Крики жертв полночи разрывали ночную мглу, но лагерь спал мертвым сном....
Лишь пятеро человек и слышали, и видели – но они были далеко. Десять оборотней спали неподалеку, опоенные сонным зельем. Оказывается, зелье на них тоже действовало…
– Заметили, они не ступают на эту землю, – с тоской в голосе, проговорил один из людей. Он поднимался следом за двумя, которые умудрялись идти след в след почти рядом, по очереди поддерживая друг друга, подставляя плечо и подавая руку.
– Ага, а на ступеньках трава… – поддержали его снизу.
Он оглянулся, всматриваясь в расстилавшуюся внизу долину. Место лагеря отсюда уже было не видно, да и сама долина скрылась из вида. На первый взгляд она была спокойной и безмятежной, безопасной и красивой, но на поверку оказалась сущим испытанием. В подножии горы еще четверо из их группы ушли с отрядом на разведку и не вернулись. В пещере им оставили еду и рюкзаки с одеждой и снаряжением, но перед самым отправлением он заглянул и увидел, что рюкзаки и консервы исчезли. Он попытался остановить ребят, но один из охранников грубо толкнул его в спину, развернув в сторону лестницы, которая вела вверх по склону.
Те четверо не нагнали их, и никто не знал, куда их отправили, а вопросы задавать запрещалось.
Ступени после ночи и подтаявшего снега были скользкими, поднимались, удерживаясь за страховочные веревки. Их приготовили еще ночью. Позади шел еще один отряд, который собирал снаряжение. Высокопоставленные лица остались внизу. Они шли другим путем, подъемы для них готовили особо.
– Они не могут, кроме Его Величества, – обернулся один из тех, к кому обращались слова. – Мы сразу попали в эту группу, потому что у нас чувствительности нет.
Человек обрадовался, получив возможность высказать свои соображения.
– Мне как-то не верится, что моего друга зверь задрал… Мы с ним не один год на заимке зимовали, медведя мог в рукопашную уложить. Он же охотник! Да тут и зверей-то почти нет, разве что горные козлы да зайцы. Ну, орлы еще летают… Даже странно, место вон какое богатое. Что-то тут нечисто. Может быть, здесь какой-нибудь злой дух-людоед? Такие красивые горы, а Бога на них нет.
– Руку, руку давай! Осторожнее… – один из тех, что шел впереди, протянул ему руку. – Смотрите: и здесь были Маня, Бор…
Человек ухватился за руку и поднялся на пару ступеней, сразу подставляя локоть ноге того, кто помог ему, как это делали те двое.
Наверное, теперь их было трое…
– А там продолжение – «зеевич и Дьявол»… Как они туда залезли? Вот смотришь и думаешь: а не духи ли это? – с сомнением произнес он, кивнув на отвесную скалу в метрах пятнадцати от ступеней.
– А тут: «Смерть вампирам!» Разве вампиры существуют? Им бы лечиться! Вот так нарвись на гада, у которого таракан в голове, посчитает вампиром и замочит. Ты там к надписи… ближе, нацарапай: «пошли вы на куй!» – услышал он снизу.
Человек криво усмехнулся – ну его! Съехал со ступени, а он, вместо того, чтобы поймать, посторонился. И чуть не сбил Его Величество.
– Укушу! – поторопил всех Его Величество, услыхав часть разговора. Он замыкал колонну. – Что вы там нашли?.. «Здесь были Маня, Борзеевич и Дьявол… Смерть вампирам!» А при чем здесь Дьявол?
– Дьявол – это падший ангел, – поторопился объяснить тот, который шел на четыре человека выше и теперь обернулся. Он обрадовался возможности передохнуть.
– Я знаю. Я не просил объяснять, кто такой Дьявол, – прояснил вопрос Его Величество. – На скале он при чем?
– А при том, что зубы бы им выбить! – зло ответил тот, который в каждой надписи видел угрозу. – Крыша у мадам и старика съехала, вот при чем!
– Заболеть может всякий, – беззаботно ответил еще один. – А многие не заметить свою болезнь. Смотрите-ка, пещера… Может, заглянем? – Он пропустил двух человек вперед. Теперь была его очередь страховать. Тот, который только что присоединился к двоим, засомневался, но ему кивнули в приказном порядке.
– Я вам загляну! – остановил их Его Величество. – До лагеря недалеко, остался один переход. Быстро наверх!
– Слушаемся, Ваше Величество! – с готовностью отрапортовали те, кто услышал его приказ, прибавляя шаг.
Трава поднималась прямо из-под снега, который таял на ступенях – необычные, будто кто-то масло резал. Именно для ноги, на расстоянии высокого шага. Очевидно, у старика и мадам Маньки ноги были короче, и они приноравливались, выбивая себе заступы. Раньше след проклятой троицы оставался только там, где они останавливались на ночь, а теперь и там, где ступали. Вампиры так и не рискнули использовать для подъема этот путь, а он, будто в насмешку, оставался голым от снега и теплым. Но и по ступеням подниматься становилось сложнее – гора круто уходила вверх, хотя казалось, что круче уже некуда. Иногда в отвесных скалах каменные ступени уходили в глубь скалы, образуя туннель, который продолжал подниматься вверх, иногда лестница начинала петлять между скал или ступенька за ступенькой поднималась вверх по отвесной пропасти с боку в одну сторону, потом резко разворачивалась в другую, и нельзя было понять, куда она приведет. Иногда заканчивалась и начинались песчаные и щебеночные насыпи и ледники, застрявшие между хребтами с застывшими навечно озерами и реками, которые оставались живыми и медленно текли в долину, образуя жуткие непроходимые разломы и нагроможденные друг на друга торосы, пробиваясь к краю пропасти, чтобы сорваться вниз. Живописная долина в подножии гор осталась внизу. Там было по-летнему тепло, но стоило подняться на сотню метров, все почувствовали: на дворе – зима.
Пора бы, как никак, середина октября…
Имя на скалах раздражало, вызывало отвращение и необъяснимую неприязнь. Он даже не подозревал, как много знает о ней: бедна, несостоятельна, неуклюжа, ей плюют в след, по большей части, никому не было до нее дела, потому что каждый делал свое дело, а она… У проклятых не было дел – они совали нос в чужие дела и создавали проблемы. И он не мог представить, что кто-то мог относиться к чудовищу иначе. Не понимал. И не мог себе объяснить, как она смогла опрокинуть на него столько бед сразу.
От одной мысли о проклятой его начинало ломать.
Или все это время он знал другое чудовище?
Что же их тут задержало?
Убедившись, что за ним не наблюдают, Его Величество юркнул в обнаруженную пещеру.
Здесь было теплее. Глаза привыкли быстро – все же, что-то было у него от вампиров. Он достал бутерброд, и жадно проглотил. Вампиры или обнаглели, дорвавшись до дармовой кровушки, или здесь, в горах, в самом деле, не могли есть ничего другого, кроме крови и еще теплого человеческого мяса. От вида нормальной еды Ее Величество начинало рвать. Сначала он подумал, что это беременность, обрадовался, но к своему разочарованию заметил, что с другими происходит то же самое. Сам он человеческое мясо не то чтобы любил, привык, как к свинине или баранине, оно было нежным на вкус, и как свинина готовилось быстро. Но от сырой крови ему становилось дурно, особенно от концентрата, который был солоновато-мыльным на вкус. Обглоданных до кости людей временами даже не утруждались оттащить в сторону на достаточное расстояние, чтобы скрыть ночную резню, засыпая снегом. Люди проходили мимо, но оборотни принюхивались и от запаха крови иногда начинали звереть – до полнолуния оставалось всего ничего.
Он достал еще один бутерброд и забыл о нем, заметив желтые горошины у входа.
«Опять?!» – подумал он, протянул руку и тут же ее одернул. Нет, на этот раз подарки ему никто делать не собирался – на полу рассыпали кукурузу. Не похоже, что бы троица голодала. Откуда она здесь? После троицы постоянно находили остатки их пищи: горох, пшеницу, просо, рис, листья салата, картофельную ботву и шкурки печеной картошки.
Если несли с собой картофель, почему бы ботву не оставить? Ума не хватило?
На стене тремя разными, корявым и ровным почерками сделана надпись; «Здесь тоже были Маня, Борзеевич и Дьявол!» И три подписи: большая размашистая «М», поскромнее «АБВГД», и круг с перевернутой буквой «А» или «Д» с размашистой перекладиной от края круга до другого края.
«Прямо психологическая атака! – усмехнулся про себя Его Величество. – Наверное, это тот самый маг…»
Он дотронулся до его подписи. И почему всегда перевернутая? Надпись была не нацарапана, а выжжена, оплавленный гранит стекал по стене неровными наплывами. Его Величество провел рукой по желобку, понюхал – ничем не пахло. Тут и автогеном не справишься, но гранит расплавился, как воск. Если первоживущий был магом, то таким, о котором он не слыхивал – в крайнем случае, кому-то удавалось погнуть металлический предмет взглядом.
От того, что первоживущий маг-вампир, возомнил себя именно Дьяволом – сам себя иначе, как Дьявол, он не называл, внутри шевельнулся червячок. Мог бы поскромнее, каким-нибудь Благодетелем, Спасителем… в конце концов, Богом. Их тоже было немало. Подними исторические хроники – найдется много имен. На худой конец, прославлял бы свое имя.
Или уже прославлял, но не прославилось?
Но не Дьяволом же, Дьявол всегда был персонаж нарицательный! Его не то, что боялись, не связывались и старались обратить в прах. Живучесть его никого не смущала. Обычно такие имена выбирали психи, которые имели маленькое-маленькое достоинство, те же вампиры или отчаявшиеся люди, которым не нашлось места или не нашли себя. Ну, или слетевшие с катушек… которые как раз-таки старались защитить себя от постороннего взгляда, или решительно противопоставляли себя обществу, как абсолютное зло. Рано или поздно их отлавливали, обращали в правильную веру или изолировали, но вряд ли кто-то из них мог бы назваться магом. Этот был амбициозен, его самоуверенность начинала действовать на нервы. Если подумать о том, что он уже натворил, его и психом-то не назовешь…
Фраерок чудовища был болен не только на голову. При своей психической неустойчивости, он еще обладал способностями, которые трудно не заметить, и которые он применял, как сбежавший из Ада не последний в иерархии демон. Историки и эзотерики так и не смогли определить, какой именно. Им не мешали – кто поверит в такую чушь!