Тифон со знанием дела покачал головой:
— Если бы кто-то грамотный, твою GPS уже давно свинтили.
— На край, дойдем, убедимся, что он там и полицию вызовем, — сказал Ярослав. — Менты приедут, всех накроют.
— На край, у нас вот чего есть, — Лёха задрал Тифону футболку и выхватил из-за пояса пистолет.
— Сдурел? — Тифон заломил ему руку и забрал пистолет обратно.
— Всё правильно, — поддержал Лёху Ярослав. — Отличный аргумент.
— У нас же ещё обрез есть, — вспомнила я.
Они дружно обернулись.
— Во! Наш человек, — Тифон одобрительно шлёпнул меня по спине, так что я невольно ойкнула.
— Извини, — спохватился он и принялся старательно потирать мне спину. Отчего казалось, что позвоночник вот-вот хрустнет и переломится.
Всё это время остававшийся чуть в стороне Амелин недоуменно вытаращился на меня.
— Ты правда собираешься пойти с ними?
— Конечно. В машине мой рюкзак.
После танцев, вспыхнувший во мне огонь возбужденного энтузиазма определенно требовал выхода.
— Лучше тебе остаться здесь, — с тревожным беспокойством сказал Амелин.
— С чего это? — я шутливо упёрла руки в бока.
— С того, что воевать — не женское дело, — в отличие от меня он был совершенно серьёзен.
— Ты, Амелин, в какое время живешь? Никаких женских или мужских дел не существует. Сейчас все равны. Понял?!
— О, феминистки подъехали, — обрадовался Лёха.
— Ты тоже против меня?
— Я? Да ты что?! — Лёха дружески опустил руку мне на плечо. — Я против феминисток ничего не имею. Лишь бы готовили, убирали и слушались.
— Просто это может быть опасно, — оправдываясь, пояснил Тифон. — Мы не знаем, кто эти люди. Сходим, заберем машину и приедем за тобой.
— А сидеть здесь одной не опасно? — было обидно, что они относились ко мне, как к беспомощному ребенку. — В баре у трассы. Прикинь, вы такие возвращаетесь, а меня нет.
— Мы остаемся, — твёрдо сказал Амелин.
— С какой стати ты тут командуешь? — его единоличное решение показалось мне возмутительным. — Хочешь, можешь оставаться, а я иду со всеми.
Резко схватив за локоть, Амелин оттащил меня в сторону.
— Тоня, пожалуйста, не нужно ввязываться в подобные авантюры.
— А зачем ты меня дурой перед всеми выставляешь?
— Я не выставлял. Просто прошу тебя остаться.
— Ты не просишь, а приказываешь.
— Совсем нет. Давай вернемся в бар и ещё потанцуем или поиграем, или я тебе что-нибудь интересное расскажу. Историю или какой-нибудь секрет.
— Какой секрет?
— Какой-нибудь.
— Нет у тебя никакого секрета, — я отлично изучила все его хитрости. — Я не собираюсь отсиживаться, как плесень в стороне, я хочу участвовать в общем деле. Как ты не понимаешь? Это же касается нас всех. А ты выставляешь меня слабой и беспомощной.
— Ты сильная, Тоня, очень. Просто немного маленькая и немного переоцениваешь свои возможности.
— Вы меня старше всего на год.
— Я имел в виду рост и физические данные.
— Это ты своих силиконовых подруг наслушался?
— Не обижайся, но ты сейчас, правда, капризничаешь.
— Эй! — Лёха свистнул и помахал нам рукой.
Они уже успели сходить в бар и вернуться.
— Амелин, пожалуйста, давай пойдем с ребятами, — сделала я попытку примирения.
— Нет.
И эта его неожиданная однобокая упёртость разозлила меня окончательно.
— Ты боишься?
— Боюсь.
— Я так и знала, что ты — вечно отсиживающийся в своём болоте трус.
Меня немного несло, но с этим сложно уже было что-то поделать. Огонь бушевал, а неожиданное упрямство Амелина лишь раздувало пламя.
Он обескураженно застыл.
— Ты правда именно это хотела сказать?
— Сказала то, что сказала.
Стоило признать, что с «трусом» я переборщила, и в общем-то совсем не хотела ссориться, но признание ошибок никогда не было моей сильной стороной.
Он замолчал. Просто застыл с обидой и таким осуждением, словно я немедленно должна была раскаяться и броситься на колени. А потом ещё целых пять минут после моего ухода так же демонстративно стоял на парковке, наивно полагая, что я передумаю. Но я не передумала, и ему пришлось догонять нас.
Обогнули бар с задней стороны, прошли немного по грунтовке и в том месте, где она начинала сворачивать в поле, углубились в лес. Официант сказал, что если срезать по лесу, то выгадаем пару километров. Дорога эта вела к дому отдыха, садовому товариществу и кладбищу, а через них к железнодорожной станции и куда-то там ещё. Но, судя по карте Ярослава, искать нужно было на дачах.
Пока шли по грунтовке в свете белого месяца, все были взбудоражены и агрессивно возбуждены. Громко переговаривались, топали, ругались и сыпали угрозами в адрес угонщиков. Попадись нам в тот момент случайный прохожий, ему бы точно стало не по себе от встречи с такой компанией. А как только вошли в лес, все вдруг одновременно притихли. Насторожились. Лунный свет сюда не проникал и тропинка, на которую мы свернули, различалась уже не так отчетливо.
Впереди ярким белым пятном шагал Ярослав, за ним Лёха, после мы с Амелиным, а позади всех Тифон, чтобы "никого не потерять"
Амелин надулся. Один раз я попыталась взять его за руку, но он сделал вид, что у него развязался шнурок и больше попыток я не предпринимала.
— Сейчас, по идее, снова на дорогу должны выйти, — сказал, поравнявшись со мной, Тифон. — А там ещё километра два.
— Да хоть двадцать два. Я не устала.
Это было правдой, хотя идти по ночному лесу в шортах и майке было не очень-то приятно.
Тифон насмешливо хмыкнул.
— После таких-то танцев?
— Лёха, вон, нормально, а я чем хуже?
— Ну, этому вообще ничего не сделается. Он в любом состоянии ходит, и что хуже всего — разговаривает.
Я вдруг вспомнила как в больнице Тифон постоянно угрожал Амелину из-за стихов, которые тот постоянно читал, обещая, что до выписки тот не доживет.
Тогда он казался мне грубым, неприятным парнем, с которым лучше даже глазами не встречаться. Взгляд у него был неуютный и колючий, а ухмылка, с которой он теперь смотрел на меня — опасной.
— Хуже всего будет, если машина в гараже, — сказал он.
— Почему?
— Потому что вряд ли он будет открыт.
— Некоторые умеют проволокой замки открывать. Или… У нас же есть пистолет и обрез. Можно отстрелить замок. Так в кино всегда делают.
Амелин недоверчиво покосился в мою сторону, потом на Тифона. Тот отвернулся.
— Чего вы смеетесь? Что я такого сказала?
— Даже если мы откроем гараж, хоть проволокой, хоть пистолетом. То это взлом. А взлом — уголовка.
— Но машина же наша. Почему мы не имеем права её забрать?
— Без полиции не имеем. А если ещё и номера скрутили, то придется доказывать, что она наша. Это недолго, но в ближайшее время на ней мы точно никуда не уедем.
Ярослав с Лёхой притормозили.
— Чего стоим? — Тифон обогнал их.
— Связь сдохла, — пожаловался Ярослав. — Не могу понять куда теперь.
— Просто иди по тропинке и всё.
— В том-то и дело, что тропинки кажется нет, — Ярослав огляделся.
Мы дружно посмотрели под ноги. Посветили телефонами.
Тропинки действительно не было. Только темная земля и трава.
Немного посовещавшись, решили просто продолжать двигаться вперед.
Нелепость и неожиданность создавшегося положения никак не давали отнестись к происходящему всерьёз. Все снова оживились и даже начали шутить, так что у меня не было сомнений, что вот-вот мы выйдем, заберем машину и преспокойно поедем дальше.
Однако спустя полтора часа тщетных блужданий, смешно уже никому не было. Даже Лёхе.
После непродолжительных препираний с Ярославом, наш партизанский отряд возглавил Тифон и повел за собой, то и дело повторяя: «Спокойно, спокойно, сейчас выйдем».
Амелин молча шёл сзади. С тех пор, как выяснилось, что мы забрели не туда, он надел наушники и ни в каких обсуждениях не участвовал.
— Мы вообще-то заблудились, — я выдернула наушник из его уха.
— Я знаю.
— Тебе всё равно?
— Нет. Мне уже надоело, но ты сама выбрала «идти со всеми».
— И долго ты будешь обижаться?
Из наушников громко разносилось:
Touch me
How can it be
Believe me
The sun always shines on TV...
В последнее время Амелин очень увлекся этим шазамным старьём с кассет.
— Пока не рассветет у нас никаких шансов. Если бы мы сразу остались там, где заблудились, и дождались утра, то сэкономили бы силы и время.
— Откуда нам было знать?
— Никто не ходит ночью по лесу.
— Что же ты молчал?
— Ты, наверное, забыла, что я не герой.
— Знаешь, такие, как ты всегда сидят, отмалчиваются, а потом высказывают, что те люди, которые хоть что-то делали, были неправы и завели их не туда.
— Я ничего не высказываю. Я всего лишь иду и слушаю музыку.
— Всего лишь идёшь?
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Просто бесишь иногда!
— Это я понял.
— Ну и слушай дальше свою музыку.
— Дать наушник?
В конечном счете мы всё же остановились. Было начало пятого и уже вовсю щебетали птицы. Уселись на небольшой поляне прямо в траву. Как шли, так и сели.
Пришлось просить у Амелина толстовку из рюкзака, чтобы подстелить под себя, ведь я так и осталась в шортах и майке, а потом разделить на всех его бутылку воды.
— Же…е…есть, — Лёха со злостью чесал искусанные комарами руки. — Просто как дети попали.
— Плохо, что время уходит, — не переставал сокрушаться Ярослав. — Пока мы тут прохлаждаемся, Хайлендер могут перегнать.
— Блин! Ты только о машине и думаешь, — проворчал Лёха.
— Конечно. Она знаешь сколько стоит?
— Не дороже, чем моя жизнь.
Они оба протрезвели и злились.
— Твоя жизнь даром никому не нужна.
— Кончай завидовать, Яров. У меня двадцать тысяч подписчиков в инсте. Я последнюю историю из бара залил, пообещал продолжение. Представляю, как они теперь волнуются.