Расслабившись, Дэниел закрыл крышкой бутылку с водой, лег на спину и положил свернутое полотенце под голову. Наслаждаясь солнцем, он открыл глаза и посмотрел на Алекс.
— Полежи со мной.
Она прижалась к его боку. Из‑за легкого ветерка прядь ее волос упала Дэниелу на губы. Он завел эту прядь ей за ухо.
— Это лучший принудительный отпуск в истории, — пробормотала Алекс, лениво поглаживая пальцами грудь Дэниела.
— Лучший отпуск в истории, — уточнил он. — Мне нравится проводить время с тобой, дорогая. И всегда нравилось.
Алекс открыла рот, чтобы что‑то сказать, но потом сомкнула губы. Дэниел понимал, что она размышляет. Смеет ли он надеяться, что она передумала и решила выйти за него замуж?
— О чем ты думаешь, Лекс?
Она ответила не сразу:
— О работе, которую мне предложили. Я могу работать и жить в Ройяле.
Дэниел заставил себя оставаться на месте, но в душе ликовал.
— По‑твоему, ты справишься? — осторожно спросил он.
— Может быть. Я позволила тебе поверить, что мне надо переехать в Хьюстон, чтобы работать. Но я могу остаться в Ройяле и работать удаленно, а в командировки ездить пару раз в месяц.
Ему захотелось сесть и взвыть от восторга, но он знал, что должен осторожничать, потому что Алекс напоминает ему пугливого жеребенка. Пока он отчасти получил то, что хотел.
— Я боюсь начинать что‑то новое, потому что в ужасе от перспективы это потерять, — сказала она.
Дэниел попытался разобраться в ее неожиданном заявлении. Он посмотрел на нее, но ее глаза были закрытыми. Он провел рукой по ее спине, успокаивая.
— Чего именно ты боишься, Лекс?
Алекс села, скрестив ноги. Дэниел тоже сел и подтянул колени к груди.
— Мне не нравится, когда меня бросают, Дэниел. Это случалось слишком часто, и, по‑моему, я не переживу очередной потери.
Он понимал ее, но все равно попросил объясниться.
— Как мы уже говорили, потеря родителей стала для меня сильным ударом, но я выжила благодаря Гусу и Саре. А когда мне было двенадцать, я потеряла свою лучшую подругу Джемму. Я не знаю, помнишь ли ты ее: она была рыженькой?
Он смутно помнил двух девочек вместе, но отлично помнил, как горевал весь город после смерти Джеммы.
— Я была опустошена. Я думала, мой мир рухнул. — Алекс перебросила волосы через плечо. — У меня были друзья в школе, но ни с кем из них я не сближалась. Я не хотела, чтобы мой новый друг умер. Поэтому я хранила свои мысли и чувства при себе, а Сара стала моей лучшей подругой. Потом, на лугу, я встретила тебя. Мы поцеловались, и я почувствовала, как мое сердце открылось. В то лето ты стал для меня всем. — Алекс коснулась кончиком языка своей верхней губы и посмотрела на Дэниела. В ее глазах стояли слезы. — Я знаю, что драматизирую, но потеря тебя приравнивалась к потере Джеммы. Но оказалось, что все еще хуже. Ты был не только моим лучшим другом, но и моим любовником. Я всего лишь хотела, чтобы ты выбрал меня и остался со мной.
До него вдруг дошло.
— Ты злилась на то, что твои родители и Джемма, а потом и Сара оставили тебя. Ты чувствовала себя брошенной.
— Но мне нельзя сердиться на них, потому что у них не было выбора: остаться или уйти.
— Но у меня был выбор, и я выбрал не тебя, — сказал он.
Алекс кивнула и почесала голову над ухом.
— Повзрослев, я решила, что справлюсь с влечением к тебе. Я думала, что я буду спать с тобой, не увлекаясь. Я скучала по тебе, но знала, что выживу без тебя. Я думаю, мне помогло то, что мы не привязывались друг к другу эмоционально. Между нами был только секс.
Они не привязывались друг к другу, потому что оба очень боялись любви. И сейчас ее боятся.
— В любом случае в нашем нынешнем положении… Для нас разумнее всего жить вместе и вместе воспитывать нашего ребенка, — тихо сказала Алекс.
Дэниел ликовал.
— Но в этом есть свои минусы, — произнесла она.
Он приуныл. Посмотрел на нее и стал ждать, что она скажет дальше.
— Говори, что у тебя на уме, Лекс.
— Я боюсь переехать к тебе, влюбиться в тебя, а потом мириться с твоим уходом. Ты можешь либо умереть, либо бросить меня ради другой женщины.
Она волнуется, что он предпочтет ей другую женщину? Этого не случится. Не сейчас, никогда.
Алекс прикусила нижнюю губу.
— Я боюсь, Дэн. Мне страшно, потому что у нас может ничего не получиться. Я боюсь, что ты снова станешь центром моего мира, а в один прекрасный день сделаешь выбор и выберешь не меня.
Она была намного сильнее, чем думала. Они оба сильные личности и справились с многими трудностями.
Желая дотронуться до нее, Дэниел погладил кончиком указательного пальца внутреннюю сторону ее запястья.
— Я знаю, ты напугана, дорогая. Но есть нечто более пугающее, чем страх, и это удручает.
Алекс тяжело вздохнула и устало пожала плечами. Он понимал, что она чувствует себя разбитой. Как и он. Но детство научило его не принимать решения под властью эмоций, а выжидать время и трезво оценивать ситуацию.
Как бы ему ни хотелось перевезти Алекс к себе домой после возвращения в Ройял, ему не следовало торопить ее. Ему будет нелегко контролировать свои желания, но это необходимо сделать, если он хочет создать семью.
— Ты считаешь, что сможешь и дальше жить в Ройяле?
Алекс уставилась на бассейн, и Дэн приложил все силы, чтобы промолчать.
Наконец она кивнула.
— Да, я думаю, мне лучше жить в Ройяле.
Дэниел запретил себе открыто ликовать.
— Ну, ладно. — Он положил руки ей на колени и дождался, когда она взволнованно посмотрит ему в глаза. — Лекс, тебе не надо принимать сегодня больше решений. Постарайся все обдумать.
Алекс прикусила нижнюю губу.
— А если бы я решила переехать в Хьюстон?
Он пригладил рукой волосы и встретился с ней взглядом.
— Я не знаю, Алекс. Так было бы сложнее и финансово, и морально. Но я предпочитаю думать, что у нас с тобой все получится.
Дэниел молился о том, чтобы Алекс перестала его расспрашивать. Он не хотел, чтобы она спрашивала, переехал бы он в Хьюстон и покинул бы «Серебряный клуб». Возможно, переехал бы. Но признаваться в этом не следует. Он и так был с ней достаточно откровенен. Алекс нужно время, и ему тоже.
— Роуз и дедушка будут требовать, чтобы мы поженились. — Алекс посмотрела на озеро, отказываясь встретиться с Дэниелом взглядом.
В прошлый раз, когда он сделал ей предложение, она ответила крайне резко.
— Ты хочешь выйти замуж? — спросил он.
Алекс покачала головой.
— Я еще не смирилась со своим решением остаться в Ройяле. Пока я не могу думать ни о чем другом. Но пойдут сплетни!
— Ты говоришь так, будто о Клейтонах и Слэйдах никогда не сплетничали. — Дэниел усмехнулся. — Пусть болтают, Алекс. То, что происходит между нами, касается только нас с тобой.
Алекс подняла брови.
— Разве ты не знаешь свою бабушку и моего дедушку?
Он улыбнулся, но покачал головой.
— Не надо спешить с выводами. Давай все делать постепенно. Сегодня ты решила остаться в Ройяле, и пока этого достаточно.
Алекс посмотрела на свои руки, а потом в глаза Дэниелу.
— Ладно. Но у меня просьба.
— Говори, дорогая.
— Я не очень хорошо себя чувствую, когда ни с кем не общаюсь. Мне надо иметь возможность говорить с тобой. Мне лучше, когда мы общаемся и что‑нибудь обсуждаем. И я не чувствую себя такой одинокой.
Растроганный, Дэниел обнял рукой ее шею, наклонился вперед и поцеловал Алекс в лоб. Он смотрел на нее как на ребенка, целовал словно девочку, но воспринимал ее как феноменальную женщину.
— Вы в курсе, сколько мальчиков с именем Дэниел родилось в Далласе в девяносто первом году?
Роуз перевела взгляд с кухонного стола в «Серебряном клубе» на обеденный стол в открытой столовой зоне и поймала взгляд Гуса. Он казался ей таким красивым. Как ей повезло, что они поженились!
— Сколько? — спросил Гус у Гектора Лэмба, пододвигая к нему бутылку красного вина из подвала Эда. Тот коллекционировал дорогие вина, потому что считал это престижным, но никогда не пил их. Он запрещал трогать его коллекцию. За годы, прошедшие после его смерти, Роуз продала кучу коллекционных бутылок и много бутылок просто подарила.
Роуз вытащила чизкейк из холодильника и оглядела свою кухню. Она была просторной и слишком большой для нее и Гуса. На холодильнике висел магнитик, который Эд привез из Нью‑Йорка, внутри ящика стола лежали ножи для стейка. Роуз хранила муку и сахар в контейнерах своей матери. Окна были слишком маленькими, а кладовка неудобной.
Роуз рывком открыла второй ящик и выругалась, когда его заело. Ей надоели плохо открывающиеся ящики, старая мебель и убогие комнаты. Она ненавидела этот дом и была готова в этом признаться.
— Пять тысяч шестьсот шестьдесят два мальчика родились в сентябре и октябре того года, — ответил Гектор. — Я помню даты, когда мы со Стефани спали вместе. Мы были вместе несколько недель.
— Подождите‑ка, я хочу знать, как вы выследили Дэниела, — сказала Роуз, ловко нарезая чизкейк. Она нахмурилась, глядя на разрезанный наполовину десерт. С каких пор она стала такой педантичной и скучной перфекционисткой?
Роуз разрезала торт на куски разного размера и наморщила нос. Однако лучше ей не стало. Поставив чизкейк и тарелки на стол, она мельком взглянула на Гектора и поцеловала Гуса в губы.
Гус удивленно уставился на нее. Роуз всегда была противницей демонстрации любви на людях.
— Ты в порядке, дорогая? — беспокоясь за нее, протянул Гус.
Роуз кивнула.
— Я ненавижу этот дом.
Гус откинулся на спинку стула, положил руки на свой плоский живот и выгнул густые седые брови.
— Ты уверена?
— Я больше не хочу здесь жить.
Гектор откашлялся и отодвинул стул.
— Простите, пожалуйста. Мне надо в уборную.
Роуз улыбнулась, радуясь возможности поговорить с Гусом наедине.
— Возвращайтесь быстрее, Гектор. Наш разговор будет недолгим.