— Я еду с вами. Вы ведь поняли, где его найти.
— С чего вы взяли, что кого-то нужно искать? Не понимаю, на что вы рассчитывали, придя сюда. Не вижу причин прислушиваться к словам обиженной девушки.
— Мур… господин Агат сказал, что если возникнет крайняя необходимость, я должна обратиться к вам. Признаться, я не разделяла его убежденности.
Сказал он ей! Ишь ты, должна…
— Что же заставило вас перемениться ко мне?
— Отчаяние.
Я хмыкнул. Самое время, дорогая. Почему бы тебе не принести злосчастную пуговицу вчера? А еще лучше — третьего дня…
Тут я заметил, что в зале, как обычно, присутствуют и хозяин, и Армиль. Оба наблюдали за нашей перепалкой. Я замолчал и пошел вниз по лестнице, а оттуда — к выходу. Шарлотта упрямо следовала за мной. Армиль внезапно перегородил мне путь.
— Что с вами, герцог?
— Вино в голову ударило, — нехотя отозвался я. — Собираюсь проветриться.
Армиль задумчиво смотрел на мою правую руку. Я тоже посмотрел. Запястье
покрылось черной сетью, обозначившей проходящие под кожей сосуды. Выглядело отвратительно. Мне показалось, черный узор распространяется, неспешно следуя вверх по руке. Армиль заметил:
— Не думаю, что это вино.
— А на что похоже? — спросил я.
— Ни на что из виденного мной лично. А в целом — напоминает проклятье.
Я, наконец, счел необходимым уделить внимание его настороженности. Хотя если Армиль говорит, что сам ничего подобного раньше не видел — то цена его словам невелика. Но неприятное онемение уже было где-то на уровне запястья.
— С этим можно справиться? — спросил я. Армиль кивнул.
— Мне нужно подготовиться. Сколько вы собираетесь отсутствовать?
Я оглянулся на Шарлотту. Кто знает.
— Какое-то время.
Слишком неопределенно. Потому нет смысла благодарить и заранее называть Армиля спасителем. Пусть сначала докажет, что его слова — не пустой звук.
К тому же рядом все еще стояла напряженно прислушивавшаяся Шарлотта. Кивнув девушке, я открыл перед ней дверь.
— Будьте осторожны, — напутствовал нас Армиль.
— Всенепременно, — процедил я.
***
— Куда мы направляемся, герцог? — не удержалась от вопроса Шарлотта. Надо заметить, терпения ей достало до самой окраины города. Даже когда я приказал Митру ехать в направлении старого кладбища, она побледнела, но не возразила и не приставала с расспросами. Возможно, опасалась, что я воплощу угрозу в жизнь и все же вытолкаю ее из кареты.
— Чтоб я знал, — с досадой проворчал я. Кладбище я назвал просто в качестве ориентира. Не доезжая до Башни, мы свернули на проселочную дорогу. Эхо призрачного крика пульсировало в висках. Где-то там… верное направление. Шарлотта притихла, напряженно к чему-то прислушиваясь.
— В этой стороне есть развалины старого храма, — сообщил Митр, открыв окошечко. — Говорят, там призраки водятся.
— В храме?
— Так ведь Лоэнрины строили.
Я кивнул. Подходящее место. Уединенное. Объясняет, почему храм не в городе. Лоэнрины ведь почитали своим покровителем Утбара Кузнеца, Короля лесных духов. Его святилища никогда не строились в городах, только поодаль, в рощах. Бог-кузнец почитался в Релле до тех пор, пока его дети не обратились против Вендерадов, а значит — и против Эоллы. Что к тому времени Богиня вряд ли так уж
покровительствовала Мадену — уже частности. Утбар стал изгоем и постепенно превратился в лесного царя, повелителя всех чащобных чудищ, а заодно и ославился поднимателем залежных покойников — тех из них, чьи тела оказывались по вине разбойников или нечистых на руку родственников похороненными тайно, в лесных оврагах.
— Найдешь?
— Вроде камень у дороги есть приметный.
— Этот? — спросила Шарлотта, указав в окно. По правую сторону от ухабистого пути торчал из грязи плоский валун, более всего походивший на развернутую ладонь. Кто бы ты ни был, лучше проезжай мимо. Прямо как в сказках…
— Стой! — крикнул я вознице. Мигр едва утихомирил разволновавшихся лошадей.
— Скверное место, господин…
— Будто ты не привык еще!
— Ваша правда.
— Вот тогда и жди здесь. Да пригляди за госпожой…
Госпожа уже выпрыгнула следом за мной в грязь.
— Я иду с вами!
Зачем только ты мне там нужна?
— Я умею говорить с металлами, — напомнила Шарлотта. — Могу договориться с замками, если понадобится.
Какое полезное умение…
— С призраками, случайно, договориться не можете? — поинтересовался я иронично, но Шарлотта лишь упрямо поджала губу.
— Как знаете, — небрежно бросил я, не предложив девушке руки. Шарлотта последовала за мной. Что же…
— Жди, — повторил я, обращаясь к Митру.
— Понял, чего уж там, — проворчал возница.
Право, храмом это можно было бы назвать с большой натяжкой. Таким маленьким оказалось здание. Сохранилось оно, правда, лишь наполовину и крыша, понятное дело, давно сгнила, провалившись внутрь. Или виной всему пожар? Под слоем грязи и высохшей плетей плюща были видны покрытые копотью стены.
Видимо, рутиноярцы действительно опасались еще одного подарочка, оставленного городу щедрыми на строительство Лоэнринами. Не удивительно, что у места плохая репутация. Лесные духи вряд ли простили оскорбление. Им до людских ссор дела нет, а вот что подношения перестали появляться — дело другое.
Как выяснилось, в храме был подвал. И он остался нетронутым. Мы нашли добротную дубовую дверь, совершенно не поврежденную пожаром. Видимо, установили ее здесь не так уж давно. Дверь даже не была ничем прикрыта. И куча следов на земле вокруг… Кто бы ни топтался тут с таким усердием, он был уверен, что за ним никто не рискнет явиться. Репутация проклятого места действует безотказно. Потому и охраны никакой…
Если, конечно, в подвале есть что-то достойное охраны.
Замок на двери все же имелся. Но так себе, без магической скрепки. Я сбил его, не прибегая к помощи Шарлотты. Воздух в подвале был затхлым. Первое, что попалось на глаза — масляные лампы, стоявшие у входа. Я зажег магическое пламя на ладони. Обойдемся и так.
Шарлотта придвинулась ближе.
В конце коридора обнаружилась еще одна дверь. Вообще-то, их там было несколько, но меня привлекла лишь та, что была скрыта магической завесой. Шарлотту поначалу озадачил мой интерес к глухой стене, но она стойко молчала. Когда же очертания скрытого хода проступили в камне, девушка сдавленно охнула и подалась вперед, едва не отпихнув меня с дороги. Я без церемоний схватил ее за руку и притянул ближе к себе. Мало ли что там…
Дверь распахнулась без особого сопротивления. Изнутри пахнуло гнилью, кровью и — острее всего — смертью. Я предупреждающе сжал запястье Шарлотты и шагнул в дверной проем первым. Свет магического пламени нехотя разгорался, осветив помещение. Шарлотта вскрикнула и поспешно замолчала, оглянувшись на меня.
Мы оказались в камере. В дальнюю стену были вделаны чугунные скобы, к которым крепились цепи. Возле дверного проема обнаружились подставки для факелов. В одном углу — жаровня, в другом — ведро, чуть дальше — куча сгнившего сена, неподалеку от которой валялся ворох тряпья.
Смердело так, что я невольно прикрыл лицо ладонью, не заслоняя глаз.
Цепи тянулись к тряпью. Они обхватывали запястья и щиколотки единственного узника, который лежал на полу, отодвинувшись возможно дальше от лежанки. Цепи были устроены так, чтобы накручивать их на ворот до тех пор, пока пленник не будет вынужден встать у самой стены. Там везде были черные брызги и потеки — на стене, на полу. Они с предельной четкостью очерчивали основное место допросов…
От Соленмура Агата должны были требовать каких-то сведений, в противном случае — почему он до сих пор жив? Хотя при его состоянии определение «жив» казалось щедрым авансом. Весь Мур был — энциклопедия ран. Кровавые полосы, расчертившие тело, гноились. Местами кожа была сожжена. Судя по неестественно вывернутым стопам, кости сломаны…
Шарлотта дернулась.
— Стойте! — резко прикрикнул я. Что это она собралась сделать? Возрыдать над бесчувственным телом?
Тело, кстати, продемонстрировало, что не так уж бесчувственно: слабо пошевелилось и… Агат, с трудом двигаясь, утвердился на коленях. Мутный, совершенно бессмысленный взгляд устремился в пространство между мной и Шарлоттой.
Девушка рванулась вперед.
— Мур! — прошептала она, замерев перед Агатом. Он как будто даже не услышал, так и стоял на коленях, покачиваясь от очевидной слабости.
— Мур?! Мур!
В ответ — лишь молчание. Мур обреченно продолжал смотреть в пустоту. Я думал, Шарлотта впадет в истерику, голос ее звенел на грани… Но вместо этого раздался звон опадающих цепей. Она не солгала, когда говорила, что сможет заговорить металл.
Удобная способность.
Не встретив никакого сопротивления, я взвалил освобожденного Агата на спину. Тело его вовсе не казалось невесомым. Меня мутило от вони.
— Ступайте вперед! — хрипло приказал я Шарлотте. Благородней было пойти первым самому. Все, что осталось за спиной, мы уже знаем. Возможность же засады все еще не исключена. А я сейчас несколько отягощен.
Шарлотта не подумала спорить. Снаружи я впервые вздохнул как следует. Но запах уже впитался настолько, что поднявшийся ветер не спасал. Шарлотта постоянно норовила обернуться. И конечно, неизбежно спотыкалась.
— Глядите лучше под ноги! — не удержался я. — Обещаю, что не брошу вашего жениха.
Девушка фыркнула, но больше оглянуться не пыталась и мы стали двигаться заметно быстрее.
Митр дожидался возле кареты. Увидев нашу скорбную процессию, он даже не удивился прибавлению. Лишь покривился, распахнув передо мной дверцу:
— Загадите карету-то.
Агат уже провалился в беспамятство и вряд ли мог оскорбиться. Я свалил свою ношу на пол кареты. Поморщился, передернув плечами.
Митр удивленно протянул:
— Вот бедолага… И не жилец уже.
Должно быть, Шарлотта смолчала лишь потому, что была чересчур потрясена.
Митр достал из дорожного сундука попону, в которую мы укутали раненного, как смогли.