будешь со мной.
Это не просьба, а отзвук на его обещание.
– Дез, я больше не буду тебе лгать, ты увидишь меня настоящую. Ты увидишь мою уродливую сторону, моего зверя.
Сжимаю его руку на татуировке, лапе животного, символизирующую его зверя.
Он следит за моим жестом и нервно сглатывает, а затем снова смотрит в глаза и крепко обхватывает мое лицо.
– Но ты не будешь убегать.
– Ни за что. Я не убегу. Обещаю.