Я не хотел смотреть на Уилла с тем отчаянием, которое наверняка отразилось на моей физиономии, но, когда тебя ошарашивают такими новостями, самоконтроля остается совсем мало. Уилл вздрогнул, когда встретился со мной взглядом, но замаскировался: резко склонившись над подносом, он намотал на вилку макароны с сыром и засунул себе в рот.
– Мэ посто дузья, – пробормотал он с полным ртом и зашелся в приступе кашля.
– А она в курсе? – спросил Дарнелл.
Как ни странно, именно это я и хотел узнать.
А еще – кем, черт возьми, возомнил себя Уилл, если решил от меня все скрыть?
Разве я не заслуживал того, чтобы он мне сам об этом рассказал?
Неужели у меня нет никаких прав?
В общем, он задал хороший вопрос. Проблема заключалась в том, что, находясь рядом с Уиллом, я всегда пребывал в серой зоне неведения.
А разумно ли с моей стороны ожидать, что Уилл признается мне, что идет на танцы с кем-то другим? Или, возможно, даже спросит, не против ли я?
Или он ничего мне не должен, потому что он – не мой парень?
Как все-таки неприятно.
– Если она не в курсе, то это для нее будет шоком, – сказал Уилл.
Дарнелл хмыкнул.
– Посмотрите, какой сердцеед!
Уилл поднял бровь.
– Я имею в виду, что нельзя сначала упустить свой шанс, а потом передумать.
– Да, черт возьми! – воскликнул Мэтт. – Заставь ее об этом пожалеть.
– Вовсе не обязательно заставлять, – сказал Дарнелл. – Она пожалеет об этом, когда увидит его в галстуке.
Ха. По какой-то причине я всегда думал, что Уилл бросил Джесс, а не наоборот. То есть он еще ее любил, когда они расстались? Кстати, а давно они расстались? Мог ли я быть для Уилла летним развлечением, способом ее забыть? Толстая лиана ревности скрутилась в моем животе.
– А что насчет тебя, Олли? – спросил Мэтт, выдергивая в реальность. – Идешь на танцы?
Он не спросил, пригласил ли я кого-нибудь. Пожалуй, решил, что ответ очевиден. Чтобы пойти с кем-то на танцы, нужно, чтобы тебя позвала девушка. Это не должно было меня беспокоить, но мои щеки все равно начали гореть. Я понял, что в моей родной школе мне никогда не приходилось чувствовать себя так, словно я хуже остальных. И там бы никогда не устроили танцы, где следовало придерживаться гендерных норм. Я бы находился в той же позиции, что и остальные: задавался бы вопросом, пригласит ли кто-нибудь меня, или решал бы, хочу ли я, чтобы меня позвали в принципе.
Но весь смысл состоял в том, что в моей старой школе никто бы и не подумал, что мне не с кем куда-то пойти из-за моей ориентации.
Возможно, кто-то бы такое и предположил: ведь я был ужасно неловким интровертом, который весь прошлый год щеголял со стрижкой, делавшей меня похожим на младенца, переигравшего с ножницами. Но тогда это было оправданно или хотя бы являлось отвержением при равных возможностях.
Я так сосредоточенно краснел за столом, что не заметил, как Лара повернулась ко мне.
– Я его пригласила, – объявила она, и я встрепенулся.
Простите? Она меня пригласила? Когда? Я что, тогда спал? Я же совершенно точно ничего не помнил. Может, она прошептала это с другой стороны двери, пока я практиковался на гитаре в музыкальном классе?
Я был ошарашен, но не настолько, чтобы не увидеть, как скривился Мэтт.
– Правда?
Лара ткнула вилкой в макароны с сыром.
– Да. Он выглядит лучше, чем большинство местных парней, и я планирую этим воспользоваться. Мы будем прекрасно выглядеть на фотках, вам не кажется?
Фишка свойственной Ларе иронии заключалась в том, что никогда нельзя было до конца понять, играется она с тобой или нет. Парни, похоже, были с этим согласны. Теперь Мэтт вроде как улыбнулся, потом нахмурился, а затем опять улыбнулся со сведенными вместе бровями.
– Если ты хочешь этим воспользоваться, то и мне придется заскочить на танцы, чтобы самому на все посмотреть, – наконец произнес он.
Гладко. Безопасный ответ.
Но наверняка он хотел, чтобы его пригласила именно Лара. Или, может быть, мне почудилось.
– Тебе не стоит такое пропускать, Паттерсон, – усмехнулась она, и Мэтт, удерживая с ней зрительный контакт, закусил губу.
У меня появилось странное ощущение, что Мэтт будет представлять, как она это говорит, когда будет вечером целоваться с подушкой.
– Ладно, – подал голос Уилл, не глядя на меня. – Через несколько дней «Марвел» выпускает новый фильм. Кто составит мне компанию?
– Кино, значит? – протянул Мэтт. – Ты точно не хочешь пойти только с Джесс?
Где-то глубоко внутри меня темная туча из гнева, ярости и негодования начала сворачивать внутренности в морской узел.
– Не-а, – ответил Уилл.
– К тому же с каких это пор мы платим за билеты? – проворчал Дарнелл, жуя салат.
– Вот именно, – закивал Уилл. – Родители только что купили новый телевизор, у которого диагональ, наверное, дюймов семьдесят пять. Можно посмотреть фильм у меня.
– Мы приглашены? – уточнила Нив.
Дарнелл просиял.
– Тогда я…
– И еще, – перебил Уилл. – Вечер – только для парней. Простите.
– То есть Олли тоже приглашен? – спросила Лара, выразительно посмотрев на Уилла.
Глядя на Уилла, можно было бы подумать, что она предложила сжечь дом дотла в безумном сатанинском ритуале, как только кино закончится.
– По-моему, невежливо заговаривать об этом при нас, если ты не собирался нас звать, – мягко промолвила Джульетт.
– Как будто нам захотелось тащиться в Нейпир, чтобы посмотреть низкокачественную пиратскую копию очередного супергеройского фильма, – фыркнула Лара. – Уверена, мы найдем, чем по-настоящему развлечь себя в субботний вечер, девочки.
Я не был уверен, что считался в сценарии девочкой, но все равно кивнул.
После обеда я догнал Лару, но сначала молча шагал рядом с ней, собираясь с духом, чтобы задать вопрос.
Она начала первой.
– Ты намерен меня отшить?
– Что? В смысле, как свою спутницу?
– Ну, не как свою девушку, верно?
Я замер.
– Я хотел узнать, всерьез ли ты это сказала.
– Конечно. У тебя есть варианты получше?
Она теперь шла по коридору быстрее, и я с трудом не отставал.
– Не особо.
– У меня тоже. Поэтому давай скоординируемся по одежде и будем выглядеть лучше их обоих, о’кей?
Она прекратила свой спринт и повернулась ко мне лицом, вызывающе подняв бровь.
Кто бы мог подумать, что Лара позовет меня на танцы? А я соглашусь?
Но я соглашусь, ведь так?
Я пожал плечами и скрестил на груди руки.
– О’кей.
В кармане завибрировал телефон, и я вытащил его, пока Лара смотрела на меня.
Пятница, 12:32
Встретимся на парковке после уроков?
Парковка почти опустела к тому времени, как на ней появился застенчивый Уилл и шаркающей походкой побрел к моей машине. Он слабо мне улыбнулся, но я не стал улыбаться в ответ. Я прислонился к капоту и стал ждать.
– Я хотел тебе рассказать, – тихо сказал он, когда приблизился.
– Что ж ты не рассказал?
– Я собирался это сделать в следующий раз, когда тебя увижу.
– Ты видел меня вчера. Но ни слова не говорил. Зато успел протрепаться парням, и тогда у тебя проблем не возникло.
– Я не рассказывал, клянусь. Джесс проболталась Мэтту.
– Зачем ей выкладывать все Мэтту?
– Я не знаю, Олли! – расстроенно воскликнул он, вскидывая руки. – Прости, ладно?
– За то, что ты не сказал мне, или за то, что идешь с ней? – жестко спросил я.
Он моргнул.
– Это ничего не значит, – ответил он. – Обещаю.
– Ага.
– Я пошел бы с тобой, если бы мог.
Я попытался улыбнуться, но мои мышцы работали против меня. Проблема заключалась в том, что он мог. Просто решил так не поступать. Независимо от того, веские ли имелись доводы или нет, он все равно решил меня проигнорировать.
И если он впрямь не мог это сделать, тогда ладно, но разве нельзя было отправиться на танцы в гордом одиночестве?
Наверное, мне следовало ему это сказать, но я не стал по двум причинам. Первая – я ужасно боялся, что он услышит, как я практически умоляю его сделать для меня что-то важное, и все равно откажется. Вторая – я хотел, чтобы он пошел один, не из-за того, что я его попросил. Пусть он пойдет в одиночестве как раз потому, что всерьез считает меня единственной кандидатурой, но пока робеет заявить об этом во всеуслышание.
– Не могу дождаться, когда увижу тебя в костюме, – произнес Уилл еле слышно. – Я и правда очень жалею, что не могу пойти с тобой.
Он серьезно взглянул на меня. Никто никогда на меня так не смотрел. Словно я являлся самым особенным человеком на свете, а он только сейчас это понял.
Я открыл рот, чтобы выпалить кучу приемлемых фраз. Что-то вроде: «Спасибо, я позже тебе напишу», а может: «На улице очень холодно, да?»
Но мой рот (только по собственной инициативе, должен я добавить) сделал что-то очень глупое.
– Я тебя люблю, – вырвалось у меня.
Мы с Уиллом застыли. Я не знаю, если честно, кто из нас был больше ошарашен. Откуда, черт возьми, это вообще взялось? Столько разных возможностей, и я выбрал момент прямо после новости о том, что он идет на танцы со своей бывшей. Я понятия не имел, зачем я признался ему в любви. Зачем? Я был зол и обижен и решил сделать это? Если в твоем основном блюде лежит ноготь с пальца ноги, нельзя просить десертное меню.
Если твой не-совсем-парень делает нечто эгоистичное и ты чувствуешь себя совершенно никчемным, нельзя говорить ему, что ты его любишь.
Похоже, я хотел, чтобы он сказал это в ответ. Ведь если он меня любит, то все остальное уже не важно, правда?
Правда?
Он мне как бы улыбнулся, но улыбкой, скорее означающей: «Не пойму, как сгладить неловкость», чем: «О боже, парень, в которого я влюблен, тоже меня любит».
Тревога. Пора сматываться отсюда. Прямо сейчас.
– Ну… я…
– Ты мне очень нравишься, – одновременно со мной произнес Уилл.