Смотрите, какая я сильная!
После долгого молчания Александр начинает говорить о Софи. Слезы набегают ему на глаза, но он этого даже не замечает. И тогда рука Лаваля сжимает его собственную с неожиданной силой. Александр расплывается в глуповатой улыбке.
– Ты меня слышишь? Я точно знаю, что слышишь, маленький поганец! Тогда почему не открываешь глаза? Не желаешь видеть мою морду, да? Заметь, я тебя понимаю. После всего, что я тебе сделал… Или же ты просто не хочешь видеть весь этот мир. Но и здесь есть кое-что приятное, вспомни…
Рука Лаваля снова становится куском неподвижной плоти. Но Александр продолжает улыбаться.
Он берет блокнот с прикроватной тумбочки, достает ручку и исписывает пару страниц.
Потом снова целует Пацана. Как поцеловал бы сына.
Две минуты спустя он уже в машине. С новой энергией. Может, Лаваль передал ему свою?
Он должен выяснить, является ли Квентин Варфоломей тем человеком, которого он преследует. Стратегия проста; нужно выманить волка из леса. Чтобы добиться этого, существует только одно решение: отдалиться от Хлои, чтобы Тень поверила, будто та осталась без защиты.
Предоставить свободу действий Квентину Варфоломею. Или Бертрану. Не важно.
Больше не изображать из себя телохранителя и наблюдать издалека.
Вот только Хлоя, скорее всего, не согласится. Она даже может умереть.
Он размышляет, как лучше привести свой план в действие, когда мобильник звонит снова.
– Привет, Алекс, это Маяр.
Их разделяет замерзшее озеро. Каждый на своем берегу. А когда-то они были друзьями, прежде.
В те времена, когда у Лаваля были обе ноги.
– Погоди, я припаркуюсь…
Александр останавливает машину у тротуара, выключает мотор.
– Ты видел Пацана в последние дни? – сразу наезжает комиссар.
– Я только что из госпиталя, – сообщает Гомес. – Он пожал мне руку. Он реагирует, думаю, это добрый знак.
– Тем лучше, – бормочет дивизионный. – Тем лучше…
– Ты ведь не для того звонишь, чтобы узнать новости о Лавале, верно?
– Нет, не для того. На самом деле тебя хочет видеть Кутюрье. Он тебя скоро вызовет.
Кутюрье. Капитан из Главной инспекции, которому поручено внутреннее расследование промаха в деле Томора Башкима.
– Вот я и решил тебя предупредить, – продолжает Маяр.
– Спасибо, очень мило.
– Я говорил с ним сегодня утром… дело для тебя оборачивается не очень хорошо.
– Неужели? – усмехается Гомес.
– Поскольку Лаваль не приходит в себя, а твой отпуск рано или поздно подойдет к концу, он…
Маяр подбирает слова, Александр решает протянуть ему руку помощи.
– Он отстранит меня от исполнения обязанностей, так?
– Да.
Гомес молчит, справляясь с ударом. Он знал, что так случится, но услышать об этом больно.
– А ты что сказал? – спрашивает он наконец.
– А что ты хотел, чтобы я сказал? – вздыхает дивизионный. – Это временное отстранение, пока не закончится расследование.
– Они меня выпрут, и ты это прекрасно знаешь. Они уже забыли про все, что я сделал раньше, верно?
– Послушай, Алекс, я всегда тебя прикрывал. Но тут я ничего не мог поделать, клянусь.
– А я вот думаю, что ты не захотел ничего делать, – наносит ответный удар майор. – Думаю, ты меня бросил на произвол судьбы. И даже думаю, что ты сказал, будто я втихаря веду какое-то расследование! Я думаю, ты меня слил.
– Кончай нести хрень! – рычит Маяр. – Ты бредишь. Я сделал все, что было в моих силах.
– Ну да, могу себе представить! Но не беспокойся, я сдам ствол и карточку и не стану качать права. Со мной у тебя никаких проблем не будет! Можешь спать спокойно, приятель.
– Алекс, не говори…
Маяр не успел закончить фразу, Александр уже отключился.
Он бьет кулаком по рулю, утыкается лбом в ладони.
Все логично. Я облажался и должен заплатить. Должен заплатить за Пацана, который валяется на больничной койке и, возможно, больше никогда не увидит цвета неба.
А потому Александр снова заводит мотор и пытается подавить всплеск ненависти.
Почувствует ли он себя менее виноватым, когда понесет наказание? Чушь собачья! Даже если ему отрежут ногу, он не перестанет чувствовать свою вину. Единственным, что могло бы облегчить этот гигантский груз, стала бы улыбка Пацана. Слова прощения.
Гомес опускает стекло и вдыхает всей грудью, стараясь снова сосредоточиться на расследовании. Последнем в его карьере, он знает.
И тут снова заявляет о себе мобильник. Гомес отвечает, предварительно удостоверившись, что это не Маяр.
– Да?
– Александр? Это Квентин Варфоломей.
Артериальное давление Гомеса мгновенно подскакивает до опасной отметки.
– Привет, Квентин… Что случилось?
– Я много думал после твоего вчерашнего визита. И мне бы хотелось с тобой увидеться.
Гомес молчит секунды три, прежде чем ответить, и Квентин продолжает:
– Я поговорил о случае Хлои с одним из лучших специалистов и думаю, что смогу тебе помочь… Ты сейчас свободен?
– Да… Хочешь, чтобы я приехал в Вильжюиф?
– Нет, я сегодня не работаю. Я могу приехать к тебе, если ты дашь адрес.
Гомес снова колеблется. Но даже если Квентин и Тень одно лицо, он не особо рискует. В конечном счете этот мерзавец просто трус, способный только терроризировать одиноких женщин.
– Мой адрес: бульвар Клемансо, сто пятьдесят шесть.
– Отлично, я найду. Скажем, через час, устраивает?
– Вполне. До встречи, – заключает Александр.
Или парень настоящий профессионал, который действительно хочет помочь Хлое, или волк решил все-таки выйти в одиночку из леса. Легко понять причины и логику: продолжить промывать мозги копу и настраивать его против Хлои. Чтобы последний ее защитник решил, что она сумасшедшая и прекратил бдеть над ней. Тактика не хуже прочих.
При условии, что виновный именно он.
Но виновный в чем? С точки зрения закона сажать его не за что. Даже не за что отдавать под суд.
Он надел на голову капюшон и преследовал Хлою. Он надел темные очки и напугал ее, господин прокурор.
Как доказать, что он забрался к ней в дом? Что он накачал ее наркотиками и раздел догола в лесу? Что он превратил ее жизнь в кошмар?
После этой встречи, с точки зрения Варфоломея, будет логично, если я брошу Хлою. Он почувствует себя в безопасности и начнет играть по-крупному.
Идеальная западня.
По дороге Александр звонит Хлое. Попадает на автоответчик.
– Привет, красавица, это Алекс. Я просто хотел узнать, как у тебя дела… Ладно, до вечера, целую. Очень крепко целую.
Он нажимает отбой, бросает мобильник на пассажирское сиденье и прибавляет скорость. Ему захотелось сказать Люблю тебя. Его это удивило. И уж конечно, он выдал себя тем, как сказал Целую…
Бульвар Клемансо, Гомес замечает Варфоломея, который уже поджидает его у дома. Он паркует «пежо», не торопясь подходит к медбрату.
– Я приехал немного раньше, – извиняется Квентин, пожимая ему руку.
– Нет проблем.
Майор набирает код, проследив, чтобы спина загораживала клавиатуру, и толкает входную дверь.
– Я живу на третьем, – уточняет он, начиная подниматься по лестнице. – Значит, ты выяснил для меня кое-что интересное?
– Думаю, да.
Поднявшись на свой этаж, Гомес открывает дверь квартиры, заходит первым.
– Не обращай внимания на бардак.
– Не беспокойся… Ты живешь один?
– Нет, – заявляет Александр. – Но моя жена следит за порядком не больше моего!
– Порядок – это инстинкт самосохранения.
– Ты решил устроить мне сеанс психоанализа?
Квентин смеется, вешает свою куртку у входа.
– Я на такое не способен! Я простой медбрат, а не психиатр.
– Тем лучше. Выпьешь что-нибудь?
– Кофе, если у тебя есть. Спасибо.
– Садись, я сейчас вернусь, – предлагает Александр, направляясь в кухню.
Квентин пользуется отсутствием хозяина, чтобы рассмотреть окружающую обстановку. Гостиная, погруженная в полумрак, скудно обставлена. И унылая до смерти.
Такое впечатление, что здесь никто не живет. Или только призрак.
– А твоя жена работает? – спрашивает он, повысив голос.
Рука Александра сжимается на пакете с кофе, он сыплет мимо фильтра.
– Да. У нотариуса, – отвечает он.
– А… Неплохо!
– А твоя? – подхватывает тему коп, возвращаясь в гостиную.
– Должен открыть тебе один секрет, – улыбается Квентин, – я не женат.
Гомес изображает полнейшее удивление. Кстати, он и впрямь удивлен. Тем, с какой непринужденностью Варфоломей выложил ему правду. Он все больше сомневается в его виновности, но остается начеку. Между прочим, изменив привычке, он не избавился от оружия, войдя в квартиру.
– Хлоя сказала мне, что…
– Я знаю. На самом деле я так сказал Кароль, но это неправда. Ты же меня не выдашь, а?
– Меня это не касается, – бросает Александр, пожимая плечами.
– Я знаю, что не проведу всю жизнь рядом с Кароль, а маленькая ложь позволяет держать дистанцию и не дает ей строить планы нашего совместного будущего.
– Все равно как-то гадко! – замечает коп.
– Конечно. Но с девицами так сложно…
Квентин садится на диван, Александр идет за кофе в кухню, потом устраивается в кресле напротив.
– Ладно, расскажи мне о Хлое, – переходит к делу майор.
– Я поговорил с профессором, который руководит нашей лечебницей. Знаешь, он крупный специалист… Я описал ему симптомы, которыми страдает Хлоя, и он подтвердил то, что я думал. С его точки зрения, у нее приступ параноидального бреда.
Александр прикуривает сигарету, предлагает Варфоломею, тот отказывается.
– Он мне еще сказал, что слышал об очень схожем случае от коллеги, женщины, у которой кабинет где-то в городе.
– Правда? – удивляется Гомес.
– Речь шла о молодой женщине, которая считала, что ее преследует мужчина… Она была кассиршей в супермаркете, кажется.