ИНДЕЙКИН. И тогда вы рассказали ей про камень?
РЖАВЦЕВ. А что мне оставалось делать?!
РЖАВЦЕВ и ЗАЙЧИКОВА.
РЖАВЦЕВ. Знаю я бабку одну. Есть у нее камень, ценности великой. Носит его бабуля на груди, а о цене не догадывается.
ЗАЙЧИКОВА. Так уж великой?
РЖАВЦЕВ. Бриллиант. Редкого цвета. Голубой. И что обидно. Бабка на ладан дышит, родственников никаких. После смерти в казну уйдет.
ЗАЙЧИКОВА. Обидно, уж точно, как обидно. А купить-то у нее нельзя, камушек этот?
РЖАВЦЕВ. Не продаст. Он у нее как реликвия.
ЗАЙЧИКОВА. А взять без спросу?
РЖАВЦЕВ. Украсть, что ли? Не получится. Она его на груди носит и на ночь не расстается. Разве что…
ЗАЙЧИКОВА. Поняла, поняла…
РЖАВЦЕВ. Думал я об этом. Только не знал, что потом с камнем делать.
ЗАЙЧИКОВА. Я у тебя его куплю.
РЖАВЦЕВ. Риск большой.
ЗАЙЧИКОВА. Ты сам видел камень?
РЖАВЦЕВ. Видел.
ЗАЙЧИКОВА. И как?
РЖАВЦЕВ. Глаз не оторвать.
ЗАЙЧИКОВА. Хочешь, я за этот камень все долги прощу?
РЖАВЦЕВ. Дело нетрудное. Бабка она хилая. Живет одна.
ЗАЙЧИКОВА. Только ты сам не надо. Боюсь я за тебя, Славик, боюсь. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Голубой, говоришь, камень?
РЖАВЦЕВ. Голубой. Голубые бриллианты очень высоко ценятся.
ЗАЙЧИКОВА. Слышала я, слышала. Хочешь, долги прощу и путевку за границу куплю? Хочу, чтобы ты за рубеж съездил, Славик.
РЖАВЦЕВ. Не шутишь?
ЗАЙЧИКОВА. Что ты! Что ты!
РЖАВЦЕВ. Порешили.
ЗАЙЧИКОВА. Только не сам. Не сам. Да сам ты и не сможешь. У тебя приятель есть. На наше золото повязан. Припугни и пошли старуху замочить. Припугни как следует.
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ. Глазищи у зайчищи загорелись. И мы договорились. Она мне покупает путевку. Я добываю камень. Она мне оплачивает камень в валюте, а я на эти деньги покупаю ей за границей всякие шмотки. Список дала заблаговременно.
ИНДЕЙКИН. Что дальше?
РЖАВЦЕВ. Появился Гвоздь. Выпили. Только я начал рассказывать про камень, он меня перебил. У него была своя задумка.
РЖАВЦЕВ и ГВОЗДЕВ.
ГВОЗДЕВ. Погоди про камень. Я тебе о другом. О Захарском. Обманул нас Захарский или нет?
РЖАВЦЕВ. Получается, что обманул.
ГВОЗДЕВ. Верно. Обманул. Должны мы получить деньги назад или нет?
РЖАВЦЕВ. У тебя есть предложение?
ГВОЗДЕВ. Есть у меня мысль. Куда я привозил ему деньги?
РЖАВЦЕВ. Ты говорил, на дачу. В Тарусу.
ГВОЗДЕВ. Правильно говорил. А что если я навещу эту дачу?
РЖАВЦЕВ. Природа тебе очень там понравилась?
ГВОЗДЕВ. Шкатулка мне его понравилась. Видел я там у него шкатулку. Помню, где он ее прятал. Понял?
РЖАВЦЕВ. И что там в шкатулке? Камни? Золото?
ГВОЗДЕВ. Ошибаешься. Там наличные. Правда, больше валюта.
РЖАВЦЕВ. Зачем тебе валюта?
ГВОЗДЕВ. Мне? Мне незачем. А тебе за кордоном сгодится.
РЖАВЦЕВ. Ну и ты решил…
ГВОЗДЕВ. Если на даче никого нет, то шкатулку я отыщу.
РЖАВЦЕВ. А если там кто-нибудь окажется, ты их…
ГВОЗДЕВ. Ни при каких. Просто пойду и возьму.
РЖАВЦЕВ. Просто возьмешь. А они тебе счастливого пути пожелают.
ГВОЗДЕВ. Пожелают. Объясню им понятно, что к чему. Молчать будут.
РЖАВЦЕВ (подумав). Верно. Волну пускать не в их интересах.
ГВОЗДЕВ. Если рубли найду – мои. А валюта… Зачем она мне?! А тебе сгодится за кордоном-то. А я про себя вот что надумал: надо с этим делом завязывать. С золотом. Нервная это работа. Теперь про ту бабусю, у которой залежался камень этот ценный. Вот если бы ты, Ржавый, камень этот достал. А я тебе валюту в обмен. Зачем старухе камень?! Она, старая, помрет, а родственников нет, государству камень достанется. Тут бы ее…
РЖАВЦЕВ. За это вышка.
ГВОЗДЕВ. А ты не сам. Я тебя, Ржавый, знаю. Ты, Ржавый, – интеллигент. Чертить чертежи – это ты сможешь, а такое – ни в жисть. У твоей Елены-то дружков, что на мокрое пойдут, разве нет? И порядок. Получишь камень, а я к тому времени в Тарусу сгоняю… Вот только машина у меня больно приметная.
РЖАВЦЕВ (подумав). С машиной я тебе помогу.
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ. И тогда мы с Барсуком решили, что в Канузино поедет он. Так и сделали. Утром накануне моего отлета Барсук на автобусе отправился в Канузино, а я в библиотеку.
ИНДЕЙКИН. Зачем?
РЖАВЦЕВ. Для алиби. Дело по-всякому могло обернуться. С такими людьми связался! От них всего можно было ожидать. Я нарочно прожужжал все уши нашей библиотекарше, что интересуюсь «Разбойниками» Шиллера. Я знал, что вы найдете библиотеку, где я взял книгу, и сами обеспечите мне алиби.
ИНДЕЙКИН. Итак, Барсуков поехал в Канузино.
РЖАВЦЕВ. Поехал. Позвонил в дверь к литераторше и сказал, что привез от меня подарок. Старуха долго не открывала, потом открыла. Он вошел. Увидел на кухне утюг и по голове. Снял кулон, забрал документы из шкатулки – и назад.
ИНДЕЙКИН. И так проголодался, что съел пирожок с повидлом.
РЖАВЦЕВ. Мелкий человек. Мелкие запросы. Попасться на пирожке! Встретились мы с ним в вестибюле «Метрополя».
ИНДЕЙКИН. Он передал вам кулон и документы.
РЖАВЦЕВ. Вы правильно его охарактеризовали. Злой, жадный, подозрительный.
РЖАВЦЕВ и БАРСУКОВ.
РЖАВЦЕВ. Как все вышло?
БАРСУКОВ. Долго не открывала дверь. Все выспрашивала. Проверяла. Но потом открыла. Я вошел, а утюг на кухне.
РЖАВЦЕВ (брезгливо). Ладно, ладно. У нас мало времени. Давай алмаз.
БАРСУКОВ. Ты погоди. Алмаз, он маленький. Толку от него никакого.
РЖАВЦЕВ. Не хочешь отдавать?
БАРСУКОВ. Я все документики из шкатулки выгреб. Ознакомился. Так там наводка, как желтый алмаз достать. Он самый ценный.
РЖАВЦЕВ. Ты узнал, где желтый алмаз?
БАРСУКОВ. Узнал. В Чехословакии. Там все есть про него, в письмах. Вот я подумал: тебе – желтый алмаз, большой, а мне голубой – маленький.
РЖАВЦЕВ. Что ты с ним делать будешь? Продать не сможешь, сразу узнают, что с мокрого дела. Влипнешь. А распилишь, он всю цену потеряет. Маленький, говоришь? Покажи.
БАРСУКОВ. Я его дома оставил.
РЖАВЦЕВ. Не продашь ты его никому.
БАРСУКОВ. Продам. Тому, кто за границу едет, продам.
РЖАВЦЕВ. Вот мне и продай. Хочешь, я тебе долларами заплачу?
БАРСУКОВ (живо). Откуда у тебя доллары?
РЖАВЦЕВ. А это мое дело.
БАРСУКОВ. От Ленки, что ли?
РЖАВЦЕВ. Пусть так.
БАРСУКОВ. Сколько долларов?
РЖАВЦЕВ. Покажи камень.
БАРСУКОВ. Нет его со мной, честное слово.
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ. Договорились встретиться на следующий день в шесть утра напротив его дома у «Союзпечати». И я поехал в магазин для молодоженов на Ленинградке.
ИНДЕЙКИН (удивлен). Зачем?
РЖАВЦЕВ. Купил голубую стекляшку, которую можно было бы выдать Гвоздю за кулон.
ИНДЕЙКИН. Потом?
РЖАВЦЕВ. Потом домой. Поговорил со старухами у подъезда – и на метро к таганкинскому дому. Я знал, что у него гости. Открыл машину, завел и поехал на Кольцевую. Объехал целое кольцо.
ИНДЕЙКИН (удивлен). Зачем?
РЖАВЦЕВ. Я все рассчитал. Поездка до Кольцевой, круг по Кольцевой, возвращение до мебельного магазина во Мневниках, где меня ждал Гвоздь, поездка Гвоздя в Тарусу и обратно, – все это намотает шестьсот тридцать километров, столько, сколько намотала бы поездка в Канузино и назад.
ИНДЕЙКИН. Зачем?
РЖАВЦЕВ. Небольшая наводка – и Гвоздю трудно отвертеться, что не он шлепнул старуху. И кто это ездил на нашей машинке в Канузино? И кто это нашу бабушку шлепнул?
ИНДЕЙКИН (размышляя). С километражем вам удалось нас обмануть.
РЖАВЦЕВ. Потом мне нужно было обеспечить себе алиби. Найти место, где провести всю ночь у кого-то на глазах. Я вспомнил про эту тыкву Константинопольскую. Позвонил. С ней договориться вместе провести ночь легче, чем с юным пионером о полете на Луну. Потом отправился во Мневники. Гвоздь ждал меня напротив мебельного магазина у гостиницы для дальнобойщиков. Он довез меня до Сивцева Вражка, я дал ему телефон Константинопольской. Он сказал, что подъедет к шести. Но позвонил без пяти пять. Встретились.
ГВОЗДЕВ и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ. Ну, как? Не засыпался?
ГВОЗДЕВ. На даче никого не было. Веришь? Красота какая. Вот ведь как люди живут! Дверь я открыл сразу. Надо же, ценности держат, а на замке приличном экономят. Зашел на второй этаж, в комнату, где он со мной разговаривал. А там, веришь, на столе пыль и его портрет в черной рамочке. Жалко старика стало. А вот в стол вроде никто не лазил. Открыл я стол. А там целых четыре шкатулки. В одной рубли. Немного. Во второй – валюта. Я тебе всю отдам. Мне она ни к чему. В третьей – какие-то инструменты. Я их не тронул. А в четвертой… Никогда не догадаешься.
РЖАВЦЕВ. Не томи.
ГВОЗДЕВ. Наше золото, уже переплавленное. Ну, его-то я взял. И по полному праву. Ну, а ты-то как? Уговор выполнил?
РЖАВЦЕВ. У меня порядок. Кулон при мне. Знаешь, как я его достал?
ГВОЗДЕВ. Не интересуюсь. Достал и достал.
РЖАВЦЕВ. Давай валюту.
ГВОЗДЕВ. Все, как договорились.
РЖАВЦЕВ. Что с золотом делать будешь?
ГВОЗДЕВ. Продам, и, когда ты вернешься, поделим. Только ты, бродяга, смотри, поосторожней. Там, говорят, болезнь новая объявилась…
ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.
РЖАВЦЕВ. Гвоздь взял стекляшку из магазина для молодоженов, покрутил и остался доволен. А потом выложил мне кипу долларов. Я сосчитал. Девять тысяч триста. Потом еще франки, марки. Немного. Простился с ним – и к Барсуку.
РЖАВЦЕВ и БАРСУКОВ.
РЖАВЦЕВ (берет в руки камень). Ой, камешек-то совсем маленький. А я-то думал! На полсотни долларов тянет, не больше.
БАРСУКОВ (испуганно). Ты что! Сам говорил, реликвия.
РЖАВЦЕВ. Ну, разве что за реликвию прибавлю еще полсотни.
БАРСУКОВ. Добавь еще.