― Да, он выходец из России, ― любезно ответила я.
― А ко мне вы почему пришли?
― Вы одна из возможных наследниц.
― И что же он мне завещал? ― хмыкнула она, стараясь показать, что не принимает наш разговор всерьез.
― Ну, я тебе покажу! Держись крепче. Мало тебе не покажется! подумала я, а вслух произнесла:
― Пока мы не можем сказать, вам ли завещано имущество господина Бодлоо. Я не видела ваших документов и потом есть несколько других претендентов, их права в данный момент уточняются. Что касается суммы завещанного, то она не слишком велика. В нашей практике мы сталкивались и с более крупными.
Выдержав достаточную паузу. Я небрежно проронила:
― За вычетом налогов, это составит миллион. Если придется делить на несколько человек, сами понимаете, получится не так уж и много.
Сумма её впечатлила. Да и как не впечатлить, если живешь в впроголодь, а тут деньги светят. Но она вида не показала, и никак не проявляя интереса, равнодушно спросила:
― Рублей?
«Ну, вот ты и попалась!» ― мысленно возликовала я и небрежно бросила:
― Нет, конечно! Причем здесь рубли? Долларов!
У дамы вытянулась мордочка, а глазки начали медленно выкатываться из орбит. Что касается меня, то я с наслаждением наблюдала за происходящими метаморфозами. Странно, я видела её в первый раз, а она уже успела вызвать у меня стойкую неприязнь. Наконец, моя собеседница смогла справиться с шоком и дрожащим от волнения голосом вопросила:
― И вы считаете, что все это завещано мне?
Конечно, тут можно было бы и остановиться. В конце концов, цель нашей беседы была совсем другая, но мне как шлея под хвост попала. Остановиться я уже не могла и потому заявила:
― Это ещё не все. Я упомянула только денежные средства, а есть ещё недвижимость.
Девушка тихо охнула и обмякла. А я, испытывая наслаждения садиста, добравшегося до жертвы, продолжала:
― Есть дом в Швейцарии, доходные дома в Монако...
Тут я запнулась, не зная, что бы такое ещё сказать, потом улыбнулась и добила ее:
― И замок во Франции.
Она стала белее бумаги, глазки лихорадочно заблестели, из горла вырвался хриплый шепот:
― И все это мне?
― Чтобы ответить на этот вопрос нужно увидеть все ваши документы. Учтите, есть другие родственники господина Бодлоо. Они тоже претендуют на имущество.
― Других родственников нет! ― выпалила она. ― Если вы имеете в виду детей от второго брака моего отца, то эти притязания незаконны. Брак не был зарегистрирован. И потом, они уже все получили! Продали квартиру, на которую не имели никаких прав. Хватит с них!
― Чтоб установить истину, мне нужно ознакомиться с документами. Покажите, пожалуйста, свое свидетельство о рождении, сообщите сведения о ваших родителях. Если имеются братья и сестры, то и о них. Вы можете показать мне все, что у Вас есть. Мы проверим подлинность, и тогда будем решать.
― Конечно... ― растерянно протянула она.
― Прекрасно, ― бодро воскликнула я. ― Тогда не будем терять время и приступим.
Собеседница помялась, потом, осторожно подбирая слова, заговорила:
― Сегодня не получится. Дело в том, что эту квартиру я получила недавно. Вещи ещё не перевезла. Собиралась сначала сделать ремонт, а потом уж переезжать.
Я демонстративно округлила глаза и вопрошающе подняла брови, всем видом показывая, что отговорка выглядит крайне неубедительно.
Она смущенно хихикнула и, стараясь быть любезной, сказала:
― А потом неожиданно все планы пришлось менять.
― Что-то случилось?
― Да нет! ― махнула она рукой и слабо улыбнулась. ― Последнее время со мной происходят интересные вещи, причем, приятные. А если учесть, что жизнь меня никогда особо не баловала, то сейчас у меня полоса удачи. Вот теперь вы пришли и, может статься, я получу наследство.
― А перед этим?
― А месяц назад ко мне пришел молодой человек и сказал, что их туристическая фирма празднует пятилетний юбилей. В ознаменование этой даты они решили бесплатно отправить трех человек отдыхать. И представьте себе мою радость, когда он объявил, что компьютер выдал мои данные. Только они не могли меня дома застать, поэтому путевка оказалась горящей. Пришлось собираться буквально за один день и уезжать. Даже своей подруге, Нине Лебедевой, позвонить не успела. Но это такие пустяки! Ведь так повезло! Сама бы я никогда в дом отдыха не поехала. Денег нет. А тут все оплачено! И дорога, и отдых, и даже карманные расходы. Чудеса!
Тут она понизила голос и доверительно сказала:
― Я их деньги с собой не взяла. Здесь оставила. Подумала, еду на все готовое, чего ж лишнее тратить. Мне эти денежки по возвращении, ой как, понадобятся. Верно?
Я согласно кивнула и небрежно поинтересовалась:
― И где отдыхали?
― В Сочи.
― А совсем не загорели.
― Старалась не загорать. У меня аллергия на ультрафиолет, моментально обгораю, начинаю температурить. Поэтому, благоразумно держусь в тени.
― Но отдохнули хорошо?
― Великолепно!
― Это главное. А с документами мне все же надо ознакомиться. И как можно скорее.
― Конечно. Схожу на старую квартиру и принесу в Вашу контору. Адрес оставьте.
― Я приехала из Москвы. Лучше будет, если договоримся и я сама зайду.
― Завтра. В десять утра.
― Прекрасно. И есть ещё один нюанс. По законам Швейцарии, человек, замешанный в преступлении, пусть он даже просто подозреваемый, не имеет право на наследство.
Любезность моментально слетела с неё, и она посуровела:
― Что вы имеете в виду?
Я изобразила крайнюю растерянность и забубнила:
― Извините, что напоминаю... Но неожиданная смерть вашей тети… Сразу после подписания завещания... Разные слухи ходят.
― С тетей все просто! ― оборвала она мои причитания. ― Была любительницей выпить, вот и отравилась некачественной водкой. С рук по дешевке купила.
― Это можно доказать?
― Конечно! Было проведено расследование. Причина смерти та, что я сказала. Есть документы. Поверьте, я здесь ни при чем!
― Ну, что ж! Тогда все в порядке. Завтра встретимся, возьмем документы и будем работать, ― бодро выпалила я.
После беседы с женщиной в душе царил хаос. Эмоции бурлили, грозили перелиться через край, захлестнуть меня и погрести в мутных водах тревог, сомнений и ужаса. Позволить себе такое я не могла, ситуация складывалась странная и, чтобы разобраться в ней, нужна была светлая голова. Предприняв титанические усилия, я заставила себя успокоиться и начать мыслить логически.
― Что ж это получается? Имеется в наличие два человека с одинаковыми именами и фамилиями, с одинаковыми паспортными данными, прописанные в одной и той же квартире по улице Южной. Я, конечно, человек нездоровый и с головой у меня нелады, но считать такое положение делом вполне обычным чересчур даже для меня. Я хоть и с приветом, но отлично понимаю, что подобное совпадение абсурдно, его просто не может быть, а, значит, здесь таится какая-то тайна. Первое, что приходит на ум, это подозрение, что одна из претенденток на благородную фамилию Бодайло является самозванкой и никаких прав на неё не имеет. В связи с этим возникает резонный вопрос: кто же именно из нас двоих является настоящей Альбиной? Она или я?
Мне очень хотелось со всей категоричностью объявить Альбиной себя, но беда была в том, что на этот счет у меня имелись большие сомнения. Единственным весомым подтверждением того, что я являюсь Альбиной Бодайло, был паспорт. Но каждый знает, что в наше время подделать паспорт на нужную фамилию большой проблемы не составляет. В остальном мои позиции по сравнению со второй претенденткой были значительно слабее. Начать с того, что я, совершенно ничего не знала о своей жизни и факты собственной биографии собирала по крохам, опираясь на рассказы посторонних людей. Она же, в отличие от меня, была прекрасно осведомлена о событиях своей личной жизни, свободно ориентировалась в родственных взаимоотношениях, была знакома с Лебедевой. А меня, между прочим, Нина Лебедева, не узнала, хотя предполагалось, что мы являемся коллегами и не один час провели, сидя в одной комнате бок о бок. И соседка по дому меня не узнала. Ту Альбину узнала, а меня-нет. Но самым главным аргументом против меня, как Альбины, было то, что я сама совершенно не чувствовала себя ею, как не ощущала себя педагогом, как квартиру на улице Южной не считала домом.
Результатом этих рассуждений был неутешительный вывод, что, если кто и является фальшивой Альбиной, так это я. И значит, пока законопослушная Альбина отдыхала на курорте, я, авантюристка и пройдоха, похитила ребенка Стаса. Как только я доходила до этого момента в собственных рассуждениях, все во мне начинало возмущаться. Я категорически не воспринимала себя, как похитительницу детей. Конечно, пока ещё я плохо себя знала, но кое-что о себе все же уже поняла. Так, например, я точно знала, что очень люблю деньги и отношусь к ним с большой приязнью. Я так же знала, что могу быть грубой и даже хамоватой, ради собственной выгоды легко могу пойти на обман. И точно так же, я четко знала, что никогда не смогу похитить ребенка. Назовите это, если хотите, не моим амплуа. В этой точке своих рассуждений я себе опять резонно напоминала, что ребенок тем ни менее был похищен. И сделала это, по свидетельству родных девочки, её учительница по фамилии Бодайло. А так как из двух имеющихся в наличии Бодайло именно я вызывала большие подозрения, то были все основания похитительницей считать меня.
На какое-то время я приуныла. Что ни говори, собственные ощущения, вещь, конечно, интересная, но против фактов они не катят. Но тут упрямый внутренний голос начинал бунтовать и вопить во всю мочь, что он с такой постановкой вопроса не согласен. Почему это обязательно нужно считать преступницей именно меня? Только потому, что у меня паспорт фальшивый, а сама я ничего не помню? Тоже мне довод! Ребенка отлично можно похитить и с настоящим паспортом на руках. Одно другому не мешает! Альбина уверяет, что в момент похищения она была в Сочи. А кто это проверял? Где доказательства? Говорит, что была на юге, а сама даже не загорела! Может, в действительности она вообще никуда из города не уезжала, под видом учительницы проникла в дом Стаса и в результате похитила его дочь. В пользу эт