— Герцог Даренгарт! Как вам погода? — поинтересовался Оруан и я почти не задумываясь, как пароль, ответил:
— На диво чудный вечер.
Оруан улыбнулся.
— Смею надеяться, лучше, чем выдавшееся у вас утро. Слышал, вы нашли Фарфаля.
Разумеется, слышал.
— Вы рады, что избавлены от конкурента, маркиз? — поинтересовался я. Оруан помрачнел.
— Я говорил, что он перестал быть таковым. Я об этом позаботился, и мне незачем было его убивать. Тем более… прошло уже достаточно много времени, а Эльды все нет. На ее месте я был бы уже далеко от Рутина Яра…
Мне показалось? Или не показалось? Вот это вот — насчет «будь я на ее месте». И ведь второй раз уже. Сочувствует сбежавшей невесте?
Оруан счел возможным сменить тему, кстати припомнив о своей спутнице.
— Позвольте представить вам мою сестру, Ниреллу.
Девушка улыбнулась.
— Простите неучтивость моего брата, герцог. Он прежде всего ставит искусство. В Рутином Яру не так уж много ценителей. Аристократы предпочитают Игорный дом любым другим увеселениям.
И я с уверенностью могу сказать, что так происходит не только в Рутином Яру.
Я поклонился и поцеловал пальцы Нирелллы. Перед глазами мелькнуло золотое кольцо тончайшей работы. Черные волосы вились по плечам девушки. Прическа была незамысловата, но от этого оруанова сестра лишь выигрывала. Зеленые глаза ее озорно поблескивали — она видела мой интерес. Я решил, что она вдова. Такая красавица должна быть замужем, а не ходить под руку с братом на светских вечеринках.
— Должно быть, Рутин Ян не показался вам интересным, — предположила Нирелла; голос у нее был мягкий. — Учитывая обстоятельства.
— Учитывая обстоятельства, Рутин Яр кажется мне весьма загадочным, — ответил я.
— Вас манят тайны? — спросила Нирелла, и я невольно задумался, какие именно тайны она сейчас подразумевает.
— Выходит, мой театр показался вам привлекательным, — перехватил инициативу Оруан. Я кивнул.
— Не могу позволить себе забыть о деле, маркиз.
— А! Так вы пришли потому, что здесь сегодня собрались все лучшие люди Рутина Яра? Что же, мне остается лишь поддержать вас. Ведь речь идет об исчезновении моей невесты.
Нирелла мимолетно поморщилась. Носик ее при этом забавно шевельнулся.
Потом сестра Оруана прикрылась веером.
— Ты все еще называешь эту распутницу невестой?
— Никакая она не распутница, Нирелла, ты слишком доверяешься слухам, — упрекнул Оруан. Нирелла вздохнула.
— Это для тебя слухи чересчур важны. Боишься, что люди скажут, будто ты оставил девушку в беде… Однако слухи все равно пойдут — не одни, так другие. Люди всегда будут что-нибудь говорить. А Эльда не заслуживает такого внимания.
— Фарфаля нашли убитым, и ни следа Эльды, — произнес Оруан, пытливо глядя на меня.
— У меня нет доказательств, что Эльда сбежала с Румелом Фарфалем. Но и доказательств того, что она не сбежала с кем-то другим, тоже нет, — произнес я. Нирелла фыркнула. Оруан укоризненно качнул головой.
— Дорогая! Подумай, мы говорим с герцогом…
Нирелла вздохнула.
— Простите мою несдержанность. Однако обстоятельства заставляю меня беспокоиться о чести брата, если сам он печется о чести нахальной девицы, не думая о себе.
Глаза Ниреллы сверкнули. Она не шутила, эта опасная красавица — Эльда Терру действительно ей не нравилась.
Бедняга маркиз, сестра явно его опекает. И вряд ли смирится с его матримониальными планами.
— Впервые слышу, чтобы об Эльде кто-то отзывался как о нахальной, — заметил я. Нирелла усмехнулась.
— О! Вы просто не знакомы с ней лично. При тетке она всегда кроткая овечка.
Ну, графиня Терру тоже была невысокого мнения о племяннице.
— Вы хорошо ее знаете?
— В Рутином Яру слишком тесное общество, чтобы не встречаться. Да и слуги немало о ней рассказывали.
Нирелла Оруан общается со слугами графини Терру? Это уже попахивает слежкой. Я, конечно, мог себе представить, как эта королева эльфов выясняет, с какими намерениями смертная желает прибрать к рукам ее несмышленого братца… Но решил поставить на банальное: изгнанные из дома Терру слуги шли на работу к Оруанам. А Нирелла собирает сплетни, потому что в Рутином Яру не так много развлечений.
— Вы не говорили, что у вас работают бывшие слуги дома Терру, — укорил я маркиза. Тот смешался.
— Хозяйственными делами занимаюсь я, — мягко пояснила Нирелла. Я улыбнулся ей:
— Хотелось бы поговорить с теми, кто служил графине.
Оруан, наконец, решительно вмешался в разговор, из которого был неожиданно вытеснен:
— Только после премьеры, герцог Даренгарт! Прошу не отвлекать моих актеров, они готовятся к представлению.
— Хорошо, но после представления обеспечьте мне такую возможность.
— Всенепременно.
Оруан, кажется, уже не был так расположен к беседе, но у меня оставался еще вопрос.
— Маркиз, вы не обязывали Фарфаля вернуть вам деньги?
— Право, сумма была для меня не столь велика. А Фарфаль — худший из должников.
— Что бы вы сделали, если бы узнали, что он взял деньги не только у вас?
— А он так и сделал? Паршивец! Не удивительно, что его убили, — хмыкнул Оруан. — Но это сделал не я. Кстати, я слышал, бургомистр Одэ лично выдал вам разрешение на ношение оружия в городе. Признайтесь, что выяснили нечто опасное.
Маркиз все еще надеется выведать скрытые мотивы, заставившие меня приехать в Рутин Яр? Я пожал плечами.
— Ваш бургомистр излишне беспокоится… в прочем, я бы и сам просил его…
— Разумеется. Ваше расследование становится опасным… — маркиз сделал выразительную паузу. — Если позволите, герцог, сейчас мы закончим наш разговор. Представление скоро начнется. Я должен поприветствовать других гостей.
С этими словами Оруан ретировался. Нирелла одарила меня загадочным взглядом и ушла вместе с ним, скорее потому, что маркиз все еще держал ее за руку, нежели из большого желания.
Разговор ничего особенного мне не дал. Похоже, Оруан действительно не знал, что Фарфаль его обманул, взяв деньги…
— О чем вы думаете, герцог? — спросил Мур. Я пожал плечами.
— О вероятностях. Пошли, посмотрим представление.
***
Театральная прима была сказочно мила. Я вновь подумал: нет ли у Оруана родовой магии? Странной способности превращать все вокруг себя в совершенство.
Приму звали Мариола и она была свежа, как распустившийся по весне подснежник. У нее были иссиня-черные волосы, уложенные в замысловатую высокую прическу, должную, видимо, превратить Мариолу в дочь весьма уважаемого и знатного рутиноярского рода.
Постановка определенно имела легендарные корни. На афише, щедро позолоченной завитками, так и было написано: «Хорошо известная Вам, дорогие зрители, история в исключительной по красоте и тонкости аранжировке». Маркиз Оруан не страдал стеснительностью, в чем мы с Муром уже имели возможность убедиться.
Мариола не обладала выдающимися формами, но это придавало ей вид юного неоформившегося еще прекрасного создания, сошедшего прямиком с гобеленов, вышитых мастерицами Заозерья.
В розовых рюшах она была удивительно хороша, хотя должна бы выглядеть вульгарно.
Играла Мариола посредственно, но незатейливая роль не требовала от нее особых усилий. Прекрасная Олиень, чью роль играла Мариола, в основном рыдала и вздыхала, сидя у фонтана или на маленькой лавочке в самом углу сцены.
А ведь Оруан и правда не стеснен в средствах. Если хотя бы половина украшений на Мариоле не искусная подделка…
Так вот, Мариола заламывала руки, закатывала глаза и в общем изображала жертву падучей. Было заметно, что сама она вряд ли страдала когда-нибудь от неразделенной любви и слабо себе представляла, что еще, кроме рыданий и томных вздохов, может представить публике. Публика следила за страданиями Олиени, которые старалась преувеличить Мариола, затаив дыхание.
Виновником страданий Прекрасной Олиени был Гарет. К какому прославленному роду Рутина Яра мог относиться Гарет, чтобы о нем не погнушались упомянуть в историческом представлении, напрямую не говорилось. Хотя повсеместно в королевстве история Лоэнринов была на слуху. Имя их не удалось предать забвению, а потому, за давностью лет, попытки прекратились. Но Оруан проигнорировал снятие королевского запрета на упоминание имени Лоэнринов (который раньше создавал достаточно неловких моментов в объяснении исторических событий). Видимо, для усиления драматического эффекта.
Ну, так вот, судя по способностям, этот Гарет был из Лоэнринов. Гарет и Олиень оказались настолько легкомысленны, что поклялись друг другу в любви на крови. А кровь Лоэнринов — мощный сургуч для запечатывания магических клятв. Когда темноволосый актер заверял, взяв Мариолу за запястья: «Теперь назад дороги нет, моя ты, Олиень, навек!» — зал разом выдохнул.
— Дальше начнется великая магическая война, — сообщил бургомистр. Оруан буквально навязал нам с Муром его общество. Впрочем, Муру было все равно лишь бы скрыться от Шарлотты Грац. Птичка определенно не без умысла попалась нам на глаза, когда мы шли в театральную ложу. Выглядела она крайне раздраженной, и Агат счел необходимым подойти. Я расслышал, как он говорил ей: «Лотти, не лучше ли оставить на потом». Ну, или что-то вроде этого. Бургомистр был не один, а с супругой и она с укором взглянула на нас, когда Одэ решил прокомментировать происходящее. Бургомистр не дрогнул и продолжил:
— Гарет, конечно, уедет в Рум.
Так и случилось. И пока Гарет отсутствовал, коварные родственники внушили Олиень, что он предал короля и погиб, покрытый позором. Ах да. У Гарета, разумеется, был соперник (звали его Деспар), который по какой-то причине больше нравился родичам Олиени. Он, конечно, был другом Гарета, но в любви, как говорят, и дружба не аргумент. Деспар надеялся, что отчаяние приведет Олиень прямиком в его утешающие объятия. Но девушка удивила всех тем, что спела весьма печальную песню на берегу пруда, а потом в нем и утопилась. Мариоле печаль не далась, но в пруд она прыгнула весьма натурально, присев перед броском. Со дня пруда отчетливо донесся грохот, слегка подпортивший драматизм момента, но зрители были слишком увлечены трагедией.