Могильщик и Эд Гроб сидели в кабинете капитана, обсуждая дело со своим другом и старшим офицером лейтенантом Андерсоном.
Могильщик сидел на краю капитанского стола, в то время как Эд Гроб спрятался в тени за углом радиатора.
— Мы знаем, что он сделал это, — прошепелявил Могильщик. — Но что тут поделаешь?
На висках Андерсона вздулись вены, и его светло-голубые глаза смотрели отрешенно.
— Как ты думаешь, есть какая-нибудь связь между мошенничеством Барона и ограблением Каспера? — спросил он.
Могильщик хмыкнул.
— Это просто, — сказал Эд Гроб. — Связи нет никакой.
— Нам просто повезло, — признался Могильщик. — Все было так, как она сказала. Она догадывалась об этом.
— Но вы ее покрываете, — сказал Андерсон.
— За то, что нам повезло, — сказал Эд Гроб.
— А в чем был ее рэкет?
— Может быть, мы никогда не узнаем, как было в точности, но мы предполагаем нечто в следующем роде, — объяснил Эд Гроб. — Лейла Барон была знакома с этим продавцом, Германом Роузом. Каспер купил свой «кадиллак» в агентстве, где он работает. Когда она познакомилась с Романом и узнала, что он скопил шестьдесят пять сотен долларов, чтобы купить машину, она договорилась облапошить его с Роузом и Джуниором Боллом — или Черной Красоткой, если вы хотите называть его так. Роуз обеспечил машину, у него, вероятно, имелся ключ от агентства, он проработал там достаточно долго, и ему доверяли. И он же действовал как нотариус. На этом его часть заканчивалась. Барон собиралась заманить Романа на пустынную улицу, где Черная Красотка, переодетый в старуху, должен был быть ложно сбит машиной. Они, вне всякого сомнения, разработали несколько способов, как отнять у Романа машину и оставить себе деньги, — какие именно, мы точно не знаем, она нам не сказала. Возможно, она собиралась запугать его так, чтобы он покинул страну.
Во всяком случае, эти подонки, переодетые копами, сами убегая после ограбления, свернули на эту улицу и увидели все происходящее. Они увидели, как «кадиллак» сбил старуху, и затем, как она поднимается. Они быстро поняли, что это мошенничество, и решили использовать момент в своих собственных целях. Они получали другой автомобиль, о котором не объявлено, что он украден, а также деньги в придачу. Поэтому они по-настоящему сбили мнимую жертву, убив ее.
— Им не надо было делать это, — сказал Андерсон. — Они и без того могли забрать себе и «кадиллак», и деньги.
— Они поступили так для безопасности. Поскольку мнимая жертва убита на самом деле, никто не пойдет жаловаться в полицию. Они могли использовать «кадиллак» так долго, как хотели, не опасаясь, что их поймают.
— Подлые сукины дети, — пробормотал Андерсон.
— Это и навело нас на мысль, что оба дела связаны между собой, — сказал Могильщик. — В обоих проделках было что-то необычайно порочное и жестокое.
— Но почему они вернули автомобиль в торговое агентство? — полюбопытствовал Андерсон.
— Это был самый безопасный способ отделаться от него, когда он им стал не нужен, — объяснил Эд Гроб. — Имя и адрес продавца были на ярлыке на заднем стекле. Роман и девушка просто не заметили этого.
Андерсон молча сидел некоторое время, размышляя.
— И ты думаешь, что жена не замешана в его проделке с ограблением?
— Ни в коем случае, — сказал Могильщик. — Она его ненавидит.
— Она бы сообщила полиции, если бы знала об этом заранее, — добавил Эд Гроб.
— Она пыталась дать нам подсказку, но мы не поняли ее, — признался Могильщик. — Когда она послала нас в притон Зога Зиглера. Она предполагала, что кто-нибудь там, возможно, знает о плане Каспера, и мы сумеем раскопать это дело без того, чтобы она сама рассказала о нем.
— Но мы сочли, что она выводит нас на Барона, и ошиблись, — сказал Эд Гроб.
— Но в конце концов она помогла вам спасти его, — сказал Андерсон. — Как вы это объясняете?
— Она не хотела, чтобы ее схватили те самые подонки, которые избили и ограбили ее, — сказал Могильщик.
— Кроме того, она, возможно, еще думает, что Каспер — великий человек, — сказал Эд Гроб.
— А он и есть великий человек, — сказал Могильщик. — В соответствии с нашими стандартами.
Андерсон достал трубку из бокового кармана и прочистил ее маленьким перочинным ножиком, высыпав пепел на листок с отчетом. Он набил ее табаком из кожаного кисета и чиркнул спичкой о крышку стола. Когда трубка раскурилась, он сказал:
— Я могу понять, почему Каспер задумал проделку, вроде этой. Он, возможно, даже не предполагал, что причинит кому-нибудь вред. Единственные люди, которые должны были пострадать, это чужаки бандиты. Но почему его жена оказалась замешана в дешевое мошенничество? Она красивая женщина, уважаемая. У нее были сотни возможностей найти любое занятие.
— Черт возьми, причина очевидная, — сказал Эд-Гроб. — Если ты женщина, и у тебя есть муж, который играет с маленькими мальчиками, что ты станешь делать?
Андерсон густо покраснел.
Прошло несколько минут. Никто не промолвил ни слова.
— Кажется, в этой тишине можно услышать, как ворочаются твои собственные мысли, — сказал Эд Гроб.
— Это как во время перемирия, когда прекращается стрельба, — сказал Андерсон.
— Будем надеяться, что нам не доведется пройти через это опять, — сказал Могильщик.
— Как ты думаешь, зачем Каспер вернулся в свой офис, когда теперь уже ясно, что деньги спрятаны не там? — спросил Андерсон.
— Это сложный вопрос, — признал Эд Гроб.
И вновь наступила мертвая тишина.
— Может быть, затем, чтобы сбить с толку людей из агентства Пинкертона, или, возможно, затем, чтобы устроить ловушку грабителям, если они еще в городе. Во всяком случае, дело темное.
— Да, — сказал Могильщик. — Что-то мы упустили.
— Так же, как мы упустили наводку на Зиглера.
Могильщик обернулся и посмотрел на Эда Гроба.
— Да, и может быть, мы упускаем ту же самую вещь.
— Ты знаешь, что это за вещь? — спросил Эд Гроб.
— Да, до меня только что дошло.
— До меня тоже. Я подумал о клике, которая сделала это.
— Да, это так же очевидно, как нос на твоем лице.
— В этом-то вся беда. Это чертовски слишком очевидно.
— О чем вы говорите? — спросил Андерсон.
— Мы расскажем тебе об этом позже, — сказал Эд Гроб.
Проехать по 134-й улице было невозможно.
Могильщик и Эд Гроб оставили «плимут» на Седьмой авеню, которая сохранялась открытой, для движения грузовиков, курсирующих между штатами, и побрели через снег, который доходил им до колен.
Мистер Клей лежал на боку на старой кушетке, покрытой вытертым серым бархатом в комнате, которую он использовал как кабинет. Лицом он повернулся к стене, а спиной — к улице, где падал снег, но не спал.
Стоящая на окне лампа, которую он оставил гореть, тускло освещала комнату.
Это был маленький старый человек с пергаментной кожей, выцветшими карими глазами и длинными, спутанными серыми волосами. По своему обычаю, он был одет в сюртук, брюки в серую и черную полоску и старомодные черные туфли из патентованной кожи с пуговицами и верхом из серой замши. Тесный воротник наглухо застегнут, и черный шелковый «аскот» — галстук с широкими, как у шарфа, концами — удерживается на месте булавкой с серой жемчужиной. Пенсне на длинной черной резинке, прикрепленной к лацкану сюртука, выглядывает из кармана серого двубортного жилета.
Когда Могильщик и Эд Гроб вошли в кабинет, он сказал, не двинувшись:
— Это ты, Маркус?
— Это Эд Джонсон и Диггер Джонс, — сказал Эд Гроб.
Мистер Клей повернулся, спустил ноги на пол и сел. Он водрузил пенсне на нос и посмотрел на них.
— Не стряхивайте снег на пол, — сказал он тонким пронзительным голосом. — Почему вы не почистились снаружи?
— Немного воды не повредит вашей комнате, — прошепелявил Могильщик. — Она поможет смыть эту пыль.
Мистер Клей посмотрел на его перекошенный рот.
— А-а-а, на этот раз кто-то хорошенько поддал тебе, — сказал он.
— Не может же мне всегда везти, — ответил Могильщик.
— У вас здесь так жарко, что вы можете превратиться в мумию, — заметил Эд Гроб.
— Вы пришли сюда не затем, чтобы выражать недовольство моим отоплением, — отрезал мистер Клей.
— Нет, мы пришли осмотреть вещи, принадлежавшие находящемуся здесь покойнику.
— Кому именно?
— Люциусу Ламберту.
Мистер Клей ровным голосом отказал:
— Вы не можете осмотреть их.
— Почему?
— Каспер не хочет, чтобы в них рылись.
— Это Каспер затребован его тело из морга?
— Затребовал родственник, но Каспер оплачивает похороны.
— Это не дает ему никаких законных прав, — сказал Эд Гроб. — Мы возьмем у родственника письменное разрешение. Кто он?
— Я не обязан говорить вам, — брюзгливо пробурчал Клей.
— Нет, но будете обязаны показать нам бумаги, — прошепелявил Могильщик. — Вы не имеете права держать здесь тела без соответствующего оформления документов.
— Что вы хотите сделать с этими вещами?
— Мы просто хотим взглянуть на них. Вы можете пойти с нами, если хотите.
— Я не хочу глядеть на них, я их уже видел. Я пошлю с вами Маркуса, — он повысил голос и позвал: — Маркус!
В комнату вошел высокий светлокожий человек, подделывающийся в одежде под устаревший английский стиль. Это был бальзамировщик.
— Покажите этим сыщикам вещи Ламберта, — приказал мистер Клей. — И посмотрите, чтобы они не взяли что-нибудь.
— Да, сэр, — сказал Маркус.
Он привел их в небольшую комнату по соседству с бальзамировочной, где в небольших плетеных корзинах хранилась одежда и вещи покойных до тех пор, пока их не потребуют родственники.
Маркус достал с полки корзину и Поставил ее на стол.
— Смотрите сами, — сказал он, выходя из комнаты. В дверях он обернулся и бросил: — Тут не возьмешь ничего ценного, за исключением коробки с чулками, но старик уже заприметил ее.
— Держу пари, что ты знаешь, — сказал Эд Гроб.
Это заняло не более нескольких мгновений. Могильщик разгребал вещи в сторону, пока не нашел коробку с чулками.