«Здравствуй, Сеня! Пишу в перерыве между занятиями, во время самоподготовки. Это адрес танкового училища, отвечай на него. Да, я в танковом училище! Вот как бывает. Как бабушка говорит: наше от нас не уйдет. Гоняют нас знатно! Надеюсь, что втянусь понемножку, но пока трудно. Очень много знаний и навыков нужно усвоить в короткий срок, полгода всего, – и на фронт! А там уж будет не на танкодроме, под присмотром преподавателей, сам понимаешь. Как дома, всё благополучно? Надежде я написал. Ладно, заканчиваю, времени мало. Только одно хочу тебе сказать: учись, пока есть возможность. Читай книги, даже если устал и некогда. Находи время каждый день прочитывать хотя бы страницу. И давай будем вместе надеяться на скорейшее окончание войны все-таки! У фашистов огромная армия, но наша техника очень мощная, а люди наши еще мощнее!
Передавай горячий привет маме, папе и всем нашим. Чуть было не написал „горячий танковый привет“. Совсем я с ума схожу с этими танками, да?
Пиши. Обнимаю тебя крепко.
Твой брат Саша».
18 сентября
Погода немного испортилась, но так даже лучше. Только сильный ветер надоедает. Сводки совсем плохие. Немец прет. Ну что же, еще один повод учиться по-настоящему. Жаль, что не все это понимают. А может быть, просто не всем хватает способностей? Я-то и в школе по точным наукам всегда шел на отлично, да и на тракторе практика даром не прошла, не говоря уже об армии. Некоторым очень тяжело вникать во все эти формулы, векторы и амплитуды. И чертежи читать не умеют, что для меня как открытая книга. Пишу редко, потому что решил подтягивать трех курсантов, и на это уходит много времени. Сначала их было четверо, но один почему-то решил, что я за него буду выполнять задания, и обиделся, когда я отказался. Ну, мне так показалось. Письма из дома почему-то еще нет. Надеюсь, что у них всё благополучно. Наверное, Надюша просто замоталась, да и почта плохо ходит. Конечно, дело в почте: уж Сеня бы ответил сразу. Он в этом отношении молодец.
(Вот гад этот четвертый. Да, бывают такие, по школе знаю. Дальше набираю второе сообщение тети Тани папе, очень интересно. Анна мне прабабушка получается, жена моего прадеда Семена, который был тем самым мальчиком Сеней. Я о ней ничего не слышал. – Боря.)
«Сережа, здравствуй! Это опять тетя Таня. Хорошо, что фотографии нормально раскрылись, хотя и медленно. Правильно, что ты их распечатал, раз в училище разрешили использовать их технику. Ну ничего, появится когда-нибудь у тебя и свой компьютер. У меня его тоже нет, пишу от руки, потом у дочки набираю текст и посылаю тебе по электронной почте. Медленно выходит, но не беда, научусь. Это мой бывший зять оставил компьютер сыну Сереже, а тот меня учит. Ну и помогает разбираться с почтой и всем прочим. Он умный мальчик, а уж какой голос! Мне почему-то плакать хочется, когда он поет, так берет за душу. Дочка переживает, что голос поломается и погаснет, а у ребенка будет стресс. Да, так бывает, но что же делать, не петь, что ли?
А сегодня я тебе расскажу про твою бабушку Анну, нашу с Витей маму. Анна Алексеевна Просвиркина родилась в 1931 году и была младшим ребенком. Я уже писала, что у нее был старший брат Алексей, названный в честь своего деда, отца Анны, Алексея Васильевича Просвиркина. Он был женат на Марии, а вот отчество не знаю. Она сиротой была. Слушай, а ты что-то вроде генеалогического дерева нарисуй, а то запутаешься. Умеешь? Попроси учителя истории, думаю, поможет. Если вопросы, пиши, я растолкую, кто кому кем доводится. Я бы сама нарисовала, но на компьютере не умею. Ну, кусочек обязательно нарисую от руки, а потом при случае попрошу отсканировать. А ты рисуй тех, кого знаешь.
Ну, так вот, про мою маму Анну. Мария Алексеевна Просвиркина родила старшего сына Алексея в 1915 году, и что-то там пошло не так в родах. Ей даже сказали, что больше детей не будет. Поэтому над сыном молодые родители очень тряслись, да он и был слабеньким. Потом Мария опять попала в больницу, а ребенка пока взяла ее свекровь – моя прабабка. Баба Лиза ее звали. Она с мужем Василием держала большое хозяйство, несколько коров, бычки на откорме. Василий был ветеринаром, как тогда в народе называли, коновалом. Составлял рационы, тогда это было в новинку. То есть не только лечил, но и старался предупредить болезни. Он первое, что сделал – завел свою козу. И стали они малыша поить парным козьим молоком. Когда баба Маша выздоровела, то сына просто не узнала – до того он стал краснощекий да веселый. Это она моей маме рассказывала, то есть своей дочке Анне. Так и стали сына козьим молоком поить. Может, от этого, а может, просто перерос, но он болеть перестал и вырос красивым и высоким. Я его фотографию видела, не знаю, где она сейчас. Ну ладно, что-то я увлеклась про дядю. Собиралась же про маму рассказать. На нее и не надеялись, ведь врачи сказали, что не будет больше деток. Видишь, и так бывает. Сын вырос, поступил в училище – вот как ты сейчас, а тут доченька, утешение. Баба Лиза, конечно, не дожила, а у Марии родителей не было. Моя мама росла здоровой, – то ли Мария уже была опытная, то ли просто повезло. Конечно, во время войны она всё время хотела есть, но ведь подростки всегда голодные, правда? Ничего, здоровья хватило двоих родить и в люди вывести. Я вот на врача выучилась, а твой дедушка Витя учителем географии стал. Он всегда кучу камней в карманах таскал, а мама не ругалась и даже поставила на веранде книжный шкаф для его увлечения. Он туда даже лампочку сам провел. Помню, мы с подружками любили рассматривать камни и слушать его рассказы. Мама работала поварихой – делала обеды для колхозного стана. Наверное, выбрала эту работу из-за недоедания, когда была подростком. Ладно, всё на этом. Потом продолжу. Поздравляю тебя с наступающим Новым годом! Маме и Володеньке привет.
Тетя Таня».
(Надпись: конец декабря 2003 года)
(Очень грустное письмо с плохими новостями. Я удивился, почему сохранилось письмо Сени к Александру, их же нет. Только из армии Александр привез все письма брата, а фронтовых нет почему-то. Письмо было без конверта, просто лежало между другими. Алексей Степанович говорит, что его решили не отправлять, наверное. – Боря.)
«Здравствуй, Саша!
У нас плохая, очень-очень плохая новость. Надюшки твоей больше нет. Так получилось. Это произошло 15 октября. Баба Лида накануне ступню вывихнула, она у нее опухла, не наступить. А корова Буренка к быку стала проситься. Папа в правление уехал, а меня трактористы послали за клапанами. Ну, я на Звездочке и ускакал, и там еще долго ждать пришлось. Надя решила никого не дожидаться и самой везти корову к колхозному быку. Боялась время охоты у коровы упустить. Баба Лида с пастухом договорилась заранее. Но только Надя ведь ни разу этого не делала, ты обычно этим занимался или бабушка. Ну, так вот. Привела она Буренку да к столбу веревку и привязала. А пастух быка открыл. Корова-то быка почуяла да как побежит! Надя не ожидала такого и не успела отпрыгнуть. Вот ее веревкой и передавило, прижало к столбу. Помучилась полчаса, и всё. Прости нас, не уберегли мы твою Надю. Баба Лида себя винит, плачет всё время. Любила она ее, как родную внучку. Да и все ее любили. Мама вся сама не своя ходит. Папа как узнал, когда вернулся, прям за сердце схватился и побелел весь. Вот такая у нас новость. Ты уж там держись, ладно? Теперь уж ничего нельзя воротить. Я пока у бабы Лиды живу, помогаю ей управляться. И дома помогаю тоже, конечно.
Мужайся. Что же теперь, ничего не поделать.
Сеня».
15 октября
Записываю кратко. Получил 40 рублей! Оказывается, нам положена стипендия. Неожиданно. Купил себе готовальню, внутри такая приятная обивка, как смесь бархата и мелкой замши. Надя бы каждый раз гладила, она любит такое. Скучаю я по ней. Эх, съездить бы домой! Хоть одним глазком глянуть, прямо тянет. Не так уж и далеко ведь. Но об этом не может быть и речи. Мы тут прикинули, что учимся по одиннадцать-двенадцать часов. Это вместе с самоподготовкой, конечно.
17 октября
Погода испортилась: похолодало, дождь с ветром, грязно. У нас дует из окон. Доложил об этом заведующему по хозяйственной части, он отнесся с пониманием и обещал помочь.
Вот правильно Надя говорит, что мне больше всех надо! И в школе называли заводилой. Моя койка не возле окна, но не могу слушать, как ворочается и стонет во сне Ярмолин. Он сильно застудил уши, а в санчасть идти не хочет. Уши для танкиста важная часть тела. Весь день почему-то Надюха у меня из головы не идет. Как-то они там без меня?
(Сегодня утром мы захватили Полину и приехали на дачу. В домике очень жарко. Ну, я-то буду спать у дяди Миши в библиотеке, а А. С. сказал, что оставит дверь открытой. Зря, что ли, магнитную занавеску на нее повесили? Мне пришла идея раскрутить Антона на ночевку во дворе. А что? Будем смотреть на звезды и болтать. Интересно, Антон согласится? Так-то он за любой движ. Или это недвиж будет? Раз мы будем лежать? Надо подумать, где лучше-то. Наверное, у него – Рекс нас охранять будет. – Боря.)
19 октября
Нам дали бухту пакли, и я с Ярмолиным заделали все щели, только форточки оставили для проветривания. Дуло особенно под подоконниками, оказывается. Пакли туда ушла прорва. Я рад, что это организовал. Интересно, когда нас переведут на зимнюю форму одежды? Жду письма. Наверное, дорогу развезло.
21 октября
Потеплело, солнце, но ветер холодный. Уши у Ярмолина всё хуже, гоню его к врачу. Обещал сходить, если к концу недели не станет легче. А я уже привык к учебной жизни, к товарищам. Вошел в ритм, как говорится. И стал лучше соображать. Наверное, прав был мой учитель математики, когда назвал меня башковитым. И я понял, что мозг нужно тренировать постоянно. Все-таки я расслабился, что и говорить. Помню, Надя всё переживала, что я после армии оставил танковое училище и приехал к ней. А я ничуть не жалею. Правильно баба Лида сказала: год – большой срок. А где я еще такую найду? И мне никто не мешал после работы в мастерской решать задачник по геометрии, хоть по одной задачке в день. Да и учитель математики дал бы мне учебники, если бы я его попросил. ВСЁ В НАШИХ РУКАХ. А я думал, что еще всё успею – и подготовиться, и поступить на учебу. План у нас с Надюшей был ребенка завести, и баба Лида пеленки-распашонки