Глаза человека, который знает, что умрет. Не выполнив свою миссию.
– Я утешу ее в горе от твоего ухода, – обещает Варфоломей. – Я о ней позабочусь, можешь мне поверить.
– Ты просто больной, ты псих! Ты убил медбрата из лечебницы и занял его место, да?
Квентин усмехается, встает со стула. Ему явно не сидится на месте.
Александр удивлен тем, что ему удалось выговорить целую фразу, не запнувшись. Ему кажется, что силы возвращаются.
– А ты забавный… Думаю, ты заслужил объяснения. Чтобы я рассказал тебе, кто я на самом деле и что с ней сделаю.
Нет, этого я не заслужил. Выслушивать, как психопат рассказывает во всех деталях о своих планах, извращениях и мотивах.
Однако Александру придется вытерпеть и эту пытку.
– Хлою я встретил на вечеринке, куда меня пригласила Кароль. Мы обменялись парой слов, но она меня даже не видела, слишком поглощенная собственной ослепительностью. Слишком занятая тем, чтобы блистать! Сиять, как солнце… Я сразу понял, что это она. В тот момент я ее выбрал.
Майор не прерывает его, позволяя расписывать историю патологической любви. Квентин кладет пистолет на журнальный столик, Гомес испытывает легкое облегчение.
– Я начал тайком следить за ней. Отмечал каждую ее привычку, каждую причуду. Короче, я научился понимать ее. Потом я подобрался к ее лучшей подруге. Ее-то покорить ничего не стоило! Она упала к моим ногам с ошеломляющей легкостью… Заметь, я, кажется, наделен недюжинным обаянием. Ты как думаешь?.. Благодаря Каро я узнал массу всего о моей нареченной. В обмен я должен был делать вид, что люблю ее, а это было непросто. Девица скучнее осеннего дождика! Стоит на нее, как на тарелку с макаронами.
Гомес незаметно перенес вес тела вперед. Он пытается сделать несколько движений, чтобы размять мускулы. Чтобы слой цемента растрескался.
– А затем я пошел в атаку. Мой метод не знает осечек: я превращаю их в законченных психопаток.
Квентин снова приближается, Гомес откидывается назад.
– Ты чего так дергаешься?
– Писать хочу, – находится коп.
– Извини, но отложим на следующий раз. Итак, я говорил, что свожу их с ума. Это такой кайф, ты бы знал! Они повсюду рассказывают свою историю, и никто им не верит.
– Никто, кроме меня.
– Ну конечно, совсем без накладок не бывает, – уступает Варфоломей. – Но в сущности, это не так уж важно. Понимаешь, я больше всего люблю их ломать. Разбирать на кусочки! Смотреть, как они дергаются, сражаясь с невидимым врагом. Как теряют все ориентиры, все, что построили в жизни. Раздевать их донага, докапываться до самого болезненного… Это так возбуждает, представить себе не можешь.
– Да, не могу, – соглашается Гомес. – Я для этого недостаточно безумен.
– Вот и я тоже недостаточно безумен, – сокрушается Варфоломей. – Я люблю безумие. Оно меня привлекает, почти непреодолимо. Нормальность так уныла, так предсказуема. Так банальна! А безумие – дверь, открытая в новые миры, во вселенные столь изобильные, что наше воображение недостаточно богато, чтобы их постичь. Только если ты безумен!
Квентин делает короткую паузу, словно обдумывая собственные слова.
– Да, я безумен. Но лишь немного. И лишь иногда. К несчастью…
– У меня для тебя сногсшибательная новость, – возражает майор. – Ты совершенно ненормальный. Ты чокнутый, двинутый, свихнувшийся, трахнутый, буйнопомешанный! Полностью и на все времена.
Квентин его, кажется, не слышит и продолжает свой монолог:
– Благодаря мне эти девицы исследуют новые миры, набираются нового опыта. Благодаря мне они наконец узнают нечто иное, кроме безнадежности жизни незначительной, иногда убогой, а часто мрачной. Я их спаситель…
Медбрат снова отошел и принялся расхаживать по гостиной, засунув руки в карманы.
– Хлоя лакомая мишень. Она крепкий орешек! Но в ней гигантский потенциал… Благодаря тому, что рассказала мне Кароль, я быстро понял, что у Хлои всегда были параноидальные наклонности, и это намного облегчило мне задачу.
Хлоя… что она сейчас делает? – вдруг спрашивает себя Александр. Он представляет ее, в черном строгом костюме. Красивую до чертиков. До смерти.
Он думал, что готов умереть за нее. Но в конечном счете предпочел бы жить. С нею.
В это мгновение он ощущает желание. И даже бешеное желание. В этот момент Александр готов на любые клятвы и обещания. Безусловно, потому, что ему не останется времени, чтобы их сдержать.
Квентин снова уселся и продолжает свои откровения:
– Ты, конечно же, задавался вопросом, как мне удалось все это провернуть, ищейка… Очень просто, сам увидишь. Сначала я сделал дубликаты ключей от ее дома. У Хлои очень организованная домработница: она пишет имена всех своих клиентов на каждой связке и вешает их в шкафчик при входе. Видишь, Алекс, вот тут ты и совершил ошибку, тут ты не был на высоте… Если бы ты начал копать вокруг Фабьены, ты бы вышел на меня куда раньше. Ты бы заметил, что я трахаю и ее тоже! И должен признать, мне повезло: она миленькая и куда забавнее Кароль. И она до смерти скучает с мужем. Короче, я стянул связку, сделал дубликат и повесил ключи на место. И всякий раз, когда Хлоя меняла замки, я прокручивал тот же фокус. Детская игра!
Александр осознает, до какой степени Хлоя была неосторожна, ослушавшись его. И до какой степени он сам был небрежен. В его планах стояло порыться в жизни Фабьены. Но это следовало сделать в первую очередь. Если бы только у него были время и средства… Если бы только Маяр соизволил прислушаться к нему.
Если бы только я сам был более убедителен.
– Потом я проник к Хлое и установил несколько маленьких жучков. Микрофончики то тут, то там. Имей в виду, это хорошее оборудование, не какое-нибудь дерьмо… Когда хочешь преуспеть, следует вложиться. Жаль, что ты их не нашел, да, Алекс? Должен сказать, что я не пожалел времени, чтобы их замаскировать, и простого обыска было недостаточно, чтобы до них добраться… А еще я поставил маячок на машину Хлои. Поразительно, чего только сегодня не раздобудешь через Интернет!
Коп закрывает глаза. Ему хочется заснуть, но он сопротивляется, как может. Квентин решает помочь ему, отвесив новую оплеуху.
– Эй! Оставайся со мной, герой! Не хочешь узнать продолжение?
Гомес поднимает голову.
– Хорошо… Итак, я рассовал повсюду микрофоны. Знал бы ты, чего я наслушался! Могу тебе кое-что открыть: она кричала куда сильнее с Бертраном, чем с тобой.
Лицо Александра чуть заметно напрягается. Он дорого бы дал за возможность стереть того в порошок. Раздавить его в своих руках, как спелый фрукт.
– Ну, я не хотел тебя огорчать, старина.
– По крайней мере, мне не пришлось нападать на нее, чтобы она заметила, что я существую, – наносит ответный удар майор. – Мне даже никаких усилий не пришлось прикладывать.
– Да ладно тебе, – улыбается Квентин, – не передергивай. Она тебя заметила только потому, что ты ей нужен. Потому что ее бил мандраж. Только потому, что я пугал ее. Проснись: эта шлюха воспользовалась тобой, ты вовсе не в ее вкусе! Не вмешайся я, она бы на тебя и не глянула.
Гомес собирается ответить, но чувствует, что ответ пришелся бы в пустоту.
– Но поскольку микрофонов было недостаточно, – продолжает медбрат, – я установил миниатюрные камеры в стратегических точках. И таким образом получил возможность заходить в полной уверенности, что она спит. Хитро, а? И тогда я мог любоваться ею в свое удовольствие. Она и впрямь красива. Чистое наслаждение для глаз…
Александр ошеломлен. Как он умудрился просмотреть такое?
– А потом я принялся за свою любимую игру… Создать у нее впечатление, что она сходит с ума.
Квентин прикуривает сигарету, насмехаясь над майором. Пуская ему струю дыма прямо в глаза.
Глаза, которые ничего не видели. Глаза, которые раскрылись слишком поздно.
– Винт, слышал о таком?
– Метамфетамин, – машинально отвечает Гомес.
– Браво, хорошо учил уроки! Вот его я и добавил в ее таблетки от сердца. Заменил ее пилюли на это дерьмо. Ты представить не можешь, как в малой дозе эти кристаллики обостряют паранойю! А наша малышка-принцесса здорово на них подсела. К тому же она принимала и другую наркоту, думая, что глотает снотворное или успокоительное. Я опробовал разные штуки, чтобы посмотреть, какой получится эффект. Чтобы еще больше выбить ее из колеи. Up and down…[21] И она продолжает каждый день накачиваться дурью, сама того не ведая.
– Сволочь! – рычит коп.
– А тебе бы следовало восхититься моим умом, – возмущается Варфоломей.
– Ты не умен, ты только тяжело болен!
Квентин довольствуется улыбкой и тушит сигарету в уже полной пепельнице. Потом достает погасший окурок и прячет к себе в карман брюк.
– А хочешь, расскажу, что будет дальше?
– Единственное, чего я хочу, это превратить твою морду в кашу!
– Мозг, – поправляет Квентин. – Это я превращу твой мозг в кашу.
Александр громко сглатывает.
– Что, страшно, герой? – шепчет медбрат.
– Не без этого, – признается Гомес.
– Понимаю. И можешь поверить, мне жаль, что придется с тобой это сделать.
– Так не делай! В любом случае у меня на тебя ничего нет… Ты мало чем рискуешь!
Еще одна сокрушенная улыбка.
– У меня нет выбора. Еще до твоего вчерашнего визита я знал, что ты нашел связь между Хлоей и Лорой. Эти микрофончики такая практичная штука! Но реальной опасности я не чувствовал… Ладно, признаюсь, мне хотелось с тобой разделаться просто потому, что ты спал с Хлоей, но нужно уметь сдерживать желания, если хочешь добиться цели. А вчера, увидев тебя у лечебницы, я понял, что ты догадался. Тебе не следовало там показываться, приятель. Фатальная ошибка…
Гомес продолжал молча проклинать себя. Он умудрился совершить все непростительные ошибки. Как зеленый новичок. Его взгляд обращается на большой портрет Софи, висящий на стене.
Я должен напомнить о смягчающих обстоятельствах. Я был не в форме. Без нее я потерялся. Можете вы это понять, господин прокурор?..