ебрались ко второй, потом третьей… Когда открыли четвертую, синий столбик на табло, показывавший давление воды, дрогнул и медленно пополз вверх. Глелл, сидевший за пультом, радостно вскрикнул, но Дан особого восторга не ощутил. В юности ему однажды довелось видеть, как бурили артезианский колодец, и он помнил, что вода взметнулась вверх и ударила фонтаном высоко в небо. Здесь фонтанам, конечно, места не было, но уж столбик индикатора должен был рвануться к концу шкалы, а не ползти. Все равно что медленно сочащаяся из склеротической вены кровь в сравнении со струей, бьющей из перерезанной артерии… Он удивился странной ассоциации, но потом подумал, что вода и есть кровь земли, без воды она, как обескровленный организм, нежизнеспособна… Он оказался прав в своем скепсисе, вода даже не дошла до поверхности, столбик еще некоторое время подрагивал не так далеко от нулевой черты, а потом опал.
— Черт! — буркнул Маран и стукнул кулаком по подлокотнику кресла, впервые выказав раздражение. Потом встал и вышел.
— Мы подождем снаружи, — сказал Дан глеллам, открывая дверь.
Он поглядел на злое лицо Марана, который неподвижно стоял посреди коридора, засунув руки глубоко в карманы, и заметил:
— Землянин на твоем месте крепко выругался бы.
— Торенец тоже, — проворчал Маран.
— Но не ты, — засмеялся Дан.
— Не я, — ответил Маран серьезно.
— А почему?
— Да воспитание не позволяет.
Дан вытаращил глаза.
— Воспитание? Ты имеешь в виду свою мать? Я помню, ты как-то обмолвился, что она была из хорошей семьи.
— К тому моменту, как я появился на свет, о подобных вещах давно никто не вспоминал. Да и когда бы моя бедная мать меня воспитывала… Нет, Дан. Я имел в виду совсем другого человека.
— Опять Мастер?
— Ну а кто же? Мы с Поэтом были такими же мальчишками, как все прочие. И, подобно всем мальчишкам, не чурались всяких выражений. Правда, не при Мастере. Но он как-то случайно услышал. И сказал: «Тот, кто произнесет еще хоть одно бранное слово, больше не переступит порог моего дома».
— И вы перестали их произносить?
— Да, Дан. С той самой минуты.
— И даже на расстоянии?
— Даже.
— Удивительно!
Маран только улыбнулся.
— Нет, я все-таки не понимаю. Он же не ходил за вами всюду, чтобы… Не понимаю.
— Знал бы его, понял бы. — Маран вздохнул. — «Он человек был в полном смысле слова, уж мне такого больше не видать», — продекламировал он вдруг.
— С ума сойти! — сказал Дан. — Он уже цитирует Шекспира!
— А почему бы мне не процитировать Шекспира? — спросил Маран.
— Ну…
— Хочешь на спор прочту тебе наизусть «Быть или не быть»?
— Нет уж! От тебя всего можно ожидать!
— Насчет всего это уже злостное преувеличение, — сказал Маран. Голос его звучал насмешливо, от недавнего раздражения не было и следа. И вообще он стал спокоен, даже как будто испытывал облегчение. Принял решение, понял Дан.
— Ну что? — задал Патрик с порога риторический вопрос. — Все пусто?
Он прошел к своей постели и растянулся на ней в чем был.
— Устал, как собака. Ну и денек выдался!
— Да уж! — согласился Дан. Сам он вымотался не меньше, правда, не лежал, а сидел, водрузив ноги на соседнее кресло, как и Санта, но даже двужильный Мит повалился по примеру Патрика на койку. Денек выдался тот еще, особенно, учитывая, что при продолжительности местных суток в почти тридцать земных часов, светлое их время длилось больше двадцати четырех… Без стимуляторов не продержишься, но даже и после двух капсул витина, хотя в сон не клонило, но ноги все равно подгибались, да и в голове все смешалось. Попытавшись вспомнить, с чего сегодняшний день начался, Дан не смог этого сделать.
— Я объявляю забастовку, — сказал Патрик. — Я буду жаловаться в профсоюз. Хочу спать. И вообще умираю. Случись землетрясение, я не сумею сдвинуться даже на сантиметр. Маран, ты меня слышишь или нет?
Маран ответил не сразу, а сперва просмотрел текст, который перед тем набирал. Потом оттолкнулся вместе со стулом назад и повернулся к своей более чем утомленной команде.
— Я отправляю астролет за помощью, — сказал он без предисловий. — Корабль стартует, как только выгрузит весь запас воды. Это примерно четыре часа. Сам я остаюсь здесь. Дан выразил желание составить мне компанию. Что касается вас троих, я предоставляю вам самим решать, лететь или нет. У вас есть немного времени на размышление.
Патрик не пошевелился, но голос подал немедленно.
— А что, это хитрый ход, — заметил он задумчиво. — Конечно, оказать помощь Земля не отказалась бы в любом случае. Но началась бы вся эта карусель — ВОКИ, Ассамблея, того глядишь, и референдум. То да се, и в итоге явились бы хоронить. Но если дело будет касаться нас… Шеф может сам организовать экспедицию… ну и сунуть туда парочку геологов, оборудование, запасец воды… Нет, ход хороший.
Дан был вынужден себе признаться, что об этой стороне дела он не подумал. Действительно, в уставе Разведки значился некий пункт, предусмотрительный во всем шеф когда-то, хотя и со скрипом, как рассказывали старожилы, самого Дана в Разведке тогда еще не было, провел его через Ассамблею, и согласно этому пункту Разведка могла предпринимать спасательные операции в отношении своих сотрудников самостоятельно, ни с кем их не согласуя и не принимая во внимание ряд ограничений, установленных Космическим Кодексом в отношении высадки на населенную планету… даже вступления в контакт!.. Ну и что, ничего, в конце концов, особенного, разве оба Кодекса, и Земной и Космический, не декларировали право на жизнь, как наивысшее? И действительно, раз уж пункт существовал, воспользоваться им было разумно. Странно, что он об этом не подумал. А может, и Маран не думал? Дан мысленно усмехнулся своей наивности. Маран помнит все и думает обо всем. «Разве расчет обязательно должен противоречить чувству?» — вспомнил он фразу, сказанную Мараном когда-то давно, на заре их дружбы, и подумал, что больше никто на свете не умеет так хорошо сочетать несочетаемое…
— Так ты остаешься? — спросил Маран Патрика.
— Естественно. Уж не думал ли ты, что я брошу вас тут и смоюсь? Конечно, смерть от жажды не самый приятный способ попасть в рай, однако, откровенно говоря, я не верю, что у нас много шансов проделать такое путешествие. Разве что астролет не долетит, но это уже чушь собачья… Или если шефа на Земле не окажется… Хотя он вроде пока никуда не собирался… да и без него, наверно, все решится, правда, может затянуться…
— На этот случай я сделал приписку. Рапорт тогда пойдет прямо к директору ВОКИ. В конце концов, когда я понадобился, они вытащили меня, в прямом смысле слова, из постели. Я думаю, он среагирует.
— Да, пожалуй.
— Мит, а ты что решил? — спросил Маран.
— Ты, видно, совсем сдурел от жары, раз задаешь мне такие вопросы, — отозвался Мит флегматично.
Маран повернулся к Санте.
— Если я и хотел бы кого-то отсюда отослать, то тебя, мальчуган.
— Почему это? — спросил Санта обиженно.
— Да так. На всякий случай.
— Я не поеду! Я… Я убегу!
Мит расхохотался.
— Маран, помнишь, как Песта обнаружил его в приемной у Нилы? «Что за дети тут у тебя болтаются! Немедленно в приют!» А когда он вышел, этот ребенок разревелся и стал кричать, что в приют не пойдет. И вообще никуда. «Убегу-у-у!» — изобразил он тонким голосом.
Маран посмотрел на нахохлившегося Санту и улыбнулся.
— Ладно, раз никто не хочет лететь, я передам свой рапорт наверх по связи, — сказал он и снова повернулся к пульту.
Дан был совершенно один. Чего с ним не случалось уже давно. А именно, с того момента, как он покинул свою каюту на астролете. Он лежал на необъятной тахте, прозванной Патриком «брачным ложем», самой широкой в «термосе», правда, уже не том, на следующий день после отбытия корабли они перебрались со всем своим имуществом в Глеллу-город, в один из многих пустующих домиков, почти такой же, как предыдущий, с небольшими отличиями в меблировке и окраске стен. Лежал и пытался читать, но у него ничего не получалось, во-первых, книг, как таковых, у него не было, только лексор, а читать с монитора он терпеть не мог, во-вторых, ему страшно хотелось пить и потому никак не удавалось сосредоточиться. Он никогда не думал, что восемьсот миллилитров это так мало. Разве четырех стаканов воды в день недостаточно? Так он думал, когда принималось решение насчет рациона, даже чуть было не предложил и еще уменьшить порции, только позднее сообразил, что одного кофе выпивал за день никак не меньше поллитра плюс суп, соки… Соки, как только выяснилось, что они безвредны для глеллов, Маран — с согласия остальных, впрочем — отослал местным детям и женщинам, а чтобы заварить кофе или суп, развести, наконец, концентраты, нужна была вода. Часть тех же восьмисот миллилитров. Труднее всего оказалось делать выбор между кофе и чистой водой. Что за проклятье, просто невозможно не думать об этой чертовой, столь простенькой влаге! Два атома водорода, один кислорода, экая ерундовина, а сколько мучений… Конечно, были и другие неудобства — невозможность мыться, необходимость снимать после бритья депиляторий и вообще протирать лицо и руки специальными якобы освежающими салфетками, после чего они пахли одеколоном, и пропадал всякий аппетит, но это так, пустяки, по сравнению с постоянной жаждой сущая чепуха… Дан отложил монитор и стал считать прошедшие дни, собственно, считать было нечего, он знал и так, сегодня десятый день с отлета корабля, а поскольку здешний на четверть длиннее, то земных прошло больше двенадцати, иными словами, астролет уже добрался до Земли. А если, как расчитывал Маран, его рапорт был передан в Разведку сразу после выхода корабля из гиперпространства, он дошел до шефа два дня назад, так что, возможно, к ним уже летят на выручку, то есть еще десять местных дней, и вода окажется в пределах досягаемости. Он немедленно вообразил себе большой хрустальный графин, конечно, воду надо держать, как минимум, в хрустале, он настоит на этом, как только попадет домой, или и вовсе купит какой-нибудь серебряный кувшин… кувшин или графин это хорошо, но сейчас лучше бы цистерна, открываешь краник и подставляешь рот, вода льется, бежит по лицу, по телу, одежда промокает насквозь… а самое замечательное это водопад, Ниагарский водопад, тонны, миллионы тонн воды… Черт! Он опомнился и, чтобы отвлечься, нащупал «ком» и вызвал Мита, Мит сейчас работал, как и Санта. Собственно, работали все. Но по очереди. Глеллы своими флайерами управляли сами, а на двух земных летали в качестве пилотов члены экспедиции, летали почти круглые сутки, забираясь все дальше и дальше, ибо поиски не прекращались ни на минуту.