Я стояла недалеко от входа, курила и пила кофе из пластикового стаканчика. На парковку заехал джип, а я вдруг испугалась. В сумерках номеров было не разглядеть, но что-то словно застучало в голове, и я поняла, что это за мной. Бросила стакан и сигарету в урну и спокойно, но бойко двинула в сторону, надеясь скрыться в потоке машин и людей. Не удержавшись, я оглянулась и тут же встретилась взглядом с Глебом.
Он увидел меня, как и остальные, а я бросилась вперед, коря себя за столь легкомысленное поведение. Конечно, они решат проверить крупные областные города, потому что из них уходит больше всего автобусов. И мне не повезло в который раз. Роковая случайность свела нас сейчас, и только она же могла развести. Я пробежала несколько дворов, выскочила на какую-то улицу, и тут меня подрезал джип, за рулем которого сидел Вадим. Он ловко выскочил из машины и тут же схватил меня.
— Вот и свиделись снова, — усмехнулся он и вдруг добавил негромко: — Не переживай, прорвемся.
Я кинула на него удивленный взгляд, но тут подоспел Глеб, бежавший за мной с двумя парнями. Он буквально вырвал меня из рук Вадима и сильно толкнул к машине, ставя руки с двух сторон от меня.
— Привет, — выдохнул он. — Вот и встретились. Ты всерьез надеялась сбежать от меня?
А надеялась ли я? Строила планы, прокладывала маршрут… Выходит, правда надеялась? Или просто делала то, что должна была, не думая, что из этого выйдет? Глеб хмыкнул на мое молчание.
— Теперь не убежишь. Ты моя собственность, ясно? Я тебя практически документировано выкупил, — тут он засмеялся, и взгляд его поменялся, стал жестким и смотрел как будто в никуда. — Ты теперь будешь слушать каждое мое слово, иначе расплата будет жестокой.
Я не стала ничего говорить, а Глеб распахнул дверцу и пихнул меня внутрь. Ночью мы вернулись в город, но расположились в небольшом поселке неподалеку. Приехали в какой-то дом, меня провели в пустую комнату и приковали наручниками к батарее. Я поглядывала на Вадима, он был удивительно спокоен и весел. Знает, что я его не выдам? Что он сказал Глебу о моем исчезновении? Что я должна сказать, чтобы наши версии сошлись? Но Вадиму, кажется, на все это было плевать.
Меня оставили одну, сами расположились где-то по соседству и принялись что-то обсуждать. По голосам я поняла, что говорили Вадим с Глебом, но суть разговора уловить не удалось. Мне показалось, что они спорили. Вскоре голоса стихли, а они появились на пороге комнаты.
— Держи себя в руках, — сказал Вадим. — Девчонку еще везти в наш город.
Глеб кивнул, а Вадим удалился, закрыв за собой дверь. Единственным предметом мебели был стул, на нем Глеб и расположился. Некоторое время он разглядывал меня, я предпочитала стену.
— Зачем? — спросил он все-таки, качая головой. Я бросила на него взгляд, уж больной неконкретен был вопрос. — Я имею в виду отца.
— Я же рассказала тебе. Мне хотелось много денег, а еще сбежать с ними и своим любовником куда подальше.
— Зачем ты появилась в отеле?
— Твой мнимый партнер Миронов послал меня вынюхать правду о сделке.
— Так я и думал, — процедил Глеб. — И что ты?
— Сказала, что сделка настоящая, иначе бы у меня не было шансов украсть чемодан. Не веришь, спроси у него. Раз уж он меня продал, окажет тебе такую малость и расскажет, как все было.
Глеб разозлился, но мне было все равно. Я ждала, когда все кончится, и ждать долго мне не хотелось. А еще хотелось сказать ему всю правду, которую я боялась сказать раньше.
— Я сразу поняла, что задумал твой неведомый информатор, — продолжила я, — потому что знала, что никакой информации у него нет и он просто пытается уладить за твой счет свои проблемы. Уверена, больше он не объявлялся, а? — Глеб снова бросил на меня тяжелый взгляд. — Этот шантажист и украл меня, чтобы забрать наркотики. Он уехал за чемоданом, а я сбежала. Если бы ты принялся его искать, он, не будь дураком, избавился бы от тебя.
— А тебе не все равно?
— Мне все равно, — сказала я, и он дернулся от этих слов. — Но не хочу, чтобы твоя смерть была хоть как-то связана со мной.
— Зато твоя смерть будет связана со мной. Если бы ты только знала, что я чувствую… — он на мгновенье замолчал, потом рассмеялся и продолжил: — После смерти отца я возненавидел всех баб, дал себе слово, что вы ответите мне за все. Я помыкал девками, издеваясь над ними, а они терпели, потому что у меня были бабки. Все вы одинаковые, готовы продаться за деньги. Но я поверил, что ты не такая, доверился тебе. А ты оказалась хуже их всех. Подлая хитрая сука, убившая моего отца.
— И что ты хочешь от меня? — спросила я, а Глеб подскочил и схватил меня за волосы.
— Ты будешь страдать. Слышишь? Ты будешь страдать, пока я не решу, что готов простить тебя.
— Бить будешь? — не выдержав, усмехнулась я.
— Я превращу твою жизнь в ад, сделаю так, что ты будешь у меня в ногах валяться, моля о смерти. Но ее ты не получишь.
А потом он начал меня бить. Сначала ударил ботинком по ребрам, и я согнулась возле батареи, не имея возможности защищаться. А он стал бить дальше, с остервенением и наслаждением. Я не стала даже пытаться терпеть и принялась орать от боли, стараясь хоть как-то прикрываться от ударов.
— Заткнись, — крикнул Глеб и ударил меня в лицо ботинком.
Я неудачно упала, ударившись головой о батарею, и сознание поплыло. Глеб продолжал наносить удары, меня тошнило, картинка перед глазами стала рябить, и я закрыла их. А потом услышала выстрел и, едва приоткрыв глаза, увидела падающего рядом со мной Глеба, после чего вырубилась.
Сознание возвращалось медленно, постепенно. Сначала слух, потом обоняние, но глаза я открывать не спешила. Тело болело везде, и мысль о любом движении казалась недостижимой. Я все-таки приоткрыла глаза и увидела перед собой Марию, Женькину домработницу. Она тут же бросилась из комнаты, а я с удивлением поняла, что нахожусь в Женькином доме, в той самой комнате, где жила в прошлое избиение. Мысленно я усмехнулась: не жизнь, а какой-то замкнутый круг. Тут в дверях показался Женька, окинул меня взглядом и сел на краю кровати.
— Как ты? — спросил меня.
Мне даже говорить было сложно, поэтому я просто кинула на него выразительный взгляд, и он торопливо продолжил:
— Врач сказал, что тебе очень повезло, ничего не сломано, сотрясения нет. Хотя многие ушибы весьма серьезны. Мария будет за тобой присматривать.
Домработница появилась с таблетками и водой и буквально впихнула и влила в меня все это.
— Тебе лучше поспать, — поднялся Женька и пошел к выходу, но в дверях все-таки остановился и хмыкнул: — Отделали тебя будь здоров, но ты живучая, выберешься.
И я выбралась. Сначала дни шли вереницей одинаковых повторяющихся событий, не приносящих ничего, кроме боли. Мне было больно все: есть, мыться, передвигаться. Если пыталась думать, то сразу накатывала страшная головная боль, и я старалась уснуть, чтобы как-то от нее избавиться. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я стала нормально передвигаться по комнате, а потом сумела сама принять ванную. Мария радовалась за меня, как за родную дочь, я старалась быть дружелюбной. Выходить из комнаты я даже попытки не предпринимала, чувствуя себя в ней в странной безопасности.
— Вы молодец, — похвалила меня Мария после очередного моего самостоятельного рейда в ванную.
— Да, достижение, — усмехнулась я, — сама помылась.
— Вы сильно болеть. Евгений Стаславович, — смешно исковеркала она Женькино отчество, — очень боялся. Что вы умереть или остаться калекой. Но доктор сказал, что все будет хорошо.
— Доктору, конечно, виднее, — заметила я.
Сам Женька объявился через пару дней после этого разговора с Марией. Сел в кресло и стал разглядывать. Мне-то хотелось, чтобы меня оставили одну, желательно навсегда, но кто меня будет спрашивать? К тому моменту я уже неплохо выглядела: синяки почти спали, припухлость с губ прошла, ссадины затянулись.
— Ну что, — поинтересовался Женька, — не надоело затворницей жить?
— Нет, — ответила я хмуро, прикидывая, что он задумал на этот раз. Неспроста же меня тут держит.
— Понимаю. Если бы у меня выпали такие деньки, я бы тоже заперся с сиделкой и носа не показывал. Правда, я бы предпочел девушку помоложе и с другими навыками.
— Давай ближе к делу.
— Хорошо, — хмыкнул он. — Расскажи мне, что за история у вас вышла с Потаповым?
— Какая история? Ты же сам послал меня к нему.
— Я помню. Но на что я точно тогда не рассчитывал, так это на то, что он приедет ко мне и сообщит, что готов отдать за тебя любую сумму, которую я назову. Естественно, с тем условием, что я навсегда о тебе забуду.
— И какую сумму ты назвал?
— Интересно, во сколько я тебя оценил? — усмехнулся Женька. — Я-то лично считаю, что всем бабам грош цена, но я не дурак и видел точно: он за тебя готов последние штаны отдать.
— И ты их, конечно, снял?
— А как же! Он отдал мне свою фирму, а также деньги за утерянный чемоданчик. Я до конца не верил, но жизнь штука непредсказуемая — и такое случается. Три разных юриста проверили все документы. Так что я должен сказать тебе спасибо.
— На здоровье.
— И на него хватит. Но мне по-прежнему интересно знать, что у вас произошло. Неужто ты так ему по ушам ездила, что он забыл обо всем на свете? Ведь он даже тебя не трахнул, я ведь прав?
— Он меня убить хотел, — сказала я, игнорируя его вопрос, — потому что я его обманула, оказавшись обычной продажной девкой, которую ты подослал. Если ты не заметил, с головой у него явные не лады.
— Заметил. Значит, он решил поквитаться? Складно. Будем считать, что я тебе верю.
Мне его слова не понравились, но спросила я о другом:
— Где сейчас Глеб?
— Предполагаю, что не на небесах.
— Ты убил его? — обреченно спросила я, закрывая глаза.
— У меня не было другого выбора. Крыша у него совсем съехала. Ты бы видела эту картину: ты полумертвая, лицо разбито, а он тебя лупит с одержимостью явного психа. И взгляд такой же.