Света от фонаря, проникавшего с улицы в комнату через единственное окно, хватало, чтобы определить, что ничего особо привлекательного в номере не было. Маленькая тесная комната была загромождена мебелью, которую, казалось, принесли сюда со свалки. Кроме того, после улицы перегретый воздух в ней казался просто удушающим.
Стараясь не налететь на неясно вырисовывавшуюся в полумраке мебель, Джонни подошел к окну и распахнул его настежь. Несколько минут он простоял, глядя на заросшую ржавчиной пожарную лестницу и втягивая в легкие свежий воздух.
Потом, все ещё не отойдя от внутреннего напряжения, повернулся к окну спиной. В шкафчике для посуды нашлась полупустая бутылка шотландского виски. Когда он направлялся к постели, чтобы лечь, она была пуста уже на три четверти.
Джонни присел на краешке постели, поставил литровую емкость на пол и снял туфли. Затем расстегнул молнию на куртке и швырнул на плетеный стул свое оружие. Вскоре туда же вслед за револьвером отправились куртка и рубашка. Он снова потянулся к бутылке и приложился к горлышку.
Когда его мышцы, наконец, начали расслабляться, а в голове поплыл легкий туман, так нужный, чтобы разогнать одни и те же старые черные мысли, бутылка почти опустела.
Он поставил её на пол. Бутылка опрокинулась, но, даже не подумав её поднять, Джонни во весь рост растянулся на постели, повозился, тяжело перевернулся на живот. И сразу же провалился в сон.
Спустя полчаса на пожарной лестнице за окном возник какой-то силуэт. Это был парень лет двадцати, коренастый и здоровый, с испещренным шрамами лицом.
Присев перед открытым окном, он не меньше минуты прислушивался к размеренному дыханию спящего.
Потом парень перешагнул подоконник и совершенно бесшумно проник в комнату. В ожидании, пока глаза привыкнут к темноте, он неподвижно, стараясь даже не дышать, застыл у кровати.
Джонни сладко похрапывал, лежа на животе, расслабленная вялая рука свешивалась с края постели.
Парень потянул из-за пазухи дубинку, начиненную свинцом...
Глава 4
Парень взвесил дубинку на руке и от души замахнулся. И в этот миг Джонни метнулся в сторону и перекатился по постели. Рука, которая секунду назад безвольно свешивалась с края кровати, стремительно взлетела вверх.
Дубинка глухо плюхнула в подушку в том самом месте, где только что покоилась голова Джонни. А его костистое запястье уже вцепилось мертвой хваткой в горло нападавшего.
Хрустнул кадык, странно выгнулась гортань. Парень выронил дубинку и рухнул на пол. Он хрипел и бился в судорогах, отчаянно стараясь глотнуть хоть каплю воздуха. Руки его вцепились в грудь, остроносые туфли выбивали стаккато о заштопанный коврик, лежавший перед кроватью.
Джонни медленно выпрямился, присел на край кровати, спустил ноги на пол. Он все ещё дрожал и задыхался. В висках болезненно пульсировала кровь, пред глазами плыли круги и сверкали молнии. Он выжидал, пока это пройдет, не переставая наблюдать, как молодой бандит отчаянно пытается восстановить дыхание. Джонни смотрел на него с каменным лицом и с плотно сжатыми губами.
Парню удалось, наконец, глотнуть немного воздуха, и его грудь вновь начала мало-помалу подниматься и опускаться. Ноги перестали биться в судорогах и вяло расслабились. Дрожащие руки медленно обхватили омертвевшее горло. На разукрашенное шрамами лицо падал свет фонаря, горевшего на улице. На нем уже не было ненависти, одно страдание. Из широко разинутого рта вырывался хриплый жалобный стон.
Только теперь Джонни понял, что нападавший не умрет. Жизнь, казалось, начинала возвращаться в его все ещё тусклые глаза. Джонни поспешил обыскать карманы бандита. Парень не сделал ни малейшей попытки оказать сопротивление; казалось, его мозг утратил всякий контроль над руками и ногами. Он не сводил с Джонни вылезших из орбит глаз, все ещё сведенных спазмами. При нем не оказалось огнестрельного оружия, лишь нож с пружинным лезвием.
Джонни швырнул нож на подушку, потом поднялся на ноги, ещё слегка покачиваясь от давнего головокружения. Он запустил худые мускулистые пальцы в волосы, чтобы их пригладить, затем обеими руками энергично растер лицо. И замер, глубоко задумавшись. Потом направился к двери, вставил в замочную скважину ключ и отпер замок.
Вернувшись к парню, он склонился над ним, подхватил подмышки и поставил на ноги. Ноги у бандита все ещё подкашивались. Джонни поволок его из комнаты на лестничную площадку.
Лаура Бриль, работавшая официанткой в заведении на углу, поднималась в свою комнатенку в противоположном конце коридора. При виде их её симпатичное, но усталое личико окаменело. Она отступила назад, прижалась к стене и закрыла рот ладонью, словно хотела сдержать крик.
Джонни протолкнул парня, который все ещё не очухался, мимо нее, к началу лестничных маршей.
— Что вы с ним сделали? — прошептала девушка, по-прежнему прикрыв ладонью рот.
— Ничего, — буркнул Джонни и спустил молодчика с лестницы, просто перестав его поддерживать.
Парень кубарем скатился до самого конца пролета и врезался в стену на следующей лестничной площадке. Теперь он оказался распростерт на животе и, всхлипывая от боли, попытался привстать на колени. Сломанная рука безвольно свешивалась вниз.
Джонни спустился к нему, рывком поставил на ноги и заставил скатиться до низа следующего пролета. На одной из ступенек парень споткнулся и теперь приземлился на спину, испустив жалобный крик.
Джонни снова спустился и снова ухватил его за шиворот.
Ночной вахтер одним прыжком вскочил из-за стола; глаза его полезли на лоб, и вид был совершенно одурелый.
Джонни протащил незадачливого убийцу с его дубинкой через тесный вестибюль, выволок на улицу, дал ему тяжело упасть на тротуар, после чего вернулся в дом и лаконично пояснил:
— Грабитель...
— А-а, — протянул вахтер, все ещё пребывавший в ступоре. И долго и непонимающе глядел вслед Джонни, зашагавшему по лестнице.
Когда Джонни поднялся на этаж, Лаура Бриль стояла перед своей дверью в конце коридора. Едва его увидев, она стремглав кинулась внутрь и в панике сильно хлопнула дверью. Джонни слышал, как ключ тотчас же повернулся в замке.
Вернувшись к себе, Джонни тоже закрыл дверь на ключ.
Заметив у кровати опрокинутую бутылку, он подобрал её и посмотрел на свет. Там ещё немного оставалось. Джонни поднес было горлышко к губам, но потом передумал и поставил бутылку на комод. В верхнем ящике среди носков и нижнего белья нашлись сигареты. Джонни закурил и подошел к окну.
Он долго так стоял, курил и размышлял, наблюдая за первыми лучами зари. А потом довольно улыбнулся.
Теперь уже не придется слишком стараться, чтобы в городе о нем стало известно. После того, что произошло, эти люди не замедлят себя обнаружить. Каким бы то ни было способом. Чтобы отплатить ему той же монетой — или чтобы прощупать почву. Так или иначе, теперь ход был за ними.
И они сделали его на следующий вечер.
Когда незадолго до одиннадцати Джонни мимоходом заглянул в «Сэнди-лаунж», там было практически пусто. Народ начинал собираться только после полуночи. Местечко было комфортное, интимное, с мягким освещением, и туда частенько наведывались не слишком крупные фигуры из семейства дона Массимо Виджиланте.
Первый этаж, где на переднем плане располагалась полукруглая стойка, а за ней, в глубине — отдельные кабинеты с мягкими диванами, был открыт вечерами вплоть до разрешенного законом часа. После этого все перемещались на второй этаж, где с ведома местной полиции подпольный кабак функционировал ночь напролет. Содержавший заведение Гэс Фогель — гангстер не слишком крупного пошиба — был прочно повязан с Виджиланте.
Джонни опустился на высокий табурет и улыбнулся Лауре Бриль. Она улыбнулась в ответ, однако нервно и натянуто.
— Как обычно?
Джонни утвердительно кивнул и проводил Лауру взглядом, когда она отправилась выполнять его заказ. Миниатюрная, но с полными, округлыми формами, она выглядела ещё привлекательней из-за коротких красных шортов и белой атласной блузки с большим декольте — униформы «Сэнди-лаунж». Ей могло быть лет двадцать пять — тридцать, и в печальных серых глазах отражался целый мир, полный печалей и утраченных иллюзий.
Она принесла двойной виски с кубиками льда. Джонни расплатился и оставил пятидолларовую банкноту на чай.
Лаура нахмурилась и перевела взгляд с денег на лицо Джонни:
— Спасибо... Но с чего вдруг такая щедрость?
— Чтобы извиниться, что так напугал вас прошлой ночью. Надеюсь, кошмары вам не снились?
Она заглянула ему в глаза и, казалось, несколько оттаяла.
Джонни заходил сюда каждый вечер, они с удовольствием болтали, когда у неё выдавалась свободная минутка. Он уже знал, что она поступила в это заведение и поселилась в «Палмс-отеле» после развода с парнем, собиравшем долги для какого-то ростовщика из портового квартала. Знал, что жила она одна, и была весьма разборчива в знакомствах. Ему не раз случалось видеть, как другие мужчины делали попытки её уговорить, а она их быстренько отшивала. И потому он держал себя с ней уважительно.
Ей также была известна его репутация — как и всем завсегдатаям «Сэнди-лаунж». Она знала, что он — грабитель-профессионал, причем одиночка, не состоявший ни в какой организации и тем гордившийся. Он никогда не пытался установить с кем-нибудь связь, и никогда ничего не рассказывал о себе. Но и скупщик краденого, с которым он работал, и большинство клиентов заведения были заняты примерно тем же самым, так что новости распространялись незамедлительно. И это произошло ещё быстрее как раз из-за того, что речь шла о малообщительном чужаке, который появился поблизости от их замкнутого кружка.
— Я просто слишком перепугалась, — сказала Лаура. — Я... я не люблю насилия.
Джонни пожал плечами.
— Он сам напросился. Пытался убить меня, чтобы ограбить.
Она медленно кивнула и задумчиво протянула:
— Я так и подумала... Как только увидела, что это Бадди Трантино.