На его лице появляется улыбка.
Затем он нежно берет мои руки и начинает массажировать их. Держит мое запястье, то, которое истязала, и, закрыв глаза, словно он тоже испытывал боль, целует ссадину.
– Иди ко мне, – шепчу я, и он подчиняется.
Дез открывает глаза и медленно улыбается.
– А сейчас мы залечим эти раны, хорошо?
– Хорошо.
Со щеки стекает слеза, и я надеюсь, что она последняя.
23Дезмонд
У каждого сердце бьется по-своему.
Злость на ее родителей неизмеримо растет день ото дня. Они должны быть для нее укрытием и тихой гаванью, когда дела идут плохо, а вместо этого являются бурей, от которой она бежит.
Было мучительно больно и сложно видеть, как она разрушается, однако я принял это как возможность. Прежде всего, возможность, чтобы дать понять, что она может сражаться и победить, а я буду рядом. Не потому, что у меня есть потребность спасать ее, чтобы спастись самому, но потому, что ее благополучие – единственная вещь, которая имеет значение.
Наконец-то понял, что не нужно делать что-то особенное, чтобы тебя кто-то любил. У любви нет условий, она ничего не требует.
Она просто происходит.
Как случается дождь, землетрясение, рождение или смерть. С этим ничего нельзя поделать, лишь принять как должное, и я не собираюсь больше сражаться с этим.
– Кому звонишь? – спрашивает Брейден, как только видит телефон у меня в руке.
– Томпсону. Он мне рассказывал о друге-хакере. Хочу понять, что мог сделать тот кусок дерьма.
– Мы уверены, что это был он… как его там?
– Брайан Майлс. Да, а кто еще? Я в этом более чем уверен. Ему повезло, что он сейчас далеко, иначе я бы наведался к нему, и ему бы это не понравилось.
– Я бы тоже не отказался расквасить ему рожу.
Через какое-то время слышу звонок телефона. Это Томпсон, который, судя по музыке, что гремит на заднем фоне, находится на какой-то вечеринке.
Мне кажется, что он уже подвыпил, и, возможно, будет лучше перезвонить ему завтра утром, но дело не терпит отлагательств, так что объясняю, что случилось.
Неожиданно Томпсон трезвеет. Он возмущен и взбешен, несмотря на то что почти незнаком с Анаис.
Я сказал ему, что нужна помощь для человека, который очень важен, так что ему стало понятно, что речь о чем-то серьезном и что Анаис имеет огромное значение для меня. Томпсон успокаивает и отвечает, что свяжет с другом, настоящим компьютерным гением, и мы справимся с этой проблемой.
Когда завершаю разговор, мне все еще хочется размозжить кому-нибудь голову, но все-таки становится спокойнее.
Раздается стук в дверь, и Брейден встает, чтобы открыть ее. Это Фейт.
– Все в порядке? – спрашиваю, думая об Анаис.
Оставил ее одну, когда она заснула, но не знаю, как себя чувствовала, когда проснулась. Она была очень подавлена.
– Да. Она только что проснулась и спрашивала о тебе.
Через пару минут на пороге появляется Бри в пижаме, усеянной сердечками, которая совсем не вяжется с суровым выражением лица. В руках она держит подушку.
– Иди к ней, – указывает она на соседнюю комнату. – Я посплю здесь, а вы…
Она показывает на Брэда и Фейт с выражением отвращения на лице.
– Ладно, надеюсь, тебе хватит ума держать при себе агрегат, когда останетесь вдвоем в номере. Ситуация чрезвычайная. Помни об этом.
Оставляю обмен колкостями, закрывая за собой дверь в тот момент, когда Брейден корчит из себя оскорбленного и говорит Брианне, что не является таким безмозглым существом, каким она его считает. Очевидно, что друг еще не понял, с кем имеет дело, и я бы посмеялся над этим, если бы не был так разозлен.
На стене в коридоре висит стенд с прикрепленными предложениями экскурсий, а также детальная карта с самыми интересными достопримечательностями.
Внимание привлекает одно любопытное местечко, и в голову приходит идея.
Трачу целое состояние. На деле – четверть из того, что отложил на подпольных гонках. Но не могу противиться импульсу, который чувствую. Должен вытащить Анаис из отвратительного состояния, в котором она завязла.
На часах одиннадцать вечера, однако сомневаюсь, что в Лас-Вегасе хоть кто-то спит, так что набираю номер, как полагаю, туристического офиса. Отвечает веселая дама, с которой договариваюсь на завтра, и тот простой факт, что смог организовать что-то особенное для Нектаринки, заметно повышает настроение.
Тихо стучу в дверь ее номера и открываю ее. Нахожу Анаис на постели, где она свернулась калачиком под простынями. На ней широкая футболка, которая доходит до середины бедер.
– О чем думаешь?
Анаис вздрагивает и поворачивается.
– Я думала это Бри. Куда она ушла? Она взяла с собой подушку.
Анаис указывает на опустевшее место рядом с собой.
– Она поспит в моем номере, а Фейт у Брэда. Так что мы останемся одни. Я и ты.
В голосе ни намека на секс. Я был бы настоящим ублюдком, если бы только подумал дотронуться до нее, такой подавленной, и надеюсь, что выражение лица даст понять, что здесь ради нее. Только чтобы прижать ее к груди и убаюкать.
– Я спрашивала о тебе, – шепотом произносит Анаис.
– Я здесь.
– Ты недостаточно близко, Вэрд.
– Верно, – улыбаюсь и подхожу ближе. Снимаю ботинки и вытягиваюсь рядом с ней, касаясь бинта, который ранее наложил ей на запястье. – Не болит?
– Все в полном порядке.
– Отлично.
– Дез?
Анаис придвигается ко мне, повернувшись на бок.
– Да?
– Ты считаешь, что возможно удалить…
Ее голос звучит неуверенно, но понимаю, о чем она говорит. Это просто чудо, что она вообще может об этом говорить.
– Удалить видео, если оно есть?
Я не должен обещать ничего из того, в чем не могу быть уверен, но в ее глазах вижу надежду на то, что смогу решить все проблемы, и не готов уничтожить эту веру.
– Я работаю над этим. Мы еще не знаем наверняка, что видео выложено в Сеть, но у Томпсона, моего товарища по команде, есть друг-хакер. Он считается гением и, возможно, сможет помочь. Так что постарайся успокоиться.
Анаис согласно кивает, а затем опускает взгляд на постель.
– Я… я вызываю отвращение.
– Эй! – Поднимаю ее лицо за подбородок и смотрю в глаза. – Ты не должна так говорить. Это он – подонок. Все будет в порядке, сладкая.
– Надеюсь на это.
– Я буду рядом, помнишь?
– Это всегда так. Ты рядом со мной. Но никогда наоборот. Это нечестно.
Анаис отворачивается.
– Знаешь, что было бы честно? – спрашиваю серьезным тоном. – Если бы ты любила меня так, как я люблю тебя. Ты веришь, что любишь меня так сильно, Нектаринка?
Ее глаза широко раскрываются и блестят.
– Да, – не задумываясь отвечает Анаис, – Дез, я очень сильно тебя люблю.
Несмотря на благие намерения, с которыми пришел, как только Анаис приближает свое лицо к моему, чувствую, как кровь вскипает.
– Обещай, что будешь говорить со мной. Что будешь всегда говорить со мной, Нектаринка. Даже когда будешь стыдиться себя и когда будет казаться, что не смогу тебя поддержать.
Анаис ничего не отвечает и молча кивает, а затем прикасается губами к моим. Затем оказывается на мне и стягивает с себя майку. Завороженно слежу за ней, и самоконтроль исчезает без следа.
– Нам не нужно делать это специально… – бормочу, пытаясь вернуть ясность. – Все в порядке, Анаис. Мы не должны спешить. У нас есть…
– …все время этого мира, – заканчивает она и спустя пару мгновений оказывается на моем паху. – Нигде не сказано, Дез. Нигде не сказано, что это на самом деле так, но это мое время с тобой. Пусть его и недостаточно. Пусть его никогда не будет хватать.
Она продолжает раздеваться. Делаю глубокий вдох до тех пор, пока тело еще может сопротивляться перегрузке ощущений.
Когда Анаис раздевается полностью, она усаживает меня и поднимает мои руки, чтобы стянуть футболку. Ее соски упираются в мою грудь и усиливают желание обладать ею. Каждый мой жест теперь становится все более лихорадочным и менее осторожным, крича о том, что никогда не смогу пойти на меньшее, чем все это.
Целую плечи, вдыхаю запах, упиваясь дрожью тела и тем, как оно откликается на прикосновения.
Убираю волосы, чтобы обнажить ее шею для губ. Пожираю, усыпаю поцелуями нежную кожу.
Разряд удовольствия пробегает по всему телу, отчего перехватывает дыхание, и я спрашиваю себя, как мог поверить, что сумею порвать с Анаис.
Нижними частями мы тремся друг о друга, и разум отключается.
Чувствую себя так же, как в первый раз, когда коснулся ее.
Опьяненный.
Одурманенный.
Впиваюсь зубами в ее губу, возможно, даже чересчур напористо, но Анаис издает приглушенный стон, и это не стон от боли. Одной рукой скольжу к ее груди, другой удерживаю бедро, прижатое к моему боку.
Каждый контакт приводит в экстаз.
– Ты сводишь меня с ума, – шепчу ей на ухо. – Ты мое личное безумие.
Языком провожу по ее шее к подбородку, задерживаясь на двух родинках. Они находятся рядом, но одна намного крупнее другой. Затем беру подбородок и целую в полураскрытые губы, вторгаясь в ее рот. Я также собираюсь ворваться в ее сердце.
Словно завтрашний день не наступит.
Словно вчерашний день не существовал.
Словно сегодняшний день не приносит боли.
– Послушай, Нектаринка. Что происходит после долгой гонки с ритмом сердца и дыханием.
– Дез…
Анаис прикусывает губу, я ласкаю ее талию, затем блуждаю рукой вдоль бедра. Направляюсь к чреву и ощущаю несомненное желание на пальцах, которые пытаются доставить удовольствие.
– Займись со мной любовью, Дез. Мне нужно почувствовать тебя внутри.
Мне не нужно повторять дважды. Снимаю штаны и трусы, медленно вхожу в нее.
– Боже!
Как же прекрасно быть внутри нее, раствориться в наслаждении, которым способна одарить ее плоть, что откидываю голову, пока Анаис исторгает крик.
– Черт возьми, презерватив! – вырывается у меня, когда осознаю, что даже не подумал об этом. – Анаис, ты заставляешь меня потерять голову.