рованных спин?
— Скорее, скорее!
Мы копаем яму кинжалами, выбрасывая землю горстями. Щель, узкая, как одиночный окоп… Ну вот, опять. Похоже, я таки сойду с ума. Какой о-коп?
— Всё, достаточно. Теперь надо найти, чем укрыться!
Первое лёгкое дуновение ветерка.
— Нам не успеть, господин! Я сплёл бы ещё корзину, но нам не успеть!
— А-а, Бездна! На, держи!
Я сую парню его корзину, а сам начинаю сооружать из палок, копья и дрына некое подобие рамы. В конструкцию идут и длинные обрубки-фляги с водой. Хорошо, что с водой, тяжелее будут…
— Давай мне свои сандалии! И пояс тоже.
Все верёвки и лыки идут в дело. Да, была бы голова цела…
Сильный порыв ветра, и сейчас же гром. Всё, наше время истекло.
— Надевай корзину на голову!
Но Длинношей уже и сам сообразил, не маленький. Корзина закрыла ему голову и плечи, а спину… а спиной он прижмётся ко мне.
Первые капли дождя смачно шлёпают по траве, но мы уже в укрытии. Сидим, скорчившись насколько возможно, прижавшись друг к другу в тесной яме. Я прикрываю голову импровизированным щитом. Дождь — ерунда, а вот град не достанет…
И тут же, словно по команде, на притихшую в ужасе саванну обрушился град.
Дикий вой ветра, рвущий слух. Грохот грома. Глухие чавкающие удары градин, сливающиеся в сплошной гул. Треск, вой и грохот.
Ураган старается высосать нас из укрытия, но это ему не удаётся. Длинношей находится в несколько лучшем состоянии, потому как в корзине. Мне же приходится удерживать сооружение руками, и уже пару раз по пальцам я получил. Да, и один раз по коленке, как молотком, проскочила-таки градина. Крупный град… На открытой местности захлещет насмерть в два счёта. Да и не устоять на ногах под таким ветром…
Град прекратился, плавно перейдя в ливень. Яма, в которой мы сидим, на глазах раскисает, понемногу заполняется водой. Если бы мы были не на бугре, а в низинке, нас бы уже залило по край.
По голове и плечам течёт холодная вода. Вообще-то это не очень справедливо — я всё-таки благородный, а этот Длинношей простолюдин… Но я не привык ущемлять товарищей по мелочам. Пусть пользуется своей корзиной.
Вой урагана не ослабевает ни на мгновение, ветер несёт какие-то сломанные сучья… Хотя всё растущее в саванне приспособлено к разгулу стихии. Ураганы в этих местах свирепые, и бывают часто. Чем дальше от побережья, тем они слабее, зато и воды там меньше. Так что ураганы не только зло.
— Потерпи, Длинношей. Фронт урагана проходит…
— Я не понял, господин! Какой хрронт урркагана?
Бездна безумия… Я уже заговариваюсь вслух…
— Я говорю, нельзя дожидаться рассвета! Как ветер ослабеет, надо выходить!
— Я понял, господин!
Трава, ещё совсем недавно ростом по пояс и выше, лежит утоптанным грязным ковром. Почва под ногами хлюпает, как будто мы идём по болоту. В низинках скопились небольшие озерца и более-менее огромные лужи. Да, не узнать саванну после урагана…
Оранжевый диск солнца встаёт над землёй, заливая всё вокруг радостным светом. Вот странно, зачем я люблю смотреть рассветы? Вместо того, чтобы выспаться как следует… И ещё мы с Ирочкой любим смотреть закаты, и особенно восход Великой звезды…
Я трясу головой. Всё, я схожу с ума. Что-то творится с моим разумом, с моим Истинным Разумом… Только не это! Признание умственно неполноценным — самое страшное, что может случиться с Истинно Разумным. Клеймо на лоб, и в рабство, и не поможет никакой титул…
— Башня, мой господин!
Я поперхнулся. «Мой господин»… Оговорился малый?
— Если мне не изменяет память, это форт Четыре Шипа. Там при форте посёлок и есть постоялый двор.
— Да, мой господин! Вон на башне четыре острых шипа по углам!
Я ещё немного помолчал.
— Скажи, Длинношей… Почему ты зовёшь меня не просто «господин», а «мой господин»? Разве у тебя нет своего господина?
Парень засопел.
— Есть. Точнее, я не знаю. Наш клан принадлежит Владыке Круглой горы. У отца было две жены, но моя мать умерла давно, а потом отца убили. Весёлку — это вторая жена отца — продали куда-то, потому что мы были должны господину. Я же нанялся к караванщикам, чтобы погасить долг и вступить в права наследования. А теперь вот думаю…
Он замолчал, шлёпая по мокрой прибитой траве.
— Так что ты теперь думаешь?
— Я думаю, нет смысла возвращаться туда, мой господин. Опять с утра до ночи махать мотыгой, чтобы отдать урожай хозяину… А уж на выкуп даже одной девушки мне не собрать никогда. Так и зачем оно, такое наследство? Возьми меня к себе, мой господин!
Я помолчал, соображая. Конечно, записать на себя чужого мужика — это преступление. Да кто узнает? Земля велика…
— Я всё умею, мой господин, не сомневайся — уловил парень мои колебания. — Ты добрый! Я не забуду, как ты отдал мне, простолюдину, корзину, а сам остался под ливнем и градом почти без защиты. И я решился.
— Ну хорошо, Длинношей. Я возьму тебя в слуги. Вот придём в форт…
— Спасибо, мой господин!
— Кто такие?
— Господин по прозванью Ночной Страх. А это мой слуга, Длинношей.
Стражники притихли. Должно быть, имя удачливого сухопутного корсара было им известно.
— Не очень-то ты похож на господина…
— А ты полагал, что патруль проклятых лесовиков всем встреченным в пограничье выдаёт праздничные одеяния? Ты глубоко заблуждаешься, почтенный страж. Наоборот, они всё снимают.
Стражники захохотали. Понравилась шутка.
— Как тебе удалось уйти, господин? — уже другим тоном осведомился старший стражник.
— А-а, долгая история. Двоих пришлось обидеть насмерть, но остальные переживут огорчение, я полагаю. Ребята, мы с ног валимся…
— А где вы прятались от урагана? Неслабый был ночью…
— В яме, где же ещё. Успели вырыть яму на холме.
Теперь во взгляде стражников читалось уважение. Неопытный путник, завидев зарницы, мог попытаться искать убежище, и упустил бы время.
— Проходите, почтенные.
— …Вкусно!
Мы с Длинношеем активно закусываем, сидя в углу. Мясо жирного хруна, это вам не жёсткое мясо ночного вампуара… Да с подливкой, объедение!
Я исподлобья озираю зал. Харчевня полна народу. Да, интересно. Купеческий караван, надо же… Однако, надо думать, что делать дальше. Всё нажитое непосильным трудом пропало. Из имущества остались два кинжала — копьё пошло в уплату за ночлег и ужин. Да, два кинжала… Постой. А слуга? Да, это выход…
— Длинношей, ты хотел стать моим слугой?
— Да, мой господин.
— Тогда доедай, и пойдём. Тут, в форте, сидит законник, он всё оформит.
Парень торопливо доедает свой ужин.
— Я готов, мой господин.
Мы поднимаемся и идём к выходу. Купцы, одетые в дорожные одежды, заинтересованно провожают нас взглядами.
Ворота форта Четыре Шипа сделаны иначе, чем у лесовиков. Такие же узкие, как и в том форте, где я и Длинношей приятно провели время, они расположены на уровне земли. Сверху нависает массивный гранитный блок. Обычно вход забран лёгкой подъёмной решёткой, этого достаточно. При нужде же достаточно выбить чеку, и гранитная глыба намертво перекроет путь врагу.
— Здоровья и благополучия вам, почтенные стражи!
— И вам того же! — ответствует знакомый уже стражник. — По делу?
— Да, надо оформить документы взамен утерянных.
Внутри форта сумрачно, пахнет горелым. Смоляные факелы шипят, озаряя помещения. Светящейся плесени тут не держат — какая гадость! Да и не растёт она толком здесь, в саванне, ей подавай банную жару и сырость, чтобы вода по стенкам текла…
— Здоровья и процветания тебе, почтеннейший Хранитель закона!
— Вашими молитвами… — почтеннейший, судя по всему, не в духе. Я принюхиваюсь — в комнате пахнет дурман-травой. Ну и ну… И это законник… А впрочем, в этих вонючих гарнизонах с ума можно сойти от скуки.
— С чем пожаловали?
— Дело вот в чём. Меня зовут Ночной Страх, я паспортный корсар Великого и Мудрого Повелителя, и исправно в срок вношу положенную плату за своё право. Но вот случилась промашка… Налетели мы на патруль проклятых лесовиков, да подохнет их Владыка в муках. С нами были местные селяне, промышлявшие мелкой торговлей…
Законник понимающе кивнул. На контрабандистов тут, в приграничье, давно махнули рукой. Не пойман, не преступник. А кто попался, не обижайся. И то, что охрану таких вот караванчиков составляют не только паспортные корсары, но и беспаспортные бандиты, тоже все знают…
— Ночью я прикончил охрану и сумел открыть ворота. И вот мы с моим слугой здесь. Судьба остальных мне неизвестна.
— Ну так и что? Ты хочешь восстановить свой патент? Это стоит дорого, да и не имею я такого права…
— Я в курсе, почтеннейший. Я прошу только о возможном. Нужно оформить документы на меня и моего слугу.
— Ну что же, это можно… — законник коротко хохотнул, как напильник царапнул по стеклу. — Чем платить будешь?
Я молча выложил перед кровососом кинжал. Не беда, у меня есть ещё один.
— А наличных нет? — сварливо осведомился чиновник, рассматривая вещь.
— Я мог бы продать его купцам, почтеннейший, благо они тут. Но, полагаю, если ты придержишь его до поры, то в Столице получишь вдвое больше.
— Ха! Годится. Ладно, говорите, я записываю…