— Если девушка мне по-настоящему дорога, я не могу позволить себе слишком откровенно проявлять агрессию. Понимаете, мне же важно, что она обо мне думает. Нельзя, чтобы кто-то подходил ко мне слишком близко — мне это кажется угрозой. Мне нужна некоторая дистанция, чтобы возбудиться, — объясняет Джед.
Он пытается описать структуру своей сексуальности и объяснить ее Корал. Первоначальная мотивация связана с агрессией, но главный стимул сексуальности — независимость, которую дает агрессия: «Манеры больше не важны. Что думают другие, тоже не имеет значения. Есть только животное желание. И это свобода, за которую я бьюсь всю жизнь».
Надо признать: Джед и Корал не идеально подходят друг другу с точки зрения секса. И есть вероятность, что сексуальная сторона их жизни никогда не станет похожа на историю из фильма «Девять с половиной недель»[20]. Но всякий раз, обсуждая возможность расставания, они понимают, что, вероятно, найдут более подходящих любовников, но вряд ли найдут более удачных партнеров для жизни.
Тогда я решила попробовать следующее. Раз Джед способен чувствовать себя сильным, доминируя в сексе, то нужно помочь Корал добиться выполнения одного из ее требований: пусть Джед проявит хотя бы часть своей ассертивности[21] за пределами спальни. «Одна из причин, по которой мне так странно все происходящее, заключается в том, что я вижу Джеда невероятно пассивным почти во всех аспектах совместной жизни. И контраст получается просто головокружительный. Пусть уж он будет решительнее во всем». Я предложила Джеду играть главную роль и вне сексуальной сферы отношений. Для него это в новинку: ему сложно выбрать ресторан или фильм, а уж решить, хочет ли он остаться на День благодарения в Нью-Йорке (и не встречаться с многочисленными родными Корал, как это происходит каждый год), и вообще невозможно. Я не советовала Джеду изменить сексуальное поведение. Но я призывала его научиться применять и демонстрировать власть и в других областях жизни. Джед должен знать, что его желания будут учтены и удовлетворены и без садомазохистских ритуалов.
Сам Джед не возражал бы, если бы Корал тоже перенесла часть своей прямолинейности из ее режиссерского кабинета в их спальню. Джед считает, что и Корал способна привнести некоторую долю ассертивности в их сексуальную жизнь. «Заканчивая чистить зубы и надевая пижаму, ты спрашиваешь меня, будет ли у нас сегодня секс, причем делаешь это таким занудным голосом. Хорошо бы побольше решимости. Скажи мне, что хочешь меня, расстегни мне брюки, войди в комнату голой. Да что угодно, но не просто “сексом займемся?”. Я зажигаю свечи, я создаю тебе настроение, начинаю медленно, как ты любишь. Я стараюсь, а ты нет».
Возможно, Корал никогда по-настоящему не полюбит вкусы Джеда, но я советую ей достаточно открыться, чтобы попытаться их хотя бы понять. А если Корал будет все время только осуждать, оценивать, не принимать штучки Джеда в стиле района красных фонарей, то она обречена чувствовать себя униженной. К сожалению, Корал не видит, что Джед идет на серьезный риск, предоставляя ей доступ к тайнам своих эротических фантазий.
Новый баланс в культуре доминантов
Большинство фанатов изощренного секса, с которыми я сталкивалась, привлекает эротическая энергия, а не насилие или боль, как это может показаться со стороны. Вообще, когда правила взаимоотношений детально согласованы, когда все знают, что можно и чего нельзя делать, кому, с кем и как долго, то участникам гарантировано удовольствие и безопасность. Вы подчиняетесь лишь настолько, насколько готовы; вы доминируете, но только пока вам это позволяют.
В параллельной вселенной секса сила и энергия становятся частью эксперимента или игры, способом на время примерить на себя недопустимые в обычной жизни отношения. Если мы при свете дня не приемлем зависимости от других, в эротической сфере мы можем желать именно этого. Если агрессия доставляет нам дискомфорт, в сексуальных играх реально узнать, что такое энергия и сила, причем в безопасной среде. Какой бы стиль поведения ни казался нам неприятным: подчинение, как в случае Элизабет, или независимость, как у Джеда, — сексуальная драма способна стать для нас катарсисом.
Многие годы садомазохизм, доминирование и подчинение считались поведением на грани нормального. Как замечает социолог Энтони Гидденс, все это практиковали преимущественно геи, умеющие лучше, чем гетеросексуалы, изолировать свою сексуальную агрессию с целью получения удовольствия. В последние годы такие маргинальные практики становятся частью традиционных отношений. В начале XXI века все больше взрослых людей: однополых и традиционных пар, мужчин и женщин, правых и левых, горожан и жителей пригородов — возбуждаются и получают удовольствие от разнообразных игр, в которых отдают и получают приказы. Их так много, что уже сложно считать их меньшинством.
Исследователь современного социума Камилла Палья рассматривает рост популярности игр в доминирование и подчинение как коллективную фантазию, помогающую компенсировать жесткость нашей эгалитарной культуры. Мне же кажется, что ритуалы доминирования и подчинения являются провокационным способом поставить себя над обществом, воспевающим контроль, высмеивающим зависимость и при этом требующим равенства. В культурах, где эти ценности являются ключевыми — в Америке, к примеру — мы видим все больше людей, стремящихся отказаться от любого контроля, наслаждаться зависимостью и замечать все то неравноправие, о котором другие даже не хотят говорить. В данном контексте секс-клубы выглядят просто оазисами, где приемлемо все то, что отвергает традиционное общество. Постоянное изменение баланса силы и влияния, которые передаются от одного партнера другому, не идет ни в какое сравнение с жестким ранжированием силы, принятым в нашем обществе. В реальной жизни договориться о распределении сил крайне сложно, а уж получить власть или отказаться от влияния почти невозможно. Никто не отдаст свою часть пирога.
Я прекрасно осведомлена обо всех дисбалансах распределения силы, присущих нашему обществу. Не проходит и дня, чтобы я не сталкивалась с серьезными негативными последствиями нарушения условий эмоциональной близости. Но я также знаю, что агрессию, как и любые другие наши эмоции, нельзя исключить из человеческого взаимодействия, особенно когда речь идет о любящих друг друга людях. Агрессия — теневая сторона любви и неотъемлемая часть сексуальности. Без нее невозможны никакие сексуальные отношения.
Работая с парами, я стремлюсь выявить динамику распределения сил в отношениях. Я стараюсь увидеть проявление силы, исследовать напряжение между полюсами, скорректировать несправедливость. Я наблюдаю и вполне гармоничные дисбалансы сил, уникальные для каждой пары. При этом не все проявления несправедливости являются источником проблем. Иногда именно они — основа гармоничных отношений пары. Я не стремлюсь просто нейтрализовать силу; я хочу ее обуздать. Сообща мы ищем способы выразить силу в сексуальных отношениях, сохраняя безопасность, креативность и смелость.
Глава 5. Будет сделано!
Энергия и настойчивость меняют мир.
* * *
В вопросах любви, как и во многих других, американское общество ориентировано на результат. Мы предпочитаем точные смыслы, прямоту, понятную речь, а не всякие эфемерности и недомолвки. Мы привыкли опираться на надежную конкретику слов, чтобы передавать чувства и желания, и не рассчитываем на коварные и туманные каналы вроде эмоциональной близости: «Давай-ка к делу», «Ну, выкладывай», «Не ходи вокруг да около». Именно в Америке появились тренинги по ассертивности. И многие психотерапевты проповедуют пристрастие к четкости и ничем не приукрашенную прямолинейность: «Если вы хотите заняться с вашим партнером любовью, почему бы просто не сообщить об этом? Просто скажите ему или ей, чего именно вы желаете».
Мы верим, что если правильно сформулировать цель, наметить план, применить организаторские навыки и как следует поработать, то можно добиться чего угодно. Именно данное убеждение и есть основа американского оптимизма. Если вы прикладываете достаточно усилий и не сворачиваете с пути, непреодолимых препятствий не существует. Успех — награда за упорный труд. И наоборот: если вы терпите неудачу, вы наверняка лентяй, плохо мотивированы, слишком потакаете своим желаниям и не стараетесь по-настоящему. Вам просто не хватает запала, и виноваты в этом только вы. Разумеется, такой подход к жизни, насквозь предпринимательский, применяют и к более деликатным областям вроде романтических отношений и экзистенциальных вопросов. Результатом использования этой модели в любовной сфере являются книги вроде Find a Husband After 35 («Найти мужа после тридцати пяти»), 5 Minutes to Orgasm («Пять минут до оргазма»), Seven Weeks to Better Sex («Улучшить секс за семь недель»). Американцы очень ценят данную способность: вначале понять, чего они желают, и потом добиться этого. Если вы знаете, чего хотите от отношений, просто добейтесь этого. А если удается рассчитать количество шагов на пути к цели, лучше бы не больше десяти, то будьте уверены: вы попадете в сад земных наслаждений кратчайшим путем.
Как женщина из Европы, я всегда восхищаюсь оптимизмом американцев. Он является полной противоположностью фатализма и пассивности, укоренившихся в других, более традиционных культурах. Американский оптимизм излучает здоровую уверенность человека в собственном праве на счастье. В отличие от других культур, в Соединенных Штатах не говорят: «Так уж это устроено, просто смирись».
Однако подобная решительность приводит нас к мысли о том, что угасающее желание — просто еще одна текущая проблема и ее можно и нужно решить. И журнальные статьи, и книги в стиле «помоги себе сам» учат нас смотреть на недостаток секса в отношениях как на вопрос, который легко снять, научившись лучше управлять временем и расставлять приоритеты. В самом крайнем случае причина проблемы кроется в недостатке коммуникации. Если в организме не хватает тестостерона, надо принять пилюлю — вот и решение. Если лекарства не помогают, есть много других способов: книги, видео и всякие интимные игрушки помогут навести порядок в сексуальной сфере и достичь невообразимых высот экстаза. В книге Against Love («Против любви») Лора Кипнис пишет: