– Для этого мне надо еще выжить, ведь самое страшное со мной уже произошло, – попыталась я отшутиться, имея в виду бирицин, но фокус не прошел.
– Мари, не заставляй меня умолять, – голубые глаза Андрэ засветились таким знакомым лукавством, что я как-то сразу поняла: на этот раз герцог не уступит.
– Спасибо, – только и оставалось произнести мне. Для того чтобы спрятать полезный подарок, пришлось расстегнуть пуговки у ворота платья.
– Откуда у тебя этот медальон? – заинтересовался Андрэ украшением, что досталось мне от мамы.
Круглый, с крупным гранатом по центру и филигранным узором вокруг самого камня, расходящимся от него к краю пластины, внутри он был пуст. Обычно в таких медальонах хранили любовные записки, портреты дорогих сердцу людей, реже – чьи-то локоны, и я даже слышала пару случаев, когда внутри украшения прятали яд. Мне же положить туда было решительно нечего: портретов мамы у нас отродясь не было, любовные записки мне никто не писал, а таскать с собой яд мне вроде как было незачем.
– Это мамин, – пожала плечами я и быстро привела платье в порядок. – Был. А что?
– Необычная вещица для простой девушки из леса. Кем были твои родители?
Я вздохнула:
– Отец вроде погиб на войне, во всяком случае, так мама с бабушкой всегда утверждали, а мама после этого вернулась в родительский дом и стала с тех пор жить с моей бабушкой. Единственное, что я помню – мама всегда была очень тихой и замкнутой, не любила посетителей и редко выезжала в город. А когда к бабушке на лечение приходили мужчины, мама в это время предпочитала находиться в башне. Бабушка же, наоборот, была очень энергичной и деятельной и всегда придумывала для нас занятия. Так мы и жили: бабушка верховодила, мы исполняли. Почему вдруг тебя заинтересовали мои родители?
– Пока еще преждевременно утверждать что-либо, но похожий медальон я видел на одном портрете знатной дамы, – признался Андрэ.
Понимание начало медленно охватывать меня, а вкупе с тем, что рассказал о моей семье лорд-канцлер, с радужными воспоминаниями о детстве можно было смело прощаться. Кажется, там было не так все просто, как всегда преподносили мне мама с бабушкой. Герцог Ламандский взирал на меня с сочувствием, а я никак не могла определить: хочу ли я знать, что кроется в прошлом двух женщин, что вырастили меня? Сможет ли это иметь хоть какое-то значение для моего будущего, или все же стоит оставить прошлое в прошлом? Впрочем, такая вещь, как мое желание или нежелание, вряд ли будет иметь решающее значение. Лорд-канцлер уже историю моей семьи вместе с ее темными пятнами взял на карандаш, а значит – мне остается только ждать, когда же он выберет время, чтобы во всем разобраться. А в том, что этого человека остановить никому не под силу, я уже убедилась на личном опыте. Да и будущее мое, откровенно говоря, слишком туманно. В случае если фокус с противоядием и удастся, с моей странной проснувшейся магией все равно придется что-то решать. Оставлять все, как есть, слишком рискованно, даже если бы о моей новой особенности было никому, кроме меня, не известно.
– Если честно, – продолжил герцог, – не думаю, что ты просто девчонка из леса, каковой так упорно стараешься предстать перед всеми нами. Поверь, я видел многих людей, и человека с титулом всегда отличить смогу. Образование. Походка. Манера себя держать. Речь опять же, то, как ты пользуешься столовыми приборами… Продолжать?
– Не нужно, – я отвела взгляд. Не говорить же, что все перечисленное всегда было для нашей семьи в порядке вещей. – Не думаю, что сейчас это сможет сыграть важную роль. Для нас главное – найти цветок и приготовить противоядие, иначе ничто уже не будет иметь значения.
– Прости, если расстроил тебя, – дотронулся кончиками пальцев до тыльной стороны моей ладони Андрэ. – За эти несколько дней ты стала мне действительно дорога.
И именно этот момент выбрал Его Светлость, чтобы открыть дверцу кареты. Не знаю, какую часть разговора он смог услышать, но наши соединенные руки точно не укрылись от его пристального внимания.
– Номера готовы, идемте, – скомандовал он и, резко развернувшись, размашисто зашагал прочь.
Без слов было ясно, что нам с герцогом Ламандским следовало поторопиться. Несмотря на раннее утро, внутри заведения нас встретил горячий чай, что особенно пришелся мне по вкусу с дороги, и шкворчащая прямо на огромной сковороде глазунья. Она стояла по центру небольшого деревянного стола, за которым разместились я и два герцога, и гостям предлагалось самостоятельно накладывать себе порции при помощи деревянной лопатки. Рядом стояла отдельная миска, наполненная маленькими, размером с перепелиное яйцо помидорами.
Разложить еду по тарелкам Его Светлость не позволил. Полоснул взглядом, как только я протянула руку к лопатке, и коротко бросил:
– Я сам.
Едва заметно поводил кольцом над едой, и, как только убедился, что отрава отсутствует, лично положил каждому порцию на тарелку. Единственное, что позволил сделать мне, это добавить нам всем в чай укрепляющего настоя из моей сумки. Ели практически молча. Лорд-канцлер был хмур, как грозовая туча по весне, я же хотела одного: как можно скорее расправиться с едой и оказаться, наконец, в номере. Андрэ в свойственной ему манере попытался пару раз разрядить обстановку, но очень быстро осознал тщетность своих усилий и бросил это дело, сосредоточившись на скромном завтраке. Глазунью я съела, даже не ощутив вкуса – так сильна была усталость после тяжелой ночки, что нам довелось пережить.
Мужчины заметили, что я покончила с завтраком, практически синхронно отодвинули свои тарелки и поднялись. Втроем, ловя удивленные взгляды владельца и парочки работников, мы поднялись на второй этаж. Лорд-канцлер открыл ключом дверь под номером два, сначала обследовал номер, и только потом дал разрешение войти. Простая комната с небольшим окном и двумя узкими кроватями встретила нас непривычным уютом. Воздух внутри был свежим, белье – чистым и даже благоухающим, а на выкрашенном белой краской подоконнике стояла глиняная вазочка с полевыми цветами.
– Мило, – не удержался от реплики герцог Ламандский. В присутствии лорд-канцлера с Андрэ вмиг слетела вся та серьезность, которой он был поглощен в карете.
Единственным, что меня смутило в этой комнате, было несоответствие количества кроватей и постояльцев. Но и эту проблему очень быстро разрешил Его Светлость.
– Я подежурю, – бросил он в ответ на мой растерянный взгляд.
И действительно устроился в деревянном, неудобном даже на вид кресле возле окна. Не думаю, что это был именно тот отдых, что позволил бы как следует прийти в себя после неспокойной ночи, проведенной в седле.
– Может… – заикнулась я неуверенно, но была прервана жестким:
– Ложись спать, Мари.
Мне оставалось только послушаться. Прямо в платье я легла поверх одеяла и отвернулась к стенке.
– Разбудите меня через час, я сменю вас, – услышала я голос Андрэ, но лорд-канцлер ничего тому не ответил.
После шуршания, по которому я определила, что и герцог Ламандский устроился на кровати, я смежила веки, а потом и вовсе провалилась в сон. Уж не знаю, была ли в том заслуга Его Светлости, или измотанный событиями и ядом организм сам взял свое.
Разбудил меня чей-то негромкий голос, который утверждал, что леди в порядке, насколько это возможно в ее положении. О том, что леди в положении – это я, сообразила не сразу. На ум почему-то первым делом пришла беременная дама, а не смертельно отравленная травница. Открыв глаза, я увидела, как Его Светлость рассчитывается с очередным облаченным в бордовый халат целителем. Очевидно, мой измотанный токсином организм только что подлечивали в меру возможностей.
– Мари, научи и меня так спать, – сверкая озорной белозубой улыбкой, возле моей кровати остановился герцог Ламандский. – Ты даже не проснулась, пока с тобой работал целитель.
– Могу погрузить тебя в искусственную кому, – вместо меня отозвался Его Светлость, закрывавший дверь за целителем. – Может, до гор доберешься целее.
– Вынужден отказаться, – подмигнул мне Андрэ. – Кто тогда будет развлекать госпожу Мари всю оставшуюся поездку?
– Уже пора ехать? – поспешила я подать голос.
– Обедаем и выезжаем, – ответил Его Светлость.
Минут пятнадцать я потратила на то, чтобы привести себя в порядок. Комната с удобствами здесь, как и на многих других постоялых дворах, находилась в конце коридора. На полноценный душ времени не было, но умыться и освежить платье я все же смогла. Магический ящик для чистки одежды и медяшка снова сослужили мне добрую службу. Пшеничные волосы заплела в толстую косу и откинула назад. После поспешила присоединиться к мужчинам и тут впервые почувствовала на себе действие яда. Слабость накатила внезапно. Ее сопровождало частое сердцебиение и весьма ощутимая резь в животе. Пришлось ухватиться за стену и переждать приступ. Благо он не продлился долго, но напугалась я сильно – не должно было быть приступа после визита целителя. Во всяком случае, не так скоро. Видимо, что-то такое прочел по моему лицу дежуривший снаружи лорд-канцлер.
– Почему так долго? – он ощупывал всю меня недовольным и вместе с тем подозрительным взглядом, а вот Андрэ, который там же ждал своей очереди, сразу раскусил меня.
– У тебя был приступ, да? – мягко спросил он и подал мне руку.
– Похоже, что так, – пришлось признаться. – У вас они часто случаются?
– Я уже к ним привык и почти научился не обращать внимания.
– Почему ты не позвала на помощь? – Его Светлость был все еще недоволен, но, так же, как и молодой герцог, протянул мне ладонь.
Так я и шла меж двух мужчин. Спорить и выражать недовольство сил не было. Взгляды, которыми награждали нас постояльцы и работники были разными, но равнодушным не остался никто из присутствующих. Благо их было не очень много в виду не самого лучшего сезона для путешествия к горам. Втроем мы расположились за отдельным столиком, и подавальщик в коричневом фартуке тут же принес обед. Три одинаковых миски с моси