Как они смогли его провести?!
– Без драконов мы те, кто мы есть в маске, не хуже и не лучше других, – Ее Величество тоже провожала подданных взглядом. – Драконы – это знания о людях, о том, что происходит вокруг нас, это страх и подчинение, а Котофей Баюнович – долгий приятный сон. Без них люди иногда просыпаются. Оставь патроны, они нам еще пригодятся, – Ее Величество закрыла лицо ладонями и зарыдала. – Мне так не хватает Матушки, тетки Кикиморы, отца, дядьки Упыря…
– Я достану нам дракона, из-под земли. Если надо будет, разбужу! – поклялся Его Величество. – Сейчас нам нужно выбраться отсюда. Главное, ты не должна сделать ни одного шага. О еде не беспокойся, еды тут припрятано навалом, и ковер-самолет у нас есть, под пятой горой, – успокоил он.
Он взвалил на себя рюкзак и Ее Величество и пошагал в ту же сторону, в какую улетел ковер-самолет.
Сидя на спине мужа. Ее Величество тихо плакала, чувствуя, как жгучая ненависть выжигает нутро. Ах если б у нее были драконы и она знала, что эти горы из себя представляют! Зачем она вообще сюда полезла? Послать бы с сотню оборотней и муженька, который только и мог отправить проклятую на тот свет. Чувства Его Величества были схожи, и эта ненависть придавала ему сил и объединяла их. Главное, до ковра-самолета добраться. О том, чтобы нагнать людей и убить их всех, он не помышлял, знал, что они спрячутся от него там, где останавливалась проклятая, а если начнет размахивать мечом, могут напасть сами. Среди них были опытные бойцы, которые могли оборотня уложить. Когда те бросились следом, некоторые встали у них на пути, давая время остальным убежать. И многие из них выжили, оборотней начало разворачивать.
Глава 14. Обычные будни героев
– Манька, ну чего сидишь, загадывай желание – Вершина Мира! – напомнил Дьявол.
– Странно, – задумчиво проговорила она. – После всего что было, мне хочется загадать, чтобы мы скорее оказались дома, – она посмотрела вдаль. Туда, где высились восемь пройденных ею дважды вершин. И прибавила: – Или чтобы хоть с пяток человек да спаслись!
– Так первое или второе? – нетерпеливо спросил Дьявол.
– Ну, если эти полусгнившие трупы нас с Борзеевичем не завалят, то дома я так и так буду. Второе… Так, стоп! Я скажу пять, ты пяток и спасешь. Давай так, спасаешь всех, кто желает спастись. И пусть у каждого будет шанс!
– Это некорректное желание. Ты просишь то же самое, как если бы загадала, чтобы тебя полюбил человек, который тебя не любит. Так только у нечисти бывает. Желание не может противоречить основному правилу: попытка насилия над сознанием. Иначе твое желание можно расценить, как попытку втянуть меня в разборки. Они что, слепые были, не видели, что каждый день ими объедаются? Их нет, их уже съели. А ты хочешь, чтобы я собрал дерьмо, которое осталось после вампиров и оборотней под каждым камнем, слепил людей, взял их под белы рученьки и повел спасаться?
Дьявол посмотрел на нее с таким негодованием, что ей стало стыдно. А ей все равно хотелось, чтобы кто-то да спасся. Получается, зря они оставили стрелы и Дьявольский кинжал, может быть, самое дорогое, что у нее было. Она тяжело вздохнула и посетовала.
– Героям хорошо, у героев были слушатели. А кому я расскажу про наши подвиги?.. Мы замочили трех драконов! Трех! – она выставила вперед три пальца. – Положили кучу оборотней, порубали тучу вампиров! Илья Муромец какому-то соловью зуб выбил, а его до сих пор помнят, а мы чем хуже?! Чем ему соловей помешал? Сидел на дереве, свистел…
– Манька, он на его дереве сидел! – осадил ее Дьявол. – Ты своей свистульке зуб выбей, может быть, и про тебя не забудут! Ладно, потом загадаешь. Ну а ты, Борзеевич?
Борзеевич блаженно растянулся под стелой, любуясь огромной подписью Дьявола.
– А я бы пироги заказал – с капустой, с картошечкой, с грибочками, с малиной и творогом! И чтобы лесной, и чтобы водяной… Если нас эти покойнички не завалят!
– Борзеевич, ты про русалку забыл! – подсказала Манька.
– Так, стоп! – Борзеевич сел, почесывая затылок, не по-доброму уставившись на Дьявола. – Ты меня на слове-то не лови! Я мое желание на потом оставлю! Я, может, избу хочу, как у Маньки. Чтобы и пироги пекла, и половицей скрипела. Надоела мне на лавке спать. Хочу, как Манька – на перине! Моим костям от этого только польза, а у нее, – он недовольно ткнул в нее, – искривление позвоночника.
– Так две ж избы! – изумился Дьявол. – Забирай одну да живи, кто мешает?
– А баня?! – хором спросили и Манька, и Борзеевич. Один голос был радостный, второй возмущенный.
– А обычную построить да протопить – рученьки отпадут? Это все-таки не баня – изба! – пристыдил он. – Баней она за ненадобностью стала. А кому не обидно, когда ты ненужный? Ей бы расти, а некуда. Печка у нее тоже обучена пироги печь!
– Да, конечно, Борзеевич, забирай, – согласно кивнула Манька, покраснев. – А баню построим. Физический труд облагораживает. У нас самоделкин инструмент есть, сруб избы соберут, а собрать и поставить лесные помогут. Поставим на берегу, будет общественной. День мужской, день женской.
– А желание я потом скажу, подумаю еще, – Борзеевич собирался уходить.
– Борзеевич, какое желание? Ты сначала вокруг гор пробегись, да на Вершину Мира поднимись! – возмутился Дьявол до глубины Бездны.
– Так ты теперь это так?! – изумился Борзеевич, возмущенный обманом до глубины души.
– Борзеевич, ты желание задумал, я его продумал. Причем, не сходя с места. А то, что оно оказалось исполнимо – ничего не меняет! За один Манькин плащ ты мне обязан пять раз обежать вокруг гор! Ведь неисполнимое было желание! Это, мать твою за ногу, знаешь, что? Это само пространство и есть! Ты хоть представляешь, сколько раз мне пришлось раскатать его, завернуть, убавить и добавить, чтобы замутить материю?! Новую галактику проще слепить, она не пространство в пространстве!
Манька и Борзеевич переглянулись, но каяться посчитали уж слишком.
– О, опять лезет! – воскликнула Манька, указывая на вампира, который показался на ступенях. – И чего это они, как драконы? У того хоть головы отрастали, а у этих одна! Шли бы себе с Богом назад…
– Ну так! – усмехнулся Дьявол. – Крыша Мира всегда была привлекательной. Дуреют. Сносит свою от перспективы иметь эту, а она, видишь ли, не всех греет…
– Это еще твой, – радостно сообщила Манька Борзеевичу, посчитав на пальцах по десяткам.
Борзеевич встал, плюнул на ладони, растер, вытащил из скалы меч, подошел к подъему, и когда голова вампиром показалась полностью, со словами «э-эх!» снес голову ко всем чертям. Безголовый трупик зашатался и, обращаясь в пепел, сполз по ступеням, вырубленным и Манькой, и Борзеевичем, и кем-то еще. Пепла накопилось столько, что ступени пора было подмести.
– Много еще их осталось? – спросила Манька, занимая место Борзеевича.
Борзеевич высунулся над пропастью.
– Штук шесть. Слабые они, немощь костей без мышц – явление доказанное. Но упорные. Я их даже зауважал. Не каждый рискнет забраться на такую высоту. Дьявол, я тоже удивлен. Дракон мертв, оборотни и люди съедены, впереди неизвестность, какого черта они полезли сюда за нами, когда проще вернутся?
– А где еще двое? – встревожился Дьявол, вскочив. Он приставил кругляки из пальцев к глазам. – Ух ты, мать честная! Несет! Ей богу несет! Посадил на плечи и несет, привязав веревками к шее! Да так ведь и без шеи остаться недолго! Мань, не хочешь полюбоваться на радость вашу? – с издевкой вопросил Дьявол.
– Ну-ка, ну-ка, дай посмотрю! – Манька тоже поднялась и подошла к Дьяволу.
Дьявол приставил кругляшки к ее глазам. Через них горы просматривались, как на ладони. Даже участочек Благодатной земли был виден, и внутренность радостно взыграла. И только потом поймала в окуляры сгорбленную фигуру, которая несла на себе ношу. Тяжелы вампиры, но и человек был не слаб. Манькина земля кормила и поила его, в последний год частично ограничивая. Впереди у Их Величеств лежали еще четыре горы. Если так пойдет, через три – шесть месяцев выйдут на большую землю. Немного впереди них люди толкали в гору ковер-самолет. Драконов уже нет, а сотканное из драконьей шерсти изделие продолжало работать.
– Вот, Дьявол, а ты говорил, любви нет! Ты бы уж как-то разобрался, пора им из гнезда выпасть и на крыло встать!
– Это ты сама, – открестился Дьявол. – Вон она, твоя соловушка… Вот и почувствуй, какой молодец был Илья Муромец! Отвалилась она? Поверь, эта соловушка еще попьет кровушки.
– Эка невидаль… Я этому соловью перья-то повыщипала. Может, и посвистит, но без драконов засвистись! Ладно, куда они от меня денутся? Поиздеваюсь еще. Поди, не все секреты Закона открыл? Только почему они идут назад, а не вперед? Мы бы их тут как героев встретили, – она повела плечом, не сумев скрыть досаду, и радостно екнуло сердце, когда заметила на четвертой и третьей вершине людей, которые готовились спускаться вниз, а кто-то еще поднимался. Их было много! На снегу ярко пылали костры, они о чем-то спорили с озабоченными лицами, разутые и раздетые, передавая друг другу теплые вещи, греясь по очереди, но не сломленные.
– О-о! – протяжно выдохнула Манька. – О-о! Бог мой!
– Невнимательно смотришь! – попенял Дьявол.
– Ветка горит! – порадовалась она, не смея поверить глазам.
– Вот именно! – Дьявол убрал руки от глаз кругляши.
– Так, твой вылазит! – позвал Борзеевич. – Видишь, как ручонками за землю цепляется! – закудахтал он, всплеснув руками.
– Сейчас мы эти ручонки-то поотрубаем! А ты пока иди, полюбуйся, там нашу землю видно. И не зря мы добро оставили, Борзеевич! Людям оно приглянулось. Представь, если все они посадят неугасимое дерево в своем огороде?!
– Да ну! – обрадовался старик, и остановился, заметив, что Дьявол прячет руки за спину. – Ну, Батюшка, ну, родненький, ну хоть одним глазком! – помолился Борзеевич.
– Смотри, смотри! – Дьявол протянул ему руки. – Только так не увидишь, на камень встань.