Хлоя начинает рыдать, лезвия разрезает бретельку ее шелковой ночной рубашки.
Потом вторую.
– Но я-то знаю, почему они все уходят. Потому что слишком быстро понимают, что ты собой представляешь, мой ангел. Что ты такое…
Она предпочитает закрыть глаза, чувствуя, как стальное лезвие режет посередине то, что осталось от ее шелковой ночной рубашки.
– Хочешь, я скажу тебе, что ты такое, Хлоя?
В ответ только стон. Холодный металл скользит между ее грудями, спускается к животу.
– Или, может, хочешь, чтобы я показал?
– Оставьте меня! Оставьте меня, пожалуйста…
Теперь она плачет горючими слезами.
– Ты всего лишь маленькая эгоцентричная шлюшка. Стерва, которая любит подминать других. Которая обожает ими пользоваться… А я поставлю тебя на место.
– Алекс убьет тебя!
Снова открыв глаза, Хлоя на мгновение в луче лампы встречается взглядом с глазами своего врага. Кажется, голубые. Или серые. Светлые, в этом она уверена.
– Алекс убьет тебя! – снова кричит она.
Острый кончик ножа вдруг оказывается у нее под челюстью.
– Говорю же, он мертв, твой ублюдок-коп! Ты слышишь? Он мертв, этот мудак! Мертв! Сдох, как собака!
Его голос вдруг становится жестким. Он в ярости.
Не выводи его из себя, Хлоя! Ради всего святого, не делай этого!
– У него дырка вместо головы! Сколько раз я должен повторять? Слушай, когда тебе говорят! Он прострелил себе башку!
Хлоя снова начинает рыдать, слезы согревают шею, прежде чем намочить простыню.
Он приближает свое лицо к ней, шепчет на ухо:
– Я ему немного помог, должен признаться… Но это секрет. Наш с тобой секрет, ладно? Ты ведь никому не скажешь, верно?
– Нет! – дрожит Хлоя. – Нет, я никому не скажу, клянусь вам!
– Хорошо… потому что он меня вычислил, твой Алекс. Видишь, не такой уж он был мудак. Ты ведь и им здорово попользовалась, а? И теперь из-за тебя он мертв.
Он чувствует, как ее тело каменеет под его собственным.
– Но я тебе доверю еще один секрет, Хло: он хотел умереть. Он хотел воссоединиться с женой. Потому что ты была ему по фигу. Он решил позволить мне поиграть с тобой…
Он снова выпрямляется, смакуя эффект своих слов на лице Хлои. На котором в боковом свете, подчеркивающем каждую деталь, высветился всепоглощающий ужас. Страх в его чистом виде.
Вдруг он снимает свой платок и капюшон, Хлоя наконец угадывает его дьявольскую улыбку. Она едва не теряет сознание.
Если он снимет шлем, я труп.
Но еще больше ее ужасает, что он может снять джинсы.
Связанная на кровати, под угрозой острого лезвия, она лишена всякой возможности защититься.
И тогда она познает полное одиночество. То, которое испытывают перед лицом смерти. Перед лицом неизвестности.
Он прижимается губами к ее губам, она резко отворачивает голову. Он сжимает ее лицо рукой в перчатке, вынуждая вернуться к нему, и начинает снова.
Потом спускается к шее, к соскам. Пока его свободная рука ныряет между ее ног.
Хлое не хватает воздуха. Она чувствует его запах, древесный, с нотками мускуса, который душит ее.
Ее до предела напряженные мускулы, возможно, не выдержат. Разорвутся.
Сердце заходится в груди, как обезумевшая птица, готовая разбиться о стенки клетки. Оно колотится так быстро, что кровь заполняет мозг, сжигает тело.
Силы к сопротивлению иссякают, и она начинает кричать. Он зажимает ей рот ладонью, продолжая неторопливо пробовать ее кожу.
Очень спокойно.
И внезапно он прекращает свои жестокие игры. Приподнимает ее, как куль, она падает на живот. Чувствует, как он перерезает путы, стягивающие ее запястья. Но ей все равно не удается шевельнуть руками.
Он натягивает платок и капюшон, встает с кровати.
– Я вернусь, мой ангел, – обещает он. – У меня такое впечатление, что ты еще не вполне готова…
Он убирает нож в карман, какое-то мгновение смотрит на нее.
– При определенной настойчивости тебе удастся освободиться. Займет некоторое время, но получится. Я уже частично это сделал… Сама видишь, я, вообще-то, милый!
На секунду она поверила, что кошмар закончился. Но он берет ее за плечи, снова переворачивает на спину, заставляет сесть.
Ладонь под подбородком, чтобы она подняла голову.
Он приближает свое скрытое под маской лицо к ее голове, оставляя зазор всего в несколько сантиметров.
– Я вернусь. И прикончу тебя. Доброй ночи, мой ангел…
Глава 58
– Итак, подвожу итог: он зашел, пока вы спали, и, когда вы проснулись, бросился на вас. Потом он привязал вас за запястья и… попытался воспользоваться вашим беспомощным состоянием. Но не сделал этого. Вы подверглись только прикосновениям.
Подверглась только прикосновениям.
Довольно бесцеремонный способ описать ту пытку, которую Хлоя только что вытерпела.
– Потом он ушел, и вам удалось освободиться. И тогда вы нам позвонили. Все правильно?
Хлоя кивает. Она скорчилась на диване, а молодой лейтенант в форме устроился в кресле напротив.
Его коллега возвращается из спальни, где она давала первые показания.
– Пожалуйста, покажите мне ваши запястья.
Хлоя приподнимает рукава халата, протягивает копу руки. Они все еще дрожат.
– Я не вижу никаких следов. Обычно веревка…
– Это была не веревка, – лепечет Хлоя. – Что-то вроде ленты.
– Это? – спрашивает женщина-полицейский, помахивая куском блестящей ткани.
– Да.
– Он взял это у вас?
– Нет, не думаю. Наверно, принес с собой.
– Ладно, – продолжает офицер. – Он был вооружен ножом, как вы говорите. Какого типа?
– Откуда мне знать… Типа острым и режущим!
Спокойней, Хлоя. Они здесь, чтобы помочь.
– Думаю, со стопором.
– Лезвие какой длины?
– Не знаю. Может, сантиметров тридцать.
Лейтенант почти незаметно улыбается.
– Нет, это огромный тесак мясника, а не нож со стопором!
– Значит, меньше… Понимаете, там было мало света.
– Конечно понимаю. Он им разрезал вашу ночную рубашку, я правильно понял?
– Да.
Женщина-полицейский рассматривает кусок ткани, валяющийся на столе. Как будто он может сообщить имя преступника.
– Хорошо, – двигается дальше лейтенант, – а какого цвета рукоятка ножа?
– Представления не имею, – признается Хлоя. – Может, черная. Во всяком случае, темная.
– Довольно расплывчато… А его самого можете описать?
– Высокий, сильный. Светлые глаза.
– А волосы?
– На нем была шерстяная маска, капюшон и платок вот досюда, – отвечает Хлоя, поднося руку к середине носа. – Так что…
– Значит, описать его вы не можете. Потом он разрезал вашу ночную рубашку и…
В некотором затруднении он бросает взгляд в свои записи.
– Он попытался вас поцеловать и трогал вас. Он пробовал сделать что-то еще?
Хлоя отрицательно качает головой.
– То есть проникновения не было, верно?
– Нет.
– Ладно. Простите, мне нужно позвонить.
Он отходит к входной двери, Хлоя наливает себе очередной стакан воды. И тут осознает, что ей следовало убрать две бутылки виски, одна из которых пуста и все еще валяется на ковре. Стакан, в котором растаяли кубики льда и еще болтаются остатки янтарной жидкости. И упаковку транквилизатора тоже. Она только подумала, что следует спрятать «вальтер», найденный под кроватью. В очередной раз он ей его оставил. В голове не укладывается.
Может, его пули не берут?
Лейтенант убирает свой телефон, делает знак коллеге. Оба удаляются, Хлоя понимает, что они ушли в спальню. Наверняка, чтобы еще раз все осмотреть.
Оставшись одна, она колеблется, не налить ли себе скотча. Может, это поможет унять дрожь.
Я вернусь. И прикончу тебя.
Она берет мобильник, набирает номер Александра. Но, как и все предыдущие разы, попадает на автоответчик. Она дает отбой, закрывает глаза.
Когда она снова их открывает, оба копа снова в гостиной.
– Вы ранены? – спрашивает лейтенант, занимая свое место в кресле.
Хлоя приподнимает халатик, открывая гематому, которая уже начала наливаться на бедре.
– Это он вам сделал? Он вас ударил?
– Нет, это когда он волок меня по полу. Я попыталась зацепиться за скамейку в коридоре… И она на меня упала.
– Понимаю. Вы также говорите, что он пытался вас удушить. Не могли бы вы приподнять волосы?
Хлоя послушно выполняет, в полной уверенности, что следы нападения должны были остаться на горле. Лейтенант в форме наклоняется. От него пахнет кожей и тонким одеколоном, название которого Хлоя забыла.
– Ничего не вижу, – говорит он. – Немного красное, но чуть-чуть.
– И все же я думала, что он меня убьет, так он сжимал.
– Не сомневаюсь, – отвечает лейтенант, возвращаясь на свое место. – Что-нибудь еще?
– Нет, – признает Хлоя.
Короткая пауза, за время которой офицер готовится к атаке.
– Знаете, мадемуазель Бошан, я позвонил коллегам. Тем, которые приезжали к вам вчера вечером. Вы помните?
Хлоя хмурится.
– Конечно же помню. Это я вам и сказала, что они приезжали!
– Коллеги заверили меня, что они тщательнейшим образом проверили дом и не обнаружили ничего аномального. Но вы уже тогда думали, что к вам в дом проник посторонний.
– И что? – вздыхает Хлоя.
– Они сказали мне, что по внешним признакам вы были пьяны.
Пауза, длиннее первой, ошеломляет Хлою.
– Я не была пьяна! – вдруг взвивается она. – Я… Я выпила один или два бурбона, вот и все.
– Бутылка все еще на столе, та, которая пока не пуста, и в ней не хватает… пары больших стаканов, верно?
– Именно так я вам и сказала.
– А та, которая под столом? Она ведь пуста, так?
– Я не пьяна, черт возьми! – взрывается Хлоя.
– Ладно, успокойтесь, мадемуазель… Чем вы занимаетесь в жизни?
Безработная. Без пособия.
– Я работаю в рекламном агентстве.
– Очень хорошо… А кем вы там работаете?
– Я заместитель генерального директора.