Она настолько сумасшедшая, что не знаю, как Анаис ее воспримет, но это становится навязчивой идеей с момента, как вертолет высадил нас в Лас-Вегасе.
Возможно, сейчас настолько в ударе от счастья, что могу совершить пару сумасшедших выходок, потому что последние несколько часов, которые провели вместе, заново открыли комнату, где закрылся, пытаясь изменить себя и убить чувства к Анаис.
Наконец-то это признал. Моя гордость трахала себя, вместе с яростью и ощущением вины. Я люблю Анаис и уверен, что никогда не прекращал ее любить. Теперь больше не кажется, что пойти с ней до самого конца означает проиграть. Больше не кажется, что этим пятнаю память о Заке, и, с большой вероятностью, это – самое важное завоевание, потому что теперь чувствую себя свободным.
Пристально смотрю на Нектаринку. Волосы собраны в немного небрежный конский хвост. Она смотрит из окна, на ее пухлых губах играет улыбка, и я испытываю фантастические ощущения, осознавая, что именно я – творец этой улыбки. Кожа на ее лице блестит и имеет розоватый оттенок после дня, проведенного на открытом воздухе, а глаза… даже со своего места могу видеть, что они излучают радость.
Анаис изумительна, такая хрупкая и невозможно прекрасная, что никто бы не осмелился признаться, что есть причины, чтобы в нее не влюбиться.
Кто бы мог сказать, что внутри у нее пустоты, которые требуют, чтобы их наполнили?
Кто угодно захотел бы быть с ней рядом. Как я. Однако…
– Твой отец регулярно звонит?
Нужно знать, проигнорировал ли Мэтт слова, сказанные в телефонном разговоре, или нет.
Анаис улыбается, но эта улыбка не затрагивает взгляда, и я уже знаю ответ, прежде чем она произнесет хоть слово.
– Вообще они звонят мне раз в неделю. Иногда мама, иногда отец… Сказать по правде, куда чаще разговариваю с Линдой. И это тоже хорошо. Я больше всего рада слышать именно ее.
Чувствую, как вскипаю от злости, и, по-видимому, перемена настроения отражается на лице, потому что Анаис сжимает мою руку и на этот раз старается улыбаться более безмятежно.
– Все в порядке, Дез. Меня бы удивило, если бы все было наоборот.
Анаис произносит это смиренным тоном. В этот момент выглядит настолько уставшей, что хочется продолжать давать обещание за обещанием, возмещая все потери, которые она понесла за время, когда я отвернулся от нее, чтобы зализать собственные раны.
– Ты сможешь когда-нибудь меня простить?
Анаис широко раскрывает глаза.
– Что, прости?
– Ты сможешь когда-нибудь меня простить за то, что оставил тебя? Я не лучше их, – признаюсь, качая головой.
Через пару мгновений подношу ее руку к губам и целую ладонь.
– Не говори так… Это я совершила множество ошибок, – тихо шепчет она.
– Да, но из нас двоих я был сильнее. И должен был управлять ситуацией за обоих.
– Ты ведь не серьезно, Дез.
Снова качаю головой и продолжаю благоговейно целовать ее руку.
– Ты мне никогда ничего не рассказывал о детстве, но уверена, что с тобой делали ужасные вещи, однако взгляни на себя!
Она обхватывает мое лицо и пристально смотрит в глаза, словно по-настоящему погружаясь в них.
– Ты чудесен, Дез. Ты – скала, которую искала и умудрилась сделать тебе больно. Это я должна просить у тебя прощения.
Она бросает взгляд на водителя, который, как кажется, не обращает на нас внимания. Сказать по правде, его присутствие не то, что могло бы меня сейчас хоть сколько-нибудь волновать. Анаис приоткрыла мой «ящик Пандоры», и пусть это не первая попытка заставить открыться, теперь чувствую, что готов поделиться с ней каждой жестокой раной прошлого.
Я сказал ей, что она не должна больше скрываться. То же самое должно относиться и ко мне.
– Когда-нибудь ты расскажешь мне обо всем? – спрашивает она шепотом.
Прикасаюсь своим лбом к ее и закрываю глаза, но сердце и душа открыты как никогда.
– Да. Совсем скоро.
Мы целуемся, и призраки прошлого, которые уже готовы были полностью поглотить меня, рассеиваются, как только сильнее целую Нектаринку и забываюсь в ней.
Неожиданно со всей уверенностью понимаю, что хочу строить будущее именно с ней, потому что только та любовь достойна, чтобы ее прожили, которая имеет силу разрушить, а затем восстановить по кусочкам. Это та любовь, которая есть между мной и Анаис.
– Я хочу кое-куда отвести тебя.
– Еще одно место, Дез?
– Не знаю, понравится ли тебе эта идея, но должен хотя бы попробовать.
– Теперь я заинтригована.
– Анаис… – Становлюсь серьезным и беру ее за руки. – Проклятие! Это не лучшее место, чтобы сказать тебе это, но, думаю, у нас не было выбора.
– Ты меня беспокоишь…
На ее лице появляется нежное выражение. Взгляд, которым она крепко удерживала меня с момента, когда впервые встретился с ней глазами.
– Мое сердце принадлежит тебе, и я хочу, что это было навсегда.
– Дез?
Она представляет, что собираюсь предложить ей, и когда в ее глазах пробегает испуг, спешно объясняю:
– Хочу разделить с тобой татуировку.
– Татуировку…
– Да. Кольцо… На левом безымянном пальце. Не могу просить тебя выйти за меня замуж, хоть и хотел бы, поверь. Однако, вероятно, от такого предложения ты просто умчалась бы прочь, и я бы понял, поскольку для этого еще слишком рано, но мне нужно дать тебе символ любви, который нельзя стереть.
– Ты – сумасшедший!
– Возможно, но кто-нибудь может сказать, что мы оба нормальные?
– Нет, – сквозь слезы смеется Анаис, – ничуточки. Я сплю. Это не может быть реальностью.
– Если бы был безумен на всю голову, то отвел бы тебя в часовню, чтобы жениться, как Элвис, но прошу лишь…
– Да, мы сделаем это! – кричит Анаис, бросаясь на меня с поцелуем. – Я так сильно люблю тебя, Дезмонд Вэрд.
Мы отлипаем друг от друга, только когда чувствуем, что автомобиль останавливается, но не может быть, чтобы мы уже доехали до отеля.
Смотрю в окно, чтобы понять, где мы, черт возьми, находимся. Только собираюсь спросить у водителя, что происходит, как он поворачивается и по-дружески подмигивает нам.
– Ребята, не смог удержаться, чтобы вас не подслушать. Владелец мой друг, – он указывает на вывеску тату-салона, возле которого остановились, – это лучшая студия в Лас-Вегасе.
На мгновение мы ошарашены, затем ищу взгляд Анаис и вижу, что она с выражением полнейшего счастья глядит на салон.
– Итак? – оборачивается она ко мне. – Ты еще не передумал?
Вместо ответа прижимаю ее к себе.
– Я люблю тебя, Анаис Керпер. Пошли, сделаем наше «навсегда».
Когда спустя два с половиной часа наконец возвращаемся в отель, наши безымянные пальцы перебинтованы, а тела горят.
Я был взбудоражен при виде символа, который отныне оба носим на руках. И каждый раз, когда прикасался к Анаис, чтобы отвлечь ее от боли, гладил кожу, ласкал волосы и лицо, чувства и ощущения просто полыхали.
Не говоря друг другу ни слова, поднимаемся на лифте. От возбуждения мурашки пробегают по коже, и замечаю, что Анаис дышит прерывисто.
– Анаис…
Пытаюсь убедиться, что все в порядке, но умею читать язык тела и вместо получаю повеление: «Я хочу тебя».
Мы устремляемся в мой номер, уже готовые разорвать друг друга на части, но только открываем входную дверь, как обнаруживаем внутри всю компанию в сборе. Вот дерьмо.
– Где, черт возьми, вы шатались весь день? – слышим обращенный к нам вопрос.
Бри начинает говорить первой, но у меня нет намерений кого-нибудь выслушивать, желание затмевает остальное.
– Уходите, – приказываю, указывая на открытую дверь.
– Эй, ты не можешь выгнать нас. Что это у тебя на пальце? – шутливым тоном отзывается Брейден.
– Покиньте номер. Скоро увидимся.
Однако никто не сдвигается с места.
– Ты в порядке? – спрашивает Фейт у Анаис.
Та ограничивается улыбкой и кивком.
– Все вон. Сейчас же, – в малоучтивой форме приказываю вновь. – Нам нужно обсудить одну вещь.
Пытаюсь немного отыграть назад, но все уже и так, включая Анаис, хихикают над моим никудышным самоконтролем.
Жду, когда все выйдут из номера, и закрываю дверь на ключ. Затем поворачиваюсь и начинаю снимать с себя майку, после расстегиваю первую пуговицу на джинсах и замечаю, как Анаис смотрит на меня страстным взглядом.
– Иди сюда.
Сухо зову ее и, когда она делает несколько шагов ко мне, прижимаю к стене.
– Все будет быстро. Ты будешь кричать, Анаис, и никто не усомнится в том, что именно происходит здесь.
– Будто у наших друзей еще оставались сомнения на этот счет, – задорно фыркает она в ответ.
– Тебя услышат не только они.
– Обещания, обещания…
Моя девушка хочет поиграть, и я жду не дождусь, чтобы начать эту игру.
– Давай начнем наш медовый месяц, Нектаринка.
Снимаю ботинки, носки и джинсы.
Затем стягиваю с Анаис толстовку и кидаю кофту на пол. Медленно раздеваю ее, и она дрожит от желания. Довольным взглядом смотрю на ее кожу, покрытую мурашками. Знаю, что причина этому не холод, а ее возбуждение, и больше не сдерживаю себя. Стягиваю одну из чашечек лифчика, немного наклоняюсь и начинаю страстно ласкать обнажившийся сосок, пока руки хотят удостовериться, что Анаис готова для меня. И это так, боже, это так!
Одним движением вхожу в нее, упиваясь каждым стоном, который слетает с ее чудесных губ.
– Тебе хорошо, Анаис?
Однако она не отвечает. Моя девушка в полном экстазе, и я тоже испытываю его. В определенный момент даже приходится закрыть ей рот рукой, поскольку, как я и обещал, Анаис действительно кричит чересчур громко.
Когда начинаю чувствовать, что ее судороги становятся неконтролируемыми, замедляюсь.
– Еще рано.
Снова принимаюсь медленно двигаться внутри нее и начинаю гладить нижнюю губу большим пальцем, вынуждая приоткрыть рот.
– Дез… прошу тебя, – умоляет она и выталкивает меня за ту грань, которую не хотел пересекать.
Мы одновременно кончаем.