ость и редкость моих способностей.
— Что же, — Уллем все еще был преисполнен сомнений. — Полагаю, мне следует обдумать это внезапное предложение. Надеюсь, в скором времени мы сможем вернуться к детальному обсуждению нашего сотрудничества.
Да ты попался, Уллем! Синичка получила тебя в свое распоряжение без особых затруднений.
— Рассчитываю на вас, — уронила Шарлотта. — Сложно будет найти в землях Даренгартов другого такого мастера.
Уллем едва заметно улыбнулся. Доволен. Ты точно попался, деревянщик! Никуда тебе от нее не деться. Напоследок Уллем и Шарлотта пожали друг другу руки.
— Могу ли я еще чем-то быть вам полезен? — спросил Уллем. Шарлотта мимолетно задумалась.
— Профессиональным советом. Уверена, вам приходилось обращаться к магам, дабы защитить свои сбережения. Не подскажете ли, кто в округе специализируется по схронам? Не думаю, что герцог Даренгарт владеет всей полнотой сведений по данному вопросу. А переплачивать без результата мне не хотелось бы.
На этот раз задумался Уллем.
— Пожалуй, — признал он. — Не слишком хорошо будет начинать собственное предприятие и по любому поводу обращаться за помощью к супругу.
Это что, сочувствие? Не первый раз слышу сожаления от жертв излишнего семейного контроля. Даже кронпринца к таковым можно отнести — с определенной долей условности, учитывая, что этот человек себя страдальцем уж точно не считает.
Или Уллем откровенно клинья подбивает?
— Вам стоит разыскать мастера Таша.
— Хм… — озадаченно проговорила Шарлотта. — Полевого мага?
О? Речь о том самом изобретателе шикарной наливки, с которым Муру так и не удалось поговорить. Возможно, потому он и не упоминал о том, что полевой маг владеет также магией инструментальной.
— Вижу, вы о нем уже слышали.
— Не особенно много. Только что он не всегда хорошо разгоняет облака по праздникам, — сдержанно заметила Шарлотта. Уллем усмехнулся.
— Это оттого, что по праздникам он обычно пьян в стельку. Но когда трезв — весьма ценный маг. Правда, с ним это и в обычные дни нечасто случается.
— Трезвое состояние?
— Именно. Конечно, со столичными мастерами ему не сравниться…
Как же все здесь любят повторять присказку насчет «не сравниться со столицей». Не удивлюсь, если в моих владениях люди, сидя в таверне с кружкой пива, нет-нет да приговаривают: вот, мол, герцог у нас неплох, хотя, конечно, в столице и получше можно сыскать!
— Что же… спасибо за совет, господин Уллем, — произнесла Шарлотта напоследок, и мы покинули дом деревянщика.
— Довольны ли вы моей работой? — язвительно поинтересовалась девушка, когда мы оказались в карете.
— Более чем, — протянул я и вдруг припомнил: — Выходит, герцог Даренгарт обещал вам письменное согласие?
Шарлотта вздрогнула, как будто ожидала другого вопроса. Но тут же с вызовом заявила:
— Именно так! И расписку я рассчитываю получить в течение трех дней.
Я тихо рассмеялся.
— Мне нравится ваша деловая хватка. С вами Муру уж точно не придется страшиться бедности.
— Вам ли рассуждать о бедности?
— Ну, раз уж у нас деловые отношения. Думаю, четверти доходов от этого прибыльного дела на содержание поместья будет достаточно.
Шарлотта уставилась на меня так, будто намеревалась испепелить. Зря, зря, огонь обычно милостив ко мне — это часть моего дара. Убедившись, что ничего не выходит, девушка отрезала:
— Десять процентов!
— Двадцать! — с азартом поддержал я.
— Да это грабеж средь бела дня!
— Жена герцога заклинает мебель? Полноте, Даренгарта на смех поднимут!
— Уверена, он переживет! Тем более, речь не о нем, а о его брате, он-то не герцог!
— Полагаете, жене графа будет приличней подобное занятие? Вы ведь слышали, что Даренгарт пользуется протекцией кронпринца? Да и брат короля тоже ему благоволит, а это накладывает на Даренгартов определенные обязательства, — вкрадчиво начал я. Шарлотта презрительно фыркнула.
— Неужто герцог побежит жаловаться?
— Да его просто поставят перед фактом, что поведение его невестки недостойно аристократов. И вам придется прикрыть вашу лавочку!
— Ну, хорош-шо… Двенадцать процентов.
— Семнадцать!
— Тринадцать!
— Пятнадцать! Не будьте такой мелочной, Шарлотта! В конце концов, вас принимают в семью…
— Мелочной?! Четырнадцать процентов и не медяка сверху! И я хочу письменное соглашение по этому поводу!
— С вами приятно иметь дело, госпожа Грац! — вместо того, чтобы протянуть руку для закрепления сделки, я слегка поклонился. Шарлотта фыркнула.
***
— Сменные накладки, — сказал я. Шарлотта подняла на меня взгляд. В пронзительно-синих глазах плескалось непонимание, смешанное с подозрением.
— Простите, герцог?
— Посоветуйте Уллему установить на мебели съемные металлические накладки. Вы ведь не думаете, что жене маркиза пристойно будет посещать дома всех лавочников, которые не пожалеют денег на вашу чудную мебель?
Шарлотта задумалась.
— Неплохая мысль, — признала она, наконец. Я вкрадчиво поинтересовался:
— Стоит дополнительного процента от прибыли, не так ли?
«Вы невыносимы!» — читалось в ее глазах.
— Хорошо, — быстро произнесла птичка. — Плюс один процент к оговоренному…
— Разумеется, мы оформим это дополнительным письменным соглашением, — хмыкнул я.
— О чем вообще речь? — спросил Мур. Мы вели беседу, стоя по разные стороны постели, с которой он все еще не мог встать самостоятельно.
— О! Госпожа Грац собирается продавать заговоренную мебель после свадьбы. Видимо, это свидетельство того, что вышивает она скверно и к рисованию, и чтению у нее также склонности нет. Цени: я позаботился о твоем пропитании на целых пятнадцать процентов от дохода твоей будущей супруги!
— Что?! — растерянно переспросил Мур, переводя взгляд с меня на Шарлотту.
— У нас будет письменное соглашение на сей счет, — заверил я со всей серьезностью.
— А… как же мое мнение?
— Не учитывалось!
Тут, наконец, Шарлотта опомнилась и возмутилась:
— Герцог! Вы!.. Вы…
— Прекрасный брат? — милостиво продолжил я, раз уж девушка никак не могла подобрать нужных слов.
— Отвратительный, беспринципный тип! — выпалила Шарлотта.
— Вам настолько жаль процента?!
— Не выставляйте меня в худшем свете!
— Хм… я понял. Просто вы не транжира, милая Шарлотта, это ценное качество.
Шарлотта задохнулась и, не найдя, что сказать, попросту развернулась и
выскочила в коридор. Из-за захлопнувшейся двери донесся приглушенный вопль, раздавшийся уже в отдалении.
Мура заметно утомила наша перепалка. Я тоже двинулся к выходу.
— Дар, — окликнули меня. Я оглянулся. Что это Мур удумал? Выглядит решительным. Ну-ну, послушаем.
— Лотти упоминала, что ты говорил ей вещи, которые можно было бы расценить как оскорбление…
— А-а, ты про мое право первой брачной ночи? — хмыкнул я.
— Что за… — ошеломленно начал Мур. Не дав ему договорить, я протянул:
— Но ведь это традиции, брат. Коли уж ты чтишь Клятву крови, должен и остальные обычаи уважать.
Мур вздохнул.
— Брат, прошу тебя… оставь Лотти в покое.
— Что, правда намерен жениться на ней?
Мур отвернулся. Решимости заметно поубавилось. Такой предсказуемый. И как ему вообще удается исполнять свои обязанности?
— Если она согласится… — глядя в окно, проговорил Мур.
— Да уж, у меня большие сомнения, — проговорил я и, почувствовав возникшее напряжение, охотно продолжил: — Как ни крути, я — куда более выгодная партия. Красив, богат и не бастард. А ты на себя в зеркало когда последний раз смотрел?
— To есть, ты ее специально пугал, чтобы она на тебя не заглядывалась?
— Напротив, взывал к ее благоразумию, спасая от никчемного тебя.
Мур не нашелся, что сказать. И правда, какие могут быть разумные возражения? Только легкомысленные глупости вроде «она все равно любит меня». Но даже на это у Мура сил не хватило. Он откинул голову на подушку и прикрыл глаза. Эй-эй, а это что еще за смущенная улыбка? Где положенное возмущение и проклятья на мою голову? Тьфу ты, вот уж правду говорят — любовь меняет человека. Как показывает практика, не в лучшую сторону. Только когда я уже открыл дверь, намереваясь оставить его одного размышлять над сим никчемным разговором, услышал негромкое:
— Спасибо, что позаботился о ее защите.
Я хмыкнул и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Ожидаемо услышал шелест ткани. Край светлой юбки мелькнул за углом. Ох уж эта Лотти с ее милым пороком любопытства. Равно полезное и опасное качество.
***
Хозяин по своему обыкновению протирал кружки… А вдруг у него проблемы с памятью и он постоянно забывает, что уже их протер? Или это проклятье такое — он просто обязан каждые три часа смахивать пыль с посуды, иначе Темный мастер разгневается и разрушит трактир к духам? Я хмыкнул. В Рутином Яру быстро можно привыкнуть оглядываться на любую побасенку. Так, на всякий случай. Мало ли что.
На своем привычном месте обнаружился и лекарь. Он пожелал осмотреть мою руку и признал, что проклятье более не распространяется. Поинтересовался частотой и характером головных болей, приступами ярости, которые отчего-то казались ему немотивированными и мне не слишком свойственными. Я вообще не помнил, чтобы всерьез выходил из себя в последнее время… С тех пор, как мы нашли Мура… Армиль заинтересованно наблюдал за моей реакцией. Должно быть, ему было скучно. На его столе лежала очередная книжка, на которой выделялось имя Робертана. Но, кажется, сей труд господина лекаря заинтересовал куда меньше, чем тот трактат о погоде в Рутином Яру.
— Скажи, хозяин, где я могу найти мастера Таша? — спросил я. Хозяин отставил очередную кружку. Сказал:
— Полагаю, где-то в Прилеске.
— Хм? — удивился я. — Я полагал, что он живет здесь.
— Нет, вообще-то, я точно и не знаю, где он живет. У него есть дом где-то в лесу. Ну, он же… — хозяин взмахнул рукой. Я так и не понял — осуждающий это был жест или просто констатирующий. Ну да, понятно, полевые маги предпочитают держаться ближе к нетронутым природным источникам, токам земли. Ясно, почему я не видел этого господина раньше. Вероятно, он в Рутином Яру в последние дни и не появлялся.