АКТРИСА. Согласен помочь?
ДЕТЕКТИВ. Согласен. Но не бесплатно.
АКТРИСА. Бесплатно только музыка в торговых центрах играет.
ДЕТЕКТИВ. Когда начинать?
АКТРИСА. Прямо сейчас. Вон за тем столиком сидел человек, которого убили. Он что-то писал. Надо подойти к столику и взять все, что он написал. Чистые листы оставь, а те, где есть формулы, возьми.
ДЕТЕКТИВ. Этот человек из конкурирующей компании?
АКТРИСА. Почти.
ДЕТЕКТИВ. Но там за столиком сидит человек, вероятно, его друг.
АКТРИСА. Я его отвлеку.
АКТРИСА подходит к КУЛЬТУРИСТУ.
АКТРИСА. Можно вас на минуту?
КУЛЬТУРИСТ. У меня много времени.
АКТРИСА. Я соболезную, вашего друга убили.
КУЛЬТУРИСТ. Он не был моим другом. Он был скверным человеком.
АКТРИСА. Я знаю.
КУЛЬТУРИСТ. Вы не все знаете.
АКТРИСА. Я все знаю. Он вас лично обидел?
КУЛЬТУРИСТ. У меня к нему…
АКТРИСА. Я догадываюсь. У вас есть дочь. И он ее…
КУЛЬТУРИСТ. Ей всего тринадцать лет. Он пристрастил ее к наркотикам и потом…
АКТРИСА. Я догадываюсь.
КУЛЬТУРИСТ. Вы даже не можете себе представить, что это был за негодяй! Я хотел его уничтожить. Вхожу в кафе, вижу: сидит, очки в золоте, пишет формулы. И сам себя считает формулой, фигурой. Не троньте его формул, он, видите ли, Архимед! А я-то знаю: под оболочкой – гниль, труха. Я собирался сделать из него ничтожество. Отомстить за все. Я к нему подсел, напугал, и он подписался под пустым листом. Под пустым листом! Я бы потом… Но мне не повезло, его убили.
АКТРИСА. Это все, что вы знаете?
КУЛЬТУРИСТ. Не совсем. Когда я помогал нести его тело в подвал, я засунул руку в карман. Я думал, там могут быть фотографии девочек. Моей дочери… А там… там…
АКТРИСА. Знаю. Деньги.
КУЛЬТУРИСТ. Большие деньги.
АКТРИСА. Знаю.
КУЛЬТУРИСТ. Тысячи… тысячи…
АКТРИСА. Сто десять тысяч франков. Надеюсь, вы ничего не взяли.
КУЛЬТУРИСТ. Нет. Нет. Что вы! Я…
АКТРИСА. Если взяли, немедленно уничтожьте. Номера всех купюр переписаны. Если вы их предъявите, вас тут же арестуют.
КУЛЬТУРИСТ. Вы мне что-то хотели сказать?
АКТРИСА. Я просто хотела убедиться, что вы не друг этого человека.
АКТРИСА возвращается к столику, где сидела раньше. Подходит ДЕТЕКТИВ. Садится за тот же столик.
ДЕТЕКТИВ. Я все взял.
АКТРИСА. Сколько листков?
ДЕТЕКТИВ. Два листа с химическими формулами. Остальные чистые.
АКТРИСА. Где они?
ДЕТЕКТИВ. Я их спрятал.
АКТРИСА. Куда?
ДЕТЕКТИВ. У меня специальная подкладка в пиджаке. Я все-таки детектив. Тебе их отдать?
АКТРИСА. Отдашь, когда мы выйдем. Если… Если со мной что-нибудь случится, позвонишь в Лозанну, номер 775 5656. Запомнил?
ДЕТЕКТИВ. Запомнил. Я профессионал.
АКТРИСА. Спросишь Альбера. Ему и отдашь.
ДЕТЕКТИВ. Ты думаешь, здесь все так серьезно?
АКТРИСА. Думаю. Запомни. Альбер.
ТЕРРОРИСТЫ.
ВЕСЕЛЫЙ. У отца было три сына: двое – террористы, а третий – рыбак. Так тот однажды вместо щуки вытащил мину и взорвался. Отсюда вывод: если уж братья – террористы, рыбачь, ни рыбачь, все одно.
ЖУРНАЛИСТ подсаживается К СТАРИКУ.
ЖУРНАЛИСТ. Интересно, что об этом думаете вы, бывший коммунист.
СТАРИК. Эти ребята – конечно, мерзавцы. Но это ответ на политику правительства.
ЖУРНАЛИСТ. А вы лучше, чем они?
СТАРИК. Вы хотите доказать, что мы и они – одно и то же? Вы это уже доказываете пятьдесят лет.
ЖУРНАЛИСТ. Разве это не так?
СТАРИК. Наше правительство…
ЖУРНАЛИСТ. Оставим в покое наше правительство. Министры мало чем отличаются от вас. Ну, получите вы эти документы. Вам-то от них какой прок?
СТАРИК. Вы берете у меня интервью? Или собираетесь сами дать мне интервью?
ЖУРНАЛИСТ. Я вас не понял.
СТАРИК. И я вас тоже. Скажите спокойно, что вы хотите. И не мудрите.
ЖУРНАЛИСТ. Хорошо. Я знаю, что среди заложников есть человек, который может дать сигнал закончить операцию. Эти парни украли из банка документы. И теперь должны передать их русскому агенту.
СТАРИК. Вы это точно знаете?
ЖУРНАЛИСТ. Точно. И до тех пор, пока не передадут, мы будем сидеть здесь.
СТАРИК. Вы уверены, что этот человек – я.
ЖУРНАЛИСТ. Да.
СТАРИК. И как же вы решили заставить меня признаться?
ЖУРНАЛИСТ. Сказать вам, что вы можете спокойно вынести документы.
СТАРИК. Это вам сказал тот полицейский? (Показывает на Виктора.)
ЖУРНАЛИСТ. Да.
СТАРИК. Скажите ему, что я тут ни при чем. И не соврете.
ЖУРНАЛИСТ. А эта женщина? (Показывает на Хозяйку.) Парень? (Показывает на Студента.)
СТАРИК. Нет. Эти – нет. Идем. (Подходит к Хозяйке вместе с Журналистом.) Ты что, старая дура, на старости лет в детективы играть решила?
ХОЗЯЙКА. Никак ослаб от страха?
СТАРИК. Живо выкладывай, какие документы ты должна получить.
ХОЗЯЙКА. Не пойму, о чем ты?
СТАРИК. Ты бралась получить документы от этих? (Кивает в сторону террористов.)
ХОЗЯЙКА. Ты что? Скоро землю есть начнешь?
СТАРИК (менее агрессивно). Значит, не ты, а твой защитник пингвинов.
ХОЗЯЙКА. Ах, этот. (Подскакивает к Студенту.) Мало того, что дочку мою пингвинами затрахал, ты еще с этими подонками якшаешься, документы для них перевозишь! Пингвин недоделанный!
СТУДЕНТ (испугался). Я ни при чем. Я их первый раз вижу. Я – настоящий революционер.
СТАРИК отводит ЖУРНАЛИСТА. ХОЗЯЙКА и СТУДЕНТ продолжают выяснять отношения.
СТАРИК. Не они.
ЖУРНАЛИСТ. А кто?
СТАРИК. Сам теперь ломаю голову.
ДЕВУШКА подсаживается к КУЛЬТУРИСТУ.
ДЕВУШКА. Как это ужасно, что ваш друг убит!
КУЛЬТУРИСТ. Кто?
ДЕВУШКА. Человек, с которым вы разговаривали.
КУЛЬТУРИСТ. Он не мой друг. И если я жалею, что его убили, то только потому, что его убил не я!
ДЕВУШКА. Вы хотели его убить?
КУЛЬТУРИСТ. Я мог бы его убить.
ДЕВУШКА. За что?
КУЛЬТУРИСТ. Это был ужасный человек. Если бы вы знали!..
ДЕВУШКА. Я знаю, что вы честный человек. И поэтому очень удивилась, что вы согласились взять документы у этих людей. (Показывает на террористов.)
КУЛЬТУРИСТ (не понял). Какие документы? У меня нет никаких документов. (Испуганно.) У кого-то есть фотографии… где он и моя дочь? Дочь мне все рассказала. Но про фотографии ничего не говорила. На всякий случай, я обыскал его, когда нес в подвал. Там ничего не было. У него дома! У него дома есть фотографии?
ДЕВУШКА (показывает документ). Я офицер полиции по борьбе с наркотиками. Мы обыщем дом этого мерзавца. Все фотографии, которые найдем, уничтожим.
КУЛЬТУРИСТ. И если найдете фотографии моей дочери, вы их уничтожите?
ДЕВУШКА. Уничтожим.
КУЛЬТУРИСТ. Вы мне обещаете?
ДЕВУШКА. Обещаю.
КУЛЬТУРИСТ. Вы понимаете, как это важно для девушки?
ДЕВУШКА. Понимаю. Покажите мне документы, которые вам передали эти люди.
КУЛЬТУРИСТ. Они мне ничего не передавали. Ничего. Но если передадут, я…
ДЕВУШКА (подсказывает). Вы мне их отдадите.
КУЛЬТУРИСТ (с готовностью). Отдам. Сразу отдам.
ЖУРНАЛИСТ подсаживается к ПОЭТЕССЕ.
ЖУРНАЛИСТ. Почему вы не приносите свои стихи к нам в газету?
ПОЭТЕССА. Я не помню, когда ваша газета печатала стихи.
ЖУРНАЛИСТ. В газете всегда существует проблема места. Но времена меняются.
ПОЭТЕССА. Не заметила.
ЖУРНАЛИСТ. Современная технология открыла новые возможности. На первое место выходит личная инициатива. Личная инициатива. Да-да. Теперь Золушка не ждет, когда фея подарит ей туфельку, она берет туфельку в кредит – и во дворец. И добро побеждает зло быстрее, чем раньше.
ПОЭТЕССА. Добро побеждает зло. Вы не знаете, о чем умолчал Перро. А умолчал он о том, что когда придет время и Золушка станет королевой, то будет она королевой жадной и злой, и все будут вспоминать добрую старую королеву. А потом появится еще одна Золушка, и все будут на ее стороне. Потому, что она Золушка. Но и она превратится в злющую королеву. Новое никогда не бывает лучше старого. Но оно нравится потому, что новое.
ЖУРНАЛИСТ. Грустный конец.
ПОЭТЕССА. У истории конца не бывает.
ЖУРНАЛИСТ. Тем не менее, принесите мне ваши стихи. Я попытаюсь их опубликовать. Ваша точка зрения сейчас особенно интересна. Вы ведь наполовину русская?
ПОЭТЕССА. Да. У меня мать русская.
ЖУРНАЛИСТ. Вот видите! Россия. Теперь это уже другая Россия.
ПОЭТЕССА. Та же. Просто ушли одни, и пришли другие.
ЖУРНАЛИСТ. Но судьба России вам небезразлична?
ПОЭТЕССА. От меня ничего не зависит.
ЖУРНАЛИСТ. А стихи?
ПОЭТЕССА. Стихи никому не нужны.
ЖУРНАЛИСТ. Вы передали русскому тетрадку со стихами для того, чтобы иметь свободные руки?
ПОЭТЕССА. Я вас не понимаю.
ЖУРНАЛИСТ. Когда вы получите документы, тетрадка вам будет мешать.
ПОЭТЕССА. Я не получу никаких документов.
ЖУРНАЛИСТ. Почему?
ПОЭТЕССА. Потому что вы меня с кем-то путаете.
ЖУРНАЛИСТ. Возможно. Но вы поэтесса, у вас своеобразный подход к людям, своеобразное видение. Я ищу человека, который должен подать сигнал заложникам и закончить операцию. Он должен получить от них важные документы. Мне хочется ему сказать, что он может получить эти документы и беспрепятственно вынести их.
ПОЭТЕССА. Теперь я вас поняла. Вы подумали, что этот человек – я. Неужели я так похожа на этих людей? (Показывает на террористов.)
ЖУРНАЛИСТ. Простите, я не хотел вас обидеть.
ПОЭТЕССА. А теперь вы мне предлагаете стать Шерлоком Холмсом?
ЖУРНАЛИСТ. Я прошу вашего совета.
ПОЭТЕССА. Вы пишете детективные романы?
ЖУРНАЛИСТ. Я политический обозреватель. Политическая статья, это то же, что детектив, только наоборот. В детективе сначала преступник разгуливает на свободе, а потом его разоблачают. А в политическом обзоре сначала государственного деятеля разоблачают, а потом его избирают мэром.