Виткас раскрыл рот, не найдя что сказать. По его виду Иван понял, что сделал какую-то глупость.
– Дубина ты, у тебя ж колы в рюкзаке! Ты лук мой отдал!
Валимир тоже расстроился. Стрелял он не очень, у Виткаса хотя бы опыт был. Оружия осталось одно на двоих. В тот же вечер попытались лук собрать из того, что оказалось под рукой, используя лыжи, которыми почти никто не пользовался, и часто жгли, как топливо. Но такой лук приходилось прятать, слишком заметный. Пришлось оставить, чтобы не вызвать подозрений.
Еще четыре ночи прошли в тревожном ожидании. Каждая ночь стоила кому-то жизни. Их охраняли, как не охраняют военный объект. Вампиры приходили на место нового лагеря быстрее, чем люди. Вместе с людьми исчезали и оборотни, но их как будто это не интересовало.
На пятый день на вершине пятой горы произошло нечто, что сбило с толку даже видавших виды оборотней. Его Величество самолично расправился с сотней вампиров, отрубив им головы одному за другим.
В эту ночь в лагере наступило перемирие между оборотнями и людьми, и даже пообедали вместе. Но на утро людей опять не досчитались. Хуже, что начались разговоры о том, что Его Величество не в курсе того, что происходит. Никто не видел, чтобы он сам пил кровь, зато все видели, что ночью его убивали вместе с людьми.
В побасенку верили…
На следующий день с утра в палатку на двенадцать человек вошел Виткас. Взъерошенный, испуганный и взволнованный одновременно. Ждали завтрака, собираясь неторопливо. Предстояло лететь на коврах-самолетах. Упаковывая вещи, их связывали крепко, чтобы не растерять по дороге. Альпинисты тоже были здесь, обсуждая своих погибших ночью. Разумеется, никто ничего не видел и не слышал. И все слышали, и многие видели, как кричали проклятие Дьяволу, Маньке и Борзеевичу, усыпив Его Величество, которого вытащили из палатки спящего.
Те, которые были не в курсе, его жалели – он часто оставался с людьми, поднимался с ними и не боялся никакого огня. Уже многие понимали, что его окружает секта людей-людоедов. Даже оборотни удивленно смотрели ему вслед – как человек мог править вампирами? И часто игнорировали, подчеркивая свою независимость.
Но только до казни вампиров, этой ночью все изменилось.
Самое смешное началось, когда Валимир попробовал объяснить, что именно так накладывается Проклятие на третье лицо. Ему поверили лишь свои и группа альпинистов, которыми руководили Олежек и Марат, остальные в тайне обсуждали происходящее, склоняясь то на сторону неизвестного, который руководил спасательной операцией, то Его Величества, которому требовалась помощь.
Марат как раз рассказывал Валимиру, что вечером к нему подкатил оборотень и честно признался, что они находятся среди вампиров и оборотней, что сам он поневоле тоже один из них, даже попытался что-то объяснить из того, о чем говорил Валимир. Попросил посадить его на ошейник, одеть намордник и вернуться с ним назад, пообещав, что по дороге сумеет обеспечить их едой и всем необходимым из запасов, лично припрятанных Его Величеством. А чтобы было не страшно, призвал забрать как можно больше людей, судьбой которых был обеспокоен не меньше Марата. В числе достойных спасения он назвал и Валимира, особо упирая на то, что только подрывники с опытом знают, как провести их всех через опасные места.
На удивление Марата, что же его так напугало, ответил, что не пил слюну драконов Их Величеств и просто хочет жить.
Марат сделал вид, что ему не поверил, а с утра, когда представился удобный случай, пересказал Валимиру слово в слово все, о чем они разговаривали с оборотнем накануне.
– Он от тебя избавится, когда жрать захочет, – подытожил Валимир. – Чтобы сопротивляться зверю, надо иметь такую силу, которой у человека не было и не будет, если сам Дьявол зверя в человеке не убивает. Души нет, откуда совесть? Его начнет ломать, когда луна выйдет.
– Но ведь не все по своей воле, – не согласился Иван, который слушал разговор.
– Это как Проклятие, – объяснил Валимир. – Только там на спину садят жертву и плюют в нее, а здесь его душу зверь убивал, и никто не плюет. Он сам плюет. А хоть бы тот же Святой Отец, который все грехи ему простил – и человек становится зверем. Если простил, то все можно. Оборотень не жертва, он тварь, которая убивает точно так же, как тот, кто убил его душу, а если противиться начнет, боль, которая уже однажды убила его, войдет в его тело. Ты не знаешь, какую боль я в себе таскаю, чтобы не быть жертвой. Он, своего рода, тоже Бог, только в одну сторону. Нет, здесь что-то другое, – призадумался он. – Конечно, хоть один оборотень нам бы не помешал. Присмотрись к нему. Стрелы у тебя есть. Если человек в нем сильнее зверя, выживет, а нет, можно завалить. Но не рискуй людьми.
– Валимир! – к ним протиснулся Виткас. – Возьми бинокль!
– Что случилось? – испугался Марат.
Валимир уже бежал за Виткасом. Следом из палатки выскочили и сразу стали степенными Марат и Иван. За ними Олежек и Ерепа, еще один руководитель группы, которая следовала за вампирами, собирая снаряжение. Виткас увел их за скалу.
– Смотри, – он наставил бинокль на точку.
Иван и Марат тоже посмотрели в ту сторону. Валимир побледнел.
На гору, хоронясь за скалами, короткими перебежками поднимались оборотни – насчитали около сотни. Звери были не белесо-серые и не снежно-белые, а черные.
– Это за мной, – с отчаянием в голосе прошептал Валимир и рассмеялся.
– А чего это они черные? Новая порода? – заметил Олежек, подсчитывая их количество. – На наших не похожи…
– Будут по трону бегать – побелеют, – Валимир снова впал в отчаяние. Оборотни поднялись уже выше половины горы. – Через пять часов будут здесь.
– С такой скоростью, пожалуй, быстрее, – подсчитал Виткас. – Эти звери что в горах, что в поле, не хуже драконов бегают. Видишь, как приседают, чтобы не заметили. Они налегке бегут. Но вряд ли нападут прямо сейчас. Людей уже отправили, вампиры тоже улетели, ковры быстрее вернутся – теперь наша очередь. Тут только оборотни останутся. Чего им силы на них тратить, если им нужен определенный человек.
Виткас смерил взглядом расстояние до шестой горы. Склон пологим спуском простирался до самого подножия.
– Думаю, их надо будет ждать ближе к ночи… Или ночью, когда все уснут. Они скейтборды на себе тащат и мешки… У них, наверное, и оружие против оборотней имеется… Если скейтборды, то профессионалы по спуску… Я сам скейтбордом увлекаюсь. Профессионалу спуститься, – Виткас смерил на глаз расстояние до подножия шестой горы, – километров семьдесят, плюс минус впадины и разломы, часа четыре. Их только пропасти разве что задержат, а то и перелетят на скорости. Но днем спускаться не рискнут, их сразу заметят, а ночью самое то.
– У них, наверное, и ковер-самолет есть…
– Ковер-самолет в рюкзак не спрячешь…
– Может, маленькие коврики, – высказал предположение Ерепа. Я видел, свернул, как половик, и в сумку засунул. А что, на снегу не спишь, яйца не отморозишь. Оборотни вон какие тяжести поднимают! В пятнадцать раз больше себя, как муравьи, ей-богу! Им этот коврик, тьфу!
– Пожалуй ты прав, – присвистнул Виткас, одобрительно взглянув на Ерепа. – Смотрите, позади еще десять оборотней… Прикрывают. И самый настоящий ковер-самолет…
– Значит, среди них есть те, которые трансформируются по желанию. Или все они. Не удивлюсь, если выясниться, что среди наших оборотней затесались лазутчики.
Все разом обернулись к Марату.
– Вот и причина, по которой к тебе обратились… – усмехнулся Виткас, почесал затылок. – Так-так-так!
– Значит, они меня вычислили, но не уверены, – обрадовался Валимир. – Иначе, меня с вами уже бы не было. Или попутали с кем-то из ваших.
– А с чего ты решил, что за тобой? – Марат смерил его с головы до пят. – Кто ты такой, чтобы оборотни с тобой за ручку здоровались?
– Я, между прочим, самый важный человек тут после Его Величеств, – усмехнулся Валимир. – Не сегодня, завтра сяду на трон, если Маньке и Борзеевичу подфартило убить двух других драконов. И, между делом, я любого могу убить взглядом. Человека, естественно. Посмотрю с любовью и перестанете существовать сегодня же ночью. Я проклятый, как Манька и Борзеевич. Мы можем весь мир под себя подмять и потерять два аршина, на которые имеет право каждый человек. Нас проклятых даже на кладбище не принимают, зато душе строят мавзолеи! Нас любят так же, как ненавидят. Мы – темная сторона вампира, а они наша светлая! О, вы понятия не имеете, как низко могут пасть и подняться проклятый и вампир! Правда, я еще не совсем проклятый, и у меня на той стороне не совсем вампир, но, когда поймают – буду.
– Опять несешь какой-то бред, – не поверил Марат.
– Человек, Марат, два в одном. Есть ты, а у тебя есть половинка. Две половинки – два в одном, как Адам и Ева, два человека связаны ребром. Ты человек, и душа твоя пока человек, а Манька и Его Величество – проклятая и вампир. Когда они ее убьют, он будет настоящий вампир – ему тоже понадобится кровь. А пока он из нее соки тянет. А она взяла, да и померялась с ним силой. И вот он обосрался. А моя душа – ведьма, жена Престолонаследника, проклятие на себя наложила, а землю мою не получила. И проклятие ее не работает, как надо, потому что я сам себя не проклинаю. И Зова нет, лажа одна. Она сама себя должна Богом поднять. Когда меня поймают – будет.
– В смысле? – тупо уставился на него Марат.
Остальные тоже вопросительно уставились на него, дожидаясь внятного объяснения.
– Вот смотришь на проклятого и думаешь, а что это он этого не сделал, или тут у него не получилось… Ум, думаешь, дурной? Хм, – Валимир пожал плечами. – Могу тебя заверить, ум у него умнее твоего, а памяти нет, и милость к нему никто не проявит. А дело задумал, вся страна будет козни строить! Проклятые не живут долго, они умирают, и с такой болью, какую человеку не понять. Посмотри на вампира и посмотри на проклятого – и заново подумай, кому жить в государстве хорошо. В других государствах то же самое – только драконов, как у нас, нет. Маня эта… Все государство на уши поставила и уважать себя заставила. Думаете, чего они за ней такой толпой бегут? И драконы, и оборотни, и вампиры… Мне надо уходить, – решительно заявил Валимир, повернувшись к Виткасу. – Уйти я могу только вперед. Да и вам не стоит оставаться, они вас запросто здесь всех порвут. Мы теперь меж двух огней, впереди оборотни, и позади оборотни. Эх, я бы все отдал, чтобы с этой Маней св