Глава 9.
Минут через тридцать мы затормозили у вокзала, и Вадим посмотрел вопросительно.
— Ячейка номер 18, код 2112, — сказала я.
— Жди здесь, — кивнул он и приковал меня наручником к ручке дверцы.
— Не боишься, что я вместе с дверью убегу? — не сдержалась я и съязвила.
Вадим рассмеялся весьма добродушно, кстати, и покинул машину. Вернулся минут через десять с большим рюкзаком за плечами. Бросив его на заднее сиденье, быстро тронулся и некоторое время молча ехал. Свернул в неприметный переулок, после чего развернулся и открыл рюкзак. Само собой, содержимое его порадовало. Он достал один из пакетов, аккуратно его вскрыл и попробовал порошок на вкус.
— Отлично, — усмехнулся, закрывая рюкзак и усаживаясь обратно. Снял с меня наручники, и я спросила:
— Что теперь?
— Ты свободна, как и договаривались.
— Вот так просто?
— А тебе надо было красную дорожку постелить?
Мы немного помолчали, глядя друг на друга, потом я неуверенно сказала:
— Тогда я пошла.
— Я могу вывезти тебя из города, — добавил Вадим вдруг.
— В плане, в какой-нибудь лесок? — усмехнулась я.
Вадим разозлился, но тут же покачал головой:
— А он тебя хорошо обработал.
— Не понимаю, о чем ты.
— Конечно. Глупо было предлагать тебе помощь, да? Ты же и наркотики отдала, чтобы к нему сбежать и рассказать, что объявился еще кто-то, кто знает о нем. На себя тебе плевать, а вот за него волнуешься, — я хмурилась и не понимала, почему не могу просто выйти из машины, а Вадим продолжал: — Думаешь, я не понимаю, что происходит? Глеб со своими поисками твоему дружку как кость в горле. Такие, как он, не привыкли оставлять следов. Вот и решил избавиться от Глеба, свалив все на кого-нибудь другого. Чтобы никто ничего не заподозрил. Предположим, это ему удалось, теперь появился я. Нужно придумать новый план, не так ли? Как безнаказанно отправить на тот свет меня.
Я отвернулась к окну, не зная, что сказать. Слова Вадима были правдой, я не могла с ними спорить. Если Марк узнает о Вадиме, он непременно решит от него избавиться. Конечно, я ему о нем не расскажу, но всегда есть шанс… Вадим схватил меня за подбородок, развернув к себе, и посмотрел в глаза. Я вырвалась, отвернувшись.
— Конечно, я прав, — печально сказал он. — И ты будешь делать все, что он тебе скажет. А потом… Знаешь, что потом? Конечно, знаешь. И это самое печальное. Он снова тебя бросит расхлебывать дерьмо, а сам сбежит. Ты это знаешь и все равно будешь ему помогать.
Хотелось сказать, что не буду, но я смолчала. К чему все эти откровения? Вадим не знает Марка, только догадывается о его существовании, он не знает, что было между нами и что происходит сейчас. Не знает, что я уже не иду у Марка на поводу, стараясь разрушить его планы тем или иным способом. Конечно, я слаба. Потому что очень трудно быть против того, кого любишь. Но все это Вадиму знать необязательно. Он немного помолчал и кинул:
— Топай, чего сидишь. Преследовать тебя я не буду, но можешь передать этой мрази, если мы встретимся, я с удовольствием его пристрелю.
Я спешно выскочила из машины, бросив напоследок взгляд на Вадима, он смотрел с жалостью. Оказавшись за углом, я побежала в один двор, другой, третий. Наконец остановилась в одном и села на скамейку. Нужно было срочно решить, что делать дальше. Времени у меня немного, Глеб вернется и наверняка будет меня искать. Значит, надо торопиться. Вариантов, куда податься, почти нет. Точнее их и вовсе не было, разве что… Дом, в который привез меня Марк. Конечно, это опасно, к тому же вряд ли он обрадуется мне после того, как я снова помешала осуществлению его планов. Теперь Марку придется искать новый способ, чтобы разделаться с Глебом, но использовать Катю ему точно не удастся.
Денег у меня с собой не было вообще, пришлось тормознуть частника, он довез меня до окраины. Почти сразу после этого я поймала тачку с молодыми ребятами, ехавшими за город на дачу. Так, не спеша, сменив несколько машин, я почти доехала до нужной деревни. До нее сочла разумным дойти пешком, сойдя километра за три. Держась кустов, дошла до дома. На улице уже стемнело, окна были темными. Некоторое время я стояла в кустах, пытаясь уловить хоть какое-то движение, и ничего не увидела. Машины нигде не обнаружила, но это еще ничего не значило.
Я аккуратно прошла к заднему входу и потянула за ручку. Дверь оказалась не заперта, и мне это не понравилось. Зашла внутрь, прикрыв дверь, и замерла, вглядываясь в темноту, чувствуя, что рядом кто-то есть. Стоит, затаившись, как и я. Тут щелкнул выключатель, зажегся свет, и, щурясь, я увидела Марка. Он был возле двери напротив, держал в руке пистолет. С минуту мы так и стояли, молча друг на друга глазея.
— Так и будешь смотреть? — не выдержала я.
— А ты так и будешь стоять?
— Я бы зашла. Если позволишь.
Он молча ушел в кухню, я появилась следом. За время моего отсутствия здесь ничего не изменилось. На столе две чашки и пепельница. Я почему-то обратила на нее внимание. Окурки были разными. Бред, конечно, но я помнила приверженность Марка к одной марке, и этот факт меня вдруг насторожил. Я быстро отвела глаза, чтобы не выдать этого. В дом кто-то приезжал? Или Марк просто купил другие сигареты, что куда вероятней. Когда мы уезжали утром, у него была целая пачка, если сейчас он закурит другие…
Марк вытащил свою любимую марку и закурил. Я село в кресло. Это еще ничего не значит, но… Я была уверена, кто-то приезжал сюда в мое отсутствие, наверняка не так давно, если днем Марк пас меня. Но кто этот человек? Марк предложил мне сигарету, я не отказалась. Мы молча покурили, он затушил окурок и выкинул содержимое пепельницы в мусорное ведро. Она была полной, да, но, может, он заметает следы? Я не стала делать вид, что обратила на это внимание, а Марк спросил:
— Что расскажешь?
— Ты наверняка в курсе событий.
Он рассмеялся.
— Глупо с моей стороны было ожидать, что ты послушаешься, — я пожала плечами, он кивнул: — Глупо. Ты уже не та малолетняя дуреха, которая смотрела мне в рот. И что, не придумала ничего умнее, как сдаться Глебу? Я ведь прав? Конечно, прав. Более того, уверен, ты придумала трогательную историю о том, что именно ты убила его отца. А кто тебя просил об этом?
— Никто не просил, — выдохнула я.
— Вот именно, — зло бросил Марк, потом подошел и взял меня за подбородок, совсем как Вадим недавно. Посмотрел и сказал жестко: — Меня спасать не надо, это понятно? О себе я могу позаботиться сам, — лицо мое он отпустил, а сам вернулся к столу и усмехнулся: — Но ход не так плох. Глеб и так малость помешанный, а тут такое… Неудивительно, что он все бросил и понесся к Миронову тебя выкупать.
— Ему нужна полная власть, ты сам говорил. Убьет он меня далеко не сразу.
— Если убьет, — задумчиво протянул Марк, я уставилась на него. — Нет, жизнь тебе стала бы не в радость, в этом можешь не сомневаться, но убить… Измываться над тобой, заставлять подчиняться ему и выполнять все его прихоти до конца жизни — это месть. А смерть для тебя показалась бы ему слишком легким выходом. Лучше расскажи, как ты сбежала.
— Ты знал, куда меня отвезли?
— Знал. В отличие от ребят Миронова, я оказался расторопнее и быстренько пристроился за вами.
— Значит, знаешь, что было дальше?
— Я поехал за Глебкой, — смешно сморщил Марк нос. — Был уверен, что за тобой надежный пригляд, а чем дело кончится, надо было узнать. Вернулся — тебя и след простыл, вот радость-то. Видела бы ты нашего парня. Из дома он вылетел как ошпаренный, лицо аж перекосило. Видимо, поехали искать тебя. Судя по всему, Глебка решил не мудрить и просто тебя выкупить. Разумный ход, кстати. Жаль, что ты не разыграла перед ним наш спектакль, я бы предпочел, чтобы Миронов примчался с боем выбивать из тебя свой чемодан с наркотой. Ладно, опять лирика пошла. Так как ты сбежала?
— Сделала своему конвоиру предложение, от которого он не смог отказаться.
— Кокаин за свободу? — рассмеялся Марк. — Да, выбор у тебя был невелик. Странно, что парень согласился, хотя, может, он сообразил, как на этом сыграть. Удивительно, что он выполнил свое обещание.
— Некоторые держат слово, — пожала я плечами, а Марк мрачно посмотрел на меня.
— Если ты помнишь, я тебе ничего не обещал. Ты сама себе все придумала.
— Не переживай, я все прекрасно помню.
Помедлив, Марк спросил:
— Как ты сюда добралась?
— На попутках. Осторожность проявляла, сменила штук шесть машин.
— Молодец, — хмыкнул он, — но оставаться тут надолго небезопасно. Завтра нужно будет выметаться. У тебя есть время решить куда.
Марк ушел в комнату, а я осталась сидеть в кресле. Я видела, что он сложившейся ситуацией недоволен, что не удивительно, раз я уже дважды сломала его планы. Время идет, и чем дальше, тем сложнее обыграть все так, чтобы не к чему было придраться. Могут появиться неожиданные люди, неожиданные идеи, подозрения. Проколоться становится проще. Я усмехнулась, вдруг поняв, что думаю теми мыслями, которые когда-то он вложил мне в голову. Как он говорил? Давай поиграем в шпионов, это очень интересно. Для начала нужно думать, как он, учись размышлять — это самое главное, потому что все начинается с мысли. Вообще все, включая мир.
Я снова усмехнулась, почувствовав странную дрожь. Все его слова, сказанные пять лет назад, хранились у меня в голове, являясь, по сути, единственной памятью о нас. Но даже эти слова по большому счету были частью его плана. Самые важные воспоминания о нем были всего лишь частью чьего-то плана. А теперь он сидит в соседней комнате, совсем рядом, и все равно у меня есть только воспоминания.
Я тряхнула головой, отвлекаясь от этих мыслей. Сейчас важно сосредоточиться на настоящем. Итак, к Марку предположительно кто-то заезжал. Зачем? Чтобы что-то забрать или, наоборот, отдать? Мысли сами закрутились вокруг компромата. Как сказал Марк, целью его приезда был как раз он, точнее возможность обосноваться здесь за счет него, прикрыв шпионаж внебрачной дочерью. Возможно ли, что к нему приезжал кто-то и привез бумаги? В любом случае вряд ли Марк позволит мне их найти. Я могу попытаться проследить за ним, но это тоже неперспективно. Он многому меня научил,