– Сегодня… Марина позвонила… А я, как всегда – на совещание летел…
– Долетел? – усмехнулся Барышев. Теперь ему стала понятна причина Юркиной депрессии.
– Не, ну… Я правда опаздывал! Я хотел с ней поговорить! В ресторан ее позвал! Думал, не поеду к тебе сегодня, с ней встречусь. А она… – Юрка схватил вилку и со злостью стал доедать салат. – Обиделась… Опять обиделась! А что я такого сказал?! В ресторан позвал, не в баню же!
– Какой ресторан, Юра?! – Если бы не Машка, Сергей залепил бы ему увесистый подзатыльник. – Опомнись! У нее проблемы с усыновлением! Я сегодня с дядей Геной разговаривал. Ей Ваньку не отдают! Отказ пришел из органов опеки. Ей не до ресторанов сейчас!
– Во как… – Градов отложил вилку и вытер салфеткой рот. – А я и не знал… Что же она не сказала?
– А ты хоть пытался ее услышать?
Юрка помрачнел еще больше и отвел взгляд.
– Да… я в своих мыслях… – пробормотал он. – Я виноват, конечно… А почему же ей отказали?..
– Да причин куча. К тому же она – одиночка.
– Ну и что? Разве это является основанием для отказа? Это незаконно! Решение можно оспорить.
– Можно, конечно, – кивнул Сергей, чувствуя, что заводится от непроходимой Юркиной тупости. – Можно теперь всю жизнь доказывать, что одинокая женщина – тоже человек! Только за это время Ванька вырастет! В детдоме!
– А что ты кричишь на меня, Сереж?! – вскипел Юрка. – Я что – мэр?! Вот изберусь, тогда, как мэр, повлияю на них! Хотя это спорно. Органы опеки мэру не подчиняются.
Создавалось впечатление, что Градов говорит всерьез – про «что я могу»… Злиться на него было глупо, но Сергей разозлился.
– Да, Юрка… Что-то не то с тобой… «Изберусь!», «Повлияю!»… А другие слова в голову не приходят?!
– Серег, ну ты чего наезжаешь? – примирительно спросил Градов. – Я обязательно с Мариной поговорю.
– Опять «поговорю»?! Да мужик ты или нет?! Чего разговаривать?! В охапку ее – и в загс!!!
– А если она не хочет?! – заорал Градов. – Мы с ней не раз уже… говорили…
– Чтоб я больше этого слова не слышал! – Барышев грохнул по столу кулаком – иначе невозможно было привести в сознание Юрку. – Будущий мэр! Городом собрался управлять, а семью построить не можешь!
Юрка глянул на него – жалобно, как побитая собака. Зачем-то развязал галстук и сунул его в карман.
– Что-то оборзел ты сегодня, Серега… Я пойду. До свидания.
Он встал и, ссутулившись, вышел. Из брючного кармана торчал конец голубого галстука с жирным пятном.
Хлопнула входная дверь.
Сергею стало немного стыдно – переживает друг, а он его вот так, авторитарно, чисто по-барышевски – кулаком по столу!
– Пап, вы с дядей Юрой поругались? – спросила Маша.
– Нет, Машунь. Мы с ним… поговорили.
Дочь недоверчиво на него посмотрела и начала убирать посуду.
– Эх, что бы я без вас делал? И без мамы! – Он достал из кармана телефон и набрал Ольгу.
Она взяла трубку на первом гудке.
– Сережа! Я так соскучилась!
– Оленька! Завтра увидимся!
– Мама! Я сегодня дедушкин салат сделала! – крикнула Маша в трубку.
Прибежал Костик со стреляющим роботом и завопил во второе ухо Барышеву – и в трубку:
– Мама! Когда ты приедешь?!
Ольга что-то ответила, но Сергей не расслышал из-за тарахтящего робота и, пытаясь перекричать его, гаркнул:
– Оля! Ты не волнуйся, я с дядей Геной договорился! Он и Марина с детьми посидят!
Она опять что-то ответила, и почему-то ему почудилось слово «церквушка»…
– Вот только и умею, что заявления об увольнении подписывать! – Надя поставила свою подпись и протянула заявление Олегу.
– Не только, – усмехнулся он, убирая бумагу в папку. – Вчера вы нового сотрудника приняли!
– Ну да… – Надя бросила взгляд на монитор, где так и висел список вакансий. – Я не о том… Олег, вы знаете английский язык?
– Нет.
– Вот! – обрадовалась Надя.
Олег ее почему-то сегодня не раздражал – очень уж был покладистый. И суперменский наряд – майку-боксерку и джинсы – сменил на строгий серый костюм. И темными очками не отгораживался, и трехдневную щетину сбрил, и – английского, как нормальный человек, не знает… И стоит перед ней – навытяжку!
– Я немецкий знаю, учился в спецшколе, – тут же испортил он о себе впечатление. – Ну, и по-французски объясниться могу, у меня друг француз, на ралли познакомились, много общались.
– Угу, это хорошо, – Надя раздраженно выключила монитор. – Не помню, кто сказал: «Человек – столько раз человек, сколько языков он знает».
– По-моему, он сказал глупость. Человек – это не склад иностранных слов, а что-то другое…
– Да, может быть. Вот только на работу без знания языков, компьютерных программ и какого-то Автокада – не принимают.
– Автокад – это и есть компьютерная программа, чертежная. Она действительно очень сложная, я год разбирался…
Вот как это можно – стоять перед ней как солдат перед генералом и демонстрировать свое превосходство?!
– Разобрались? – Надя встала, показывая, что разговор закончен.
– Немного… Просто интересно было… Но без практики все быстро забывается. А почему вы спросили?
– Просто так. А эта девочка, что уволилась, – Надя кивнула на папку с заявлением, – она ничего не умела. Небольшая потеря для фирмы.
Пусть поймет, что она генерал – хоть и работу ищет, хоть и языков не знает, и чертежи на компьютере чертить не умеет.
Он правильно понял намек – достал из кармана очки – и отгородился-таки от нее темными стеклами.
– До свидания, Надежда Петровна.
– Всего хорошего.
Едва за ним закрылась дверь, прибежал Дима с радиоуправляемым джипом.
– Мама, дядя Олег уже ушел?!
– Да, он торопился. У него много работы.
Дим Димыч вдруг заплакал.
– Эй, ты чего, гонщик? – присела перед ним Надя. – Ну, хочешь, я с тобой поиграю! Дался тебе этот дядя Олег!
Димка развернулся и убежал, крикнув на ходу:
– Это ты его выгнала!
Он крутил руль одним пальцем – потому что вокруг ехали дилетанты, потому что впереди ждал автодром, а еще он сегодня снова увидел Надю, вызвавшись отвезти заявление ей на подпись.
Когда все заявления кончатся, когда засосет новая работа, когда Барышевы приедут – как он найдет повод, чтобы ее увидеть?
Этот вопрос он обдумывал до самого автодрома, и даже когда со своими учениками наблюдал за ревущими, нарезающими круги картами.
– Здорово! Когда-нибудь обязательно выиграю «Формулу-1»! Поможете, Олег Анатольевич? – Белобрысый пацан требовательно посмотрел на него.
– А как же! Затем я к вам и пришел.
Это был его первый урок. И первые десять учеников в возрасте от десяти до двенадцати лет. Он еще даже имен их не узнал, решил – потом обстоятельно с каждым поговорит.
– А у вас есть какие-нибудь призы? – спросил чернявый мальчишка, похожий на цыганенка.
– И призы, и переломы, все есть!
– Без этого в нашей профессии – нельзя, – вмешался в разговор самый старший.
– Да, к сожалению…
– Почему – к сожалению? – усмехнулся цыганенок. – Надо просто относиться к этому философски…
– Ну, вот что, ребята! – Олег встал перед ними и строго оглядел разношерстную братию. – Философию оставляем дома! Я вас буду учить относиться к профессии серьезно. В человека с рождения заложена способность ходить со скоростью пять километров в час. Все, что быстрее – связано с риском. Чем больше скорость – тем больше риск… Ну а теперь давайте знакомиться!
Ольга с ума сходила от беспокойства.
Уже полчаса, как Сергей должен быть рядом с ней, но его все нет… Мобильный не отвечает, хотя в справочной аэропорта сказали, что самолет из Новосибирска прибыл по расписанию.
«Если бы что-то случилось, если бы что-то случилось… – твердила она себе, глядя в окно, – по телевизору бы сказали…»
Она бросилась к телевизору, включила его, но в новостях показывали сюжет об успешном фермере. Тревога душила ее, перерастая в панику. Кому звонить, куда бежать – она не знала.
Мобильник зазвонил, заставив ее вздрогнуть и выключить телевизор.
– Сережа!..
– Оля! Оленька! – пробасил родной, беззаботный голос. – Я тут закрутился, пришлось на завод ехать! Большая партия облицовочного кирпича, нужно прямо сейчас заказывать!
– Какой кирпич, Сережа?! – еле сдерживая рыдания, крикнула Ольга. – Я тебя жду! Я в аэропорт звонила!
– Оленька, ну прости, родная! Я так закрутился! С тобой что, Юрина секретарша не связалась?!
– Нет… – прошептала Ольга, глядя на запотевшую бутылку шампанского и корзину с фруктами на столе.
– Ольга! Тут такой бардак! – закричал в ухо Градов. – Я ее уволю!
– Не надо никого увольнять… Я все подготовила, Сережа. Приезжай и подписывай договор. А я домой хочу, к детям.
– Оля! Я завтра прилечу! Я уже заказал билет!!
Ольга обессиленно положила трубку. Сняла вечернее платье. И пошла в душ – смыть макияж и прическу, ради которой полдня провела в парикмахерской.
Неприятное открытие Погодин сделал к вечеру.
Думал, думал, прикидывал, анализировал и вдруг понял – Ольга не каприз, не очередная добыча, а – как банально это ни звучит, – любовь всей его жизни. Женщина его мечты.
У нее есть вкус, благородство, достоинство, искренность и – ничего наносного, чтобы произвести впечатление.
Даже визжать и убегать от бомжей, теряя дорогущие туфли, она умеет с благородством, достоинством, искренностью и… вкусом.
В общем, плохо дело, понял Егор. Потому что впервые в жизни попался на крючок необузданного чувства.
Хоть и покрасивее ее видел.
И помоложе.
Но… не таких! Пьяняще-дразнящих, недосягаемых и… талантливых.
Сделав такое открытие, Егор позволил себе чудовищную наглость – явиться к ней в номер без звонка.
Она открыла дверь в джинсах и черном свитере, с мокрой головой и потухшим взглядом.
– Простите, Ольга… Простите, что без звонка. Можно войти?
Она посторонилась, пропуская его.
– У вас что-то случилось? – Егор заметил комом брошенное на кровать вечернее платье, шампанское с фруктами, два бокала…