• Объездил окрестности и мысленно поплакал, когда понял, что теперь все покупки придется делать через интернет.
• Три раза посмотрел «Холодное сердце»[1]: два раза в комнате со своими кузенами и один раз – сам, потому что диск уже был в плеере и мне стало лень его менять.
И за все время – ни одного сообщения от Уилла? Да пошло оно к черту. Я официально с этим покончил.
Хотя и не настолько покончил, чтобы мне не хотелось выговориться. И сегодня – мой шанс. После нескольких безуспешных попыток мы с Райаном и Хейли наконец-то нашли время созвониться по скайпу. Я собирался поболтать с ними у себя в комнате, но мама в последнюю минуту решила, что я нужен ей на кухне, чтобы нарезать огурцов для салата. Поэтому я занимался несколькими задачами сразу, расположив ноутбук и разделочную доску на кухонном столе.
Мама с папой готовили особый ужин, чтобы отпраздновать «торжественное открытие» новой кухни. Вот только особой едой для нас обычно была еда на заказ, потому что к нам никогда никто не приходил на ужин и впечатлять мы могли исключительно себя. И пад-тай[2] из ближайшего ресторанчика в Сан-Хосе никогда не переставал впечатлять всех нас.
Когда папа нашел на «Ютьюбе» рецепт шеф-повара Гордона Рамзи, напряжение уже было на пределе. Что еще хуже, компанию нам на кухне составляли скучающие и раздражительные кузены, Криста и Дилан.
В общем-то, в доме царил хаос, и звонок по скайпу, конечно, не особо помогал разрядить обстановку.
– У тебя немного шумно, – заметил Райан, строя рожу в камеру.
Хейли, сидящая рядом с ним на кровати, захихикала.
– Да, простите. Постарайтесь не обращать внимания, – произнес я.
Мне приходилось стоять к экрану боком, чтобы срезать с огурцов кожуру с помощью овощечистки.
Райан сказал что-то в ответ, но его слова потонули в нытье Кристы.
– Тетя Кэтрин! Тетя Кэтрин! Тетя Кэтрин! – Криста ходила за моей мамой, держа миску с дольками яблок и сыром чеддер, пока та притворялась, что не слышит племянницу.
– Прости, что? – спросил я.
Райан и Хейли весело на меня посмотрели.
– Так ты уже обустроился? – прокричал Райан.
Я открыл рот, чтобы ответить, но мне в лицо бесцеремонно ткнули дольку яблока.
– Не люблю кожуру, – твердо заявил Дилан, помахивая долькой.
– Теперь поздновато, приятель, – усмехнулся я. – Просто съешь.
– Кожура.
– Я сейчас занят, я чищу кое-что другое. Я испачкаю твое яблоко огуречным соком. Попроси тетю Кэтрин тебе помочь.
«Тетя Кэтрин» строго на меня посмотрела, и я нырнул за ноутбук.
Лицо Хейли заняло весь экран и так приблизилось к камере, что я мог сосчитать ее бледно-светлые ресницы.
– Мы, конечно, хотели сказать тебе лично, но нас пригласили сыграть в «Натаниэлс»!
У меня отвисла челюсть.
– Стойте, серьезно?
В том, что касается концертов для несовершеннолетних, «Натаниэлс» – просто мечта. Конечно, это не совсем наша аудитория, но люди, которые туда приходили, обычно достаточно открытые в плане музыки. По крайней мере, у нас могут появиться новые фанаты, которые никогда про нас не слышали.
«Ну… не “у нас”, – подумал я. – У них появятся новые фанаты».
– Олли! Дилан хочет, чтобы ты почистил его яблоко! – выпалила Криста, появившись из ниоткуда.
– Я знаю. Но я пытаюсь поговорить со своими друзьями.
– У тебя руки же свободны? – прокричала мама с другого конца кухни. – Разве ты не можешь взять чистый нож?
– Сейчас вернусь, – сказал я Райану и Хейли, но Хейли подняла руку.
– Олли, мы тебя еле слышим. Держи оборону. Нам все равно надо порепетировать. Мы тебе расскажем подробности, когда сможем нормально пообщаться.
Но я даже не успел рассказать им про Уилла. Или Коллинсвуд. Или про тетю Линду.
– А… Мм… ладно. Конечно. Тогда скоро созвонимся?
– Да, когда мы будем свободны. Пока.
Я завершил звонок и покорно, к радости Дилана, счистил оскорбительную кожуру с дольки яблока.
А мама услужливо критиковала папину готовку.
– В сковородке еще есть место, – заметила она, склонившись над столом. – Почему ты не кладешь все сразу? Так же будет быстрее.
– Гордон считает, что если положить в сковороду слишком много мяса, то оно будет жариться неравномерно.
– Не дай бог ты ослушаешься Гордона.
– Горе дураку, который попытается, Кэтрин.
Внезапно на подъездной дорожке прогрохотал мотор машины. Криста и Дилан оживились и, бросив еду, помчались к входной двери, а я пошел следом.
– Мама приехала, мама приехала, мама приехала!
Не успела тетя Линда войти, как на нее налетели две маленькие ракеты.
– У-ух-х! Боже мой, меня не было лишь несколько часов. – Она засмеялась и обняла их.
В тот день она выглядела слабее обычного. Некоторое время назад тетя потеряла свои густые черные волосы, и, хотя я привык видеть ее лысой, сегодня она все равно не сняла обернутый вокруг головы шарф с узором пейсли (или индийских огурцов), который надела перед выходом на улицу. Как ни странно, шарф напомнил мне о том, как сильно все изменилось – даже еще больше, чем сама потеря волос. Возможно, из-за того, что Линда выступала против головных уборов даже дольше, чем я жил. Я не мог представить ее в шляпе от солнца, шапочке или в чем-то еще.
– Они изголодались по вниманию, – сказал я. – Мы их игнорировали.
– Точно, поэтому я их здесь и оставляю. Тогда я сразу выгляжу лучше, и они по-настоящему радуются тому, что у них есть я, – ответила тетя Линда, игриво ткнув каждого из детей в живот.
Они завизжали от смеха.
– Как все прошло? – спросила мама, когда мы появились на кухне.
– Ой, сама знаешь. Это же больница. Счастлива, что могу ее посетить, но еще больше счастлива, когда ее покидаю.
Тетя Линда поправила ремень сумки на плече и кивнула в сторону гостиной.
– Дай я положу свои вещи. Две секунды.
– Надеюсь, ты голодная! – воскликнула мама ей в спину.
Когда тетя Линда ответила, ее голос был бодрым и веселым:
– Если честно, Кэти, я не помню, что такое голод.
Мама закатила глаза, а потом заметила, что я опять сажусь за обеденный стол.
– Как поживает салат?
– Неплохо. – И я снова взялся за овощечистку.
– Прости, что прервали твой звонок.
Я кивнул, боясь что-то сказать и взорваться. Я мечтал поговорить с Райаном и Хейли. Столько всего перевернулось с ног на голову. Я просто хотел чего-то, что казалось нормальным.
Мама надавила на мою ладонь, заставляя отпустить овощечистку.
– Олли, тебе надо расслабиться. У тебя будет куча возможностей поболтать с друзьями. Все будет хорошо. Тебе нужно попрактиковать осознанность.
– Нет, мам…
– Да, Олли. Со мной.
По опыту я знал, что лучше не сопротивляться. Легче сдаться, чем пытаться спорить.
– Я хочу, чтобы ты представил все, за что ты благодарен. Чудесный просторный дом, аренда которого обходится нам на двадцать процентов дешевле, чем в Сан-Хосе. Как тебе такое для начала? Прекрасное жилище, чистый воздух, рядом – родители, которые готовят тебе питательную еду… Ты чувствуешь благодарность?
– Ой, абсолютно.
– Оливер, мне не нужен твой сарказм. Сосредоточься на кончиках своих пальцев. Что они чувствуют? Как ощущается дерево под ними? Олли?
– Мам, если честно, я сейчас ощущаю клаустрофобию.
Она убрала ладони с моих плеч, и на ее лице появилась смущенная гримаса.
– Прости. Но поработай над этим, Олли. Ты должен быть расслаблен и споко-о-о-о-е-ен-н.
Понимаете, у мамы есть свои представления о мире. Она не особо религиозная. Но, наверное… более духовная? В общем, она верит, что где-то во вселенной есть Великая Внеземная Сущность, которая дает нам все, что бы мы ни захотели, пока мы притворяемся, что абсолютно счастливы, довольны и позитивны. Но если люди на что-то злятся, она устраивает для них сюрпризы.
Великая Внеземная, охрененно мелочная Сущность, непринужденно тусующаяся во вселенной.
Которая могла похитить Уилла, вдруг пришло мне в голову.
Мне же вроде плевать на Уилла, правда?
Возможно, если я продолжу так говорить, то Великая Внеземная Сущность воплотит это в жизнь.
Я так долго составлял свой собственный приличный образ для первого дня в старшей школе Коллинсвуда, что в итоге практически рванул к выходу, намереваясь сразу нырнуть в машину. Но мои планы были сорваны, когда я обнаружил на кухне родителей, полных решимости приготовить сыну завтрак. И, к моему ужасу, «нет времени» они за ответ не принимали.
Они выбрали яичницу. Что кажется простым и быстрым. Наверное, так и есть, когда ты не портишь все сразу – и вдобавок три раза подряд. Когда им удалось произвести съедобное блюдо, пол был усеян пищевым мусором в виде яичной скорлупы, подгоревшего тоста, соли, перца и редких пятен масла.
Это был завтрак-апокалипсис.
Я проглотил яйца так быстро, как только мог, в процессе накапав маслом на пиджак. Превосходно. Я не мог решить, надо ли переодеться, и в результате просто его снял, а затем помчался к машине, чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги.
Первый день, и я так сильно опаздывал. Я добрался до школы со скоростью девяностолетнего старика, идущего поиграть вечером в лото. Я в этом не виноват, хотелось бы добавить. Просто получилось, что я «собрал» каждый красный свет светофора. Стрит-флеш[3]. Где пределы моего везения?
Видимо, не здесь. Я приехал в школу явно самым последним, потому что все до единого парковочные места были заняты. Матерясь, я приглушил ревущую музыку и пополз по парковке старшей школы Коллинсвуда.
Мест нет.
И тут – тоже.
Даже спустя целых пять минут поисков, как ни странно, никаких мест не обнаружилось. Просто смешно.
Наконец я нашел свободное пространство с краю – под одним из таких деревьев, которые роняют сопливые, липкие цветки на все поблизости. Положительный момент: тень. Не особо положительный момент: выходные я проведу на подъездной дорожке со шлангом и тряпкой в обмен на привилегию припарковаться здесь. Согласен ли я на подобный компромисс? Скажем так: я уже сильно опаздывал и припарковался бы над порталом в ад, лишь бы перестать кружить по чертовой стоянке. Но я слишком переоценил свою ловкость. Другими словами, я не смог нормально вытащить левую руку из-под ремня безопасности, прежде чем выскочить из машины. Поэтому меня дернуло назад с такой силой, что отбросило на бок автомобиля, а потом я рухнул на колени, как в человеческом пинболе. Господь всемогущий, сегодняшнее утро было какой-то отстойной шуткой.