– А мой бывший муж?
– Будь это он, вы бы его узнали. Даже с капюшоном на голове! Ладно, поговорим серьезно, мадам… Внести ваше заявление в журнал учета, вот все, что я могу для вас сделать. Если появится нечто более определенное, если вы получите реальные угрозы, приходите снова.
Хлоя испепеляет его взглядом.
– И не забудьте здесь вашу… замороженную птицу. У нас есть чем заняться, кроме как гоняться за тенями.
У него не было выбора. Их оказалось слишком много, с их фальшивым сочувствием, но настоящим шприцем.
Тело Софи отправили в морг.
А вот сам он остался здесь, пленником пустой комнаты. Среди руин.
Он нашел свое служебное оружие, которое Мартина спрятала в ящик, и держит его поблизости, в правой руке.
Мне нужно, чтобы ты мне пообещал, Александр…
Некоторые обещания невозможно выполнить, любовь моя. Я знаю, что, пустив себе пулю в лоб, я не воссоединюсь с тобой. Это было бы слишком просто, слишком хорошо. Если бы оно существовало, место, где можно встретиться, мне нужно было бы просто подождать.
Я знаю, что, нажав на курок, навсегда тебя потеряю, любовь моя.
Но по крайней мере, я забуду.
Неприятное чувство, будто ты проглотил ядовитую змею. И она ворочается в твоих внутренностях.
Будто тебя подсоединили к напряжению в двести двадцать вольт и каждые полминуты включают разряд.
Хлоя никак не может успокоиться.
Страх накатывает на нее волна за волной.
Ощущение, что у нее на лбу нарисована мишень. Что она добыча. Легкая.
Беспомощность. И жуткое чувство одиночества.
Никто ей не верит. Никто не принимает ее всерьез. А между тем Тень ждет своего часа, удобного момента.
Она приехала в агентство ближе к полудню, потеряв все утро в комиссариате. Прождать два часа, чтобы потом быть униженной простым копом.
Полной бездарью, да! Тебе нужны конкретные доказательства? Обещаю, что прикажу доставить мой еще теплый труп прямо к тебе в кабинет!
Хлоя достает из кармана листок с загадочными данными, найденными на столе Филиппа Мартена. Виктор Бругман, 06.39.63…
Она решает попытать счастья. Набирает номер на своем мобильнике, закрывает дверь погруженного в полутьму логова. Она опустила шторы, чтобы помешать тому, другому, наблюдать за ней в бинокль. Потому что он еще там, она уверена. Постоянно выслеживает.
После третьего гудка ей отвечает мужской голос.
– Месье Бругман?
– Он самый…
– Извините за беспокойство. Я вам звоню от Филиппа Мартена. Он дал мне номер вашего телефона.
Короткое молчание на том конце.
– Слушаю вас, мадам… Мадам?
Хлоя называет первое попавшееся имя.
– Так вот, я тоже нуждаюсь в ваших услугах.
– Разумеется, почему бы и нет. Какую сумму вы предполагаете вложить?
– Какую сумму? – глупо переспрашивает Хлоя. – Я заплачу сколько надо.
Опять пауза. Еще длиннее первой.
– Значит, бюджет у вас неограниченный, прекрасно! Но что именно вы ищете?
– То же самое, что Мартен. Чтобы вы кое-кем для меня занялись.
– Правда? И каким образом я должен им заняться?
У Хлои чувство, будто ее затягивают зыбучие пески.
– Я хочу, чтобы вы его напугали.
Мужчина разражается смехом:
– Послушайте, мадам, полагаю, это какое-то недоразумение. Серьезное недоразумение! Вы знаете, я всего лишь агент по недвижимости. Я могу напугать, особенно когда называю цену… но я на этом не специализируюсь!
Хлоя закрывает глаза и нажимает отбой, даже не извинившись.
– Черт!
Еще один тупик. Счастье, что она позвонила со скрытого номера.
Она смотрит на часы. Вторая половина дня только началась, но она спрашивает себя, что она тут делает. Сегодня ей так и не удалось сосредоточиться. Дела накапливаются вокруг нее, как горы, которые предстоит покорить. А она, обычно такая быстрая, не смогла изучить ни одного, хотя от нее ждут мнения по каждому из них.
Бесполезно упорствовать, пора выбрасывать белый флаг. Она снимает трубку внутреннего телефона, звонит Натали.
– Я ухожу, – объявляет она. – У меня запись к врачу.
– Во сколько вы вернетесь?
– Я не вернусь.
– Да? – удивляется секретарша. – Какие будут указания?
– Никаких. До завтра, Натали.
Она выключает компьютер, надевает пальто и сбегает. Дверцы лифта открываются, она оказывается нос к носу с Мартеном и Пардье, которые над чем-то смеются.
Плохая была идея.
– Ты уже уходишь? – коварно удивляется Мартен.
Он смотрит на часы, директор поступает так же.
Час от часу не легче.
– У меня встреча в городе.
– С кем? – спрашивает Пардье.
– С врачом.
– Вы заболели, малышка?
Она не выносит, когда он называет ее малышкой, особенно в присутствии Мартена.
– Не знаю, просто плохо себя чувствую.
– И верно, ты совсем бледная, – иронизирует Мартен. – У тебя измученный вид.
– Наверняка подцепила какой-нибудь вирус, – отвечает Хлоя. – Завтра будет лучше.
– Отдохните, малышка. Сейчас надо держаться.
Она заходит в лифт, нажимает на нулевой этаж. Мартен оборачивается, посылает ей особенно мерзкую улыбочку. Потом, пока дверцы медленно закрываются, она успевает заметить, как он кладет руку на плечо босса и что-то шепчет ему на ухо.
– Погоди, ты у меня свое получишь, – бормочет Хлоя.
– Шеф?
Гомес знает, что этот голос ему знаком. Но не помнит, кому он принадлежит. Может, из-за той дряни, что медик вкатил ему утром. Может, он сходит с ума. На этот раз по-настоящему.
В дверях комнаты появляется Лаваль.
– Дверь была открыта, – извиняется он.
Гомес поднимает голову, лейтенант чуть заметно отшатывается при виде вроде бы знакомого лица. Опустошенного.
Он смотрит на медицинскую кровать, у него в голове не укладывается, что все это время он ничего не знал. Вспоминает их спор по поводу вечеринки у Вийяра, и слезы наворачиваются на его ребяческие глаза.
– Меня Маяр предупредил… И сказал приехать.
– Убирайся. Мне нужно побыть одному.
– Ему позвонила сиделка, которая ухаживала за вашей женой. Он сейчас в Марселе, поэтому позвонил мне и все объяснил. Я не знал… Вообще никто не знал, кроме него. Он попросил меня остаться с вами.
– Пошел вон.
– Нет. Я не уйду. Вы не должны оставаться один. Только не сейчас.
Лейтенант делает шаг в направлении шефа и замирает. Он только сейчас заметил оружие у него в руке.
Никаких резких движений.
Он тоже сползает по стене. Чтобы оказаться в той же позиции.
– Вам следовало сказать нам.
– Что бы это изменило?
– Может, мы смогли бы помочь.
У Гомеса вырывается что-то вроде нервного смешка, его рука крепче сжимает рукоять «зиг-зауэра».
– Лучше бы ты ушел, лейтенант.
– Нет, патрон. Я вас не оставлю.
– Боишься, что я застрелюсь?
Лаваль задумывается, прежде чем ответить.
– Вы хотите уйти к ней, да?
– Я с ней уже никогда не буду. Фигня это все.
– Вот и я так думаю. Там, где она сейчас, она больше не страдает.
– Зато я…
– Представляю себе.
– Ты не можешь.
– Именно. Я же сказал представляю, а не знаю… Каждое слово имеет свое значение. Вы же меня этому и учили.
Оба на некоторое время замолкают.
– Я не могу помешать вам разнести себе череп, если вы этого действительно хотите, – снова говорит Лаваль. – Но… мне все-таки хочется попробовать.
Лейтенант опять умолкает. Он кажется спокойным, хотя в его черепе бушует буря. Что сказать ему? Как убедить остаться?
Слушайся своих инстинктов, Пацан. Гомес постоянно ему этот повторял.
Вот только любая промашка может стоить тому жизни.
Через несколько минут он решается:
– Вы ведь любили ее, верно?
Гомес закрывает глаза.
– Ступай отсюда.
– Ответьте на вопрос, и я оставлю вас в покое.
– Больше всего на свете, – бросает Александр.
– Если вы застрелитесь, вам больше не будет больно, это уж точно, – продолжает лейтенант. – Но вы забудете не только боль. Вы забудете все.
Гомес утыкается лбом в колени, стискивает руками голову. Верный знак, что череп сейчас взорвется. Еще до того, как он нажмет на курок.
– Вы забудете, какой она была. Чем вы были друг для друга.
У Александра такое чувство, будто молодой напарник вколачивает ему в позвоночник гвозди.
– Никто не знал ее лучше вас, я думаю. Поэтому, если вы вышибете себе мозги, ей больше негде будет оставаться.
– Замолчи! – умоляет Гомес. – Замолчи, пожалуйста…
Лаваль чувствует, что попал в точку, в нужное место. И в нужный момент.
– Ладно, я замолчу… Кстати, мы обложили Николя.
Александр сидит с опущенной головой, как если бы ничего не слышал.
– Албанца Николя, правую руку Башкима, – напоминает Лаваль. – И все благодаря вам.
Майор по-прежнему не реагирует. Но молодой коп не отстает.
– Помните, тот тип, который живет в доме двадцать девять по улице де ля Фратерните? Ну вот, сели мы ему на хвост и вышли на Николя. У того квартира в Кремлен-Бисетре[9]. И чувствую, вскоре приведет он нас прямо к Башкиму. Судя по прослушке, этот говнюк проездом во Франции. Я подумал, вам стоит знать.
Гомес поднимает наконец голову и смотрит на своего лейтенанта с неожиданной нежностью.
– Томор Башким здесь, – отчеканивает Лаваль. – Здесь, во Франции. А точнее, в Девяносто четвертом округе. И его кореш скоро приведет нас к нему, я уверен. Но эта сволочь ваша, патрон. Мы помним. Поэтому будем держать его тепленьким в ожидании вашего возвращения. Подождем сколько нужно… Хотите сигарету?
Александр кивает, Лаваль толкает к нему по полу пачку и зажигалку. Александр наконец-то выпускает оружие. На несколько минут, конечно. Но это уже первый шаг.
– Расскажите мне о ней, – тихо просит Лаваль. – Я же о ней ничего не знаю…