Она поерзала и приглушила голос.
– Впервые мы с Рене поцеловались на спор. И она мне тогда уже нравилась, поэтому, сам понимаешь, джекпот.
– Так.
– Так. И внезапно у меня появился очень легкий способ ее целовать. «Давай сделаем все на спор, давай поприкалываемся для парней». Мне казалось, что это смешно. Точнее, даже не так. Я будто переворачивала идею «девочек, устраивающих представление для мальчиков». Я сама их использовала, чтобы получить то, что мне надо.
Но говорила она не особо уверенно.
– А теперь?
– Ну… вдруг я не права? И подставила женщин нетрадиционной ориентации? Хоть это и было только ради меня и мне вроде пофиг, что думали парни, но разве я своими действиями не поддерживала идею, что моя ориентация нужна исключительно для того, чтобы возбуждать парней? Сам посуди, сколько всякой ерунды несут люди, говорящие, что бисексуальные девчонки просто хотят внимания.
Уф. С одной стороны, мне казалось, что я как парень не должен высказывать свое мнение. Однако я понимал, почему она решила спросить об этом у гея.
Я медленно заговорил, аккуратно подбирая слова:
– По-моему, если тебе комфортно изучать свою ориентацию таким образом, то это имеет место быть. Для нас не всегда все черное и белое.
Лара долго молчала.
– Она никогда не целовала меня наедине, – произнесла она наконец.
Я подумал о том, что ей наверняка очень больно. Каким раздавленным был бы я, если бы Уилл целовал меня лишь ради чьего-то развлечения. Даже если бы он притворялся и пускал другим пыль в глаза.
Воздух между мной и Ларой будто сгустился.
– В общем, – махнула рукой Лара прямо сквозь одеяло напряженности, – пошло оно!.. Я не существую ради мужского удовольствия, и я больше не играю в дурацкие игры. Если Рене захочет меня поцеловать, она может сделать это наедине… и ни с кем не встречаясь.
– Да.
– Вставай, – заявила Лара. – Надо вернуться и показать им, что мы умеем отлично веселиться и без них. Если тебе повезет, я позволю тебе воспользоваться мной как шестом для стриптиза и ты продемонстрируешь Уиллу, кто есть кто.
Я разразился смехом и поднялся на ноги.
– О’кей. Давай сделаем это.
18
Воскресенье, 1:51
Встретимся в озере. У конца пристани, справа от твоего дома.
Он ведь имел в виду «у озера»? «В» – это же опечатка?
Было два часа ночи. Ему повезло, что я проснулся, когда он мне написал.
Но на пристани никого не оказалось. Хотя я различил на досках стопку одежды.
Я быстро оглянулся по сторонам: надо убедиться, что я точно, однозначно, абсолютно один. Спустя несколько секунд я быстро пошел по деревянному настилу. Отличный способ заставить меня почувствовать себя незащищенным, Уилл.
Он плавал в воде прямо у края пристани – его окоченевшее лицо улыбалось мне из черного озера.
– Что ты делаешь? – спросил я.
– Идеальная ночь для плавания, правда?
– Разве тебе не надо сидеть за рулем через четыре часа? – удивился я.
Мы уже друг с другом попрощались. Я целый вечер дулся, надеялся, что опять его увижу, и пытался смириться с фактом, что ничего подобного, скорее всего, никогда не случится.
– Я не буду за рулем, поэтому посплю в машине. Я хотел еще раз на тебя взглянуть.
– Уилл…
– Иди сюда.
– Сейчас темно, – заныл я.
– Я никому не дам тебя съесть. Обещаю.
Я помедлил. Только ради него. Клянусь, никто на свете, кроме Уилла, не смог бы убедить меня раздеться и нырнуть в ледяное темное озеро смерти во время чертова часа ведьм.
Но я же сделал это, правда?
Когда я очутился в воде, его руки легли на мои плечи, а губы оказались на моих губах. Он поцеловал меня так, словно у него никогда не будет шанса сделать это снова.
И именно так я сам поцеловал его в ответ.
– К черту завтрашний день, – выдавил я, отстранившись.
– Он наступит, хочешь ты или нет.
– Знаю. Ты уедешь и через несколько недель совсем меня забудешь.
Уилл засмеялся и покачал головой.
– Я точно никогда тебя не забуду. Думаю, я никогда не был настолько счастлив. Это не испарится только из-за того, что мы будем…
– В противоположных концах страны.
– Могло быть и хуже. Если бы ты жил, например, в Австралии…
– Разницы немного.
Он вновь поцеловал меня.
Прощальный поцелуй номер семьдесят шесть.
– Обещай, что мы найдем способ еще раз увидеться.
– Я не могу такое обещать.
– Тогда соври. Пожалуйста.
На следующий день мы с Уиллом не обменялись ни единым словом.
На уроке музыки он смущенно улыбнулся, когда сел рядом со мной. Словно надеялся, что я буду вести себя так, будто все хорошо и танцев никогда не было.
– Привет, – прошептал он.
Привет?
Я кипел.
– Не хочу тебя видеть, – прошипел я.
Он посмотрел на меня с выражением лица человека, которому сказали, что его щенка жестоко убили. Когда он взял себя в руки, чтобы попытаться ответить, начался урок, и он откинулся назад на стуле, сжав зубы. Он не шевелился, пока мисс Эллисон не остановилась возле нас, чтобы раздать составленные ею буклеты. Затем с совершенно непринужденным видом он еле слышно сказал:
– Пожалуйста, не делай этого.
Я его проигнорировал.
– Олли.
Я его проигнорировал.
– Прости, пожалуйста. Я чувствую себя просто ужасно из-за вчерашней ночи.
Не настолько ужасно, чтобы позвонить мне, а может, отвести меня в сторону и объяснить или же изначально ничего не совершать.
– Мы можем поговорить?
Я промолчал.
Когда прозвенел звонок, я продолжил гнуть свою линию и сумел сбежать на следующий урок, пока Уилл не успел начать меня умолять. Мне помог тот факт, что Уилл не мог сказать ни слова там, где его могли услышать, а школьные коридоры не способствуют приватности. К обеду я продумал стратегию и направился в кафетерий, а не в музыкальный класс, чтобы он не застал меня одного.
Я ожидал, что баскетболисты сядут с нами, особенно после, можно сказать, официального оформления отношений между Нив и Дарнелл вчера вечером, но сегодня за нашим столом цвели исключительно розы.
– Это потому что мы с Дарнеллом… поговорили вчера вечером, – сказала Нив, когда мы сели. – Я объявила ему, что в следующем году переезжаю в Нью-Йорк.
– И?.. – спросила Лара.
– Кажется, он представлял себе, что мы останемся в Коллинсвуде и однажды создадим семью или что-то такое. Он признался, что никогда не хотел жить в большом городе. Поэтому, если честно, я не знаю, на каком мы сейчас этапе. Он явно не намерен ехать со мной, и пока мы решили подождать. Мы в подвешенном состоянии.
– Ни то ни се, – встрял я. – Вот что хуже всего.
– Это стишок? – спросила Нив.
– Дарнелл – урод, – отрезала Лара, угрожающе показывая картошкой фри на Нив. – Проблема не в городе. Если ему предложат работу в Нью-Йорке, то, уверяю тебя, он помчится туда в мгновение ока. Его просто пугает мысль о том, чтобы следовать за сильной женщиной, пока она строит карьеру, а не наоборот.
– Точнее не скажешь! – сказала Нив, салютуя диетической колой.
– Похоже, вчерашние танцы кто-то проклял, – добавил я.
Нив с серьезным видом кивнула. Лара посмотрела на нас испепеляющим взглядом.
– Неужели? Танцы очистили нас от токсичного багажа, который мы таскали. Теперь мы – свободные и одинокие. Нас уже не тянут на дно недоразвитые паразиты, высасывающие из нас любовь и не дающие взамен ничего более существенного, чем тухлый перепихон в чулане.
– У вас с Рене был перепихон в чулане? – спросил я.
– Это фигура речи.
– Сомневаюсь.
– Ну, все общепризнанные фигуры речи уже переиспользованы.
– Что и делает их фигурами речи. Если они не переиспользованы, то это просто слова, которые однажды кто-то сказал.
– Олли, – сладко промурлыкала Лара, – иногда ты можешь сильно раздражать, тебе кто-нибудь такое говорил?
– Кто-то, кроме тебя? Нет.
Плохая новость заключалась в том, что цепочки с кинжалом из розового золота на моей шее не хватило для того, чтобы отбить нападение Лары. А хорошая состояла в том, что я, наверное, никогда столько не болтал за школьным обеденным столом. И я чувствовал себя комфортнее обычного.
Пожалуй, вчерашние танцы все-таки имели какой-то смысл.
Уилл написал мне с просьбой опять встретиться на парковке, но я не собирался ему потакать. Я направился к своей машине, как только вышел из здания.
За мной послышался топот ног, и я положил ладонь на дверцу автомобиля.
– Олли, подожди, пожалуйста!
Он не мог просто отстать? Если честно, я думал, что уберусь отсюда, не встретившись с ним, учитывая, сколько старшеклассников сейчас собралось на парковке. Ученики сновали налево, направо и по центру, и я был уверен, что Уилл не станет рисковать и меня преследовать.
Но он все-таки бросился за мной вдогонку.
– Хотя бы поговори со мной, – попросил он. – Дай мне объяснить!
– В этом нет никакой нужды, – ответил я. – Лара мне уже рассказала. Ребята нашли мою фотографию в твоем телефоне.
– Ясно.
– Ясно, – повторил за ним я. – Поэтому, если у тебя нет убедительного объяснения, то тебе лучше даже не начинать.
Уилл выглядел озадаченным.
– Но ты ведь понимаешь, что тут нет ничего личного! Я хотел сбить их с толку.
– Ты не должен был так поступать.
Уилл начал озираться по сторонам, чтобы проверить, не мог ли кто-то нас услышать.
– Мы можем сесть в машину? – спросил он.
Я закатил глаза и прыгнул на водительское сиденье, хлопая дверцей. Уилл последовал поему примеру, устроившись на пассажирском месте и хлопнув потише.
– Олли, если бы я так не сделал, они бы стали что-то насчет нас подозревать, – пролепетал он, как только закрыл дверцу. – Мэтт не дал бы мне жить спокойно, он нацеливался бы на меня каждый раз, когда замечал, что мы общаемся: на обеде, на улице или…