Еще раз прочитали наставление – как мог человек по такому холоду, один, в горах!?
Попробовали выйти на мороз с ветвью неугасимого дерева, заметили: дышится легче, и холодно, но не замерзаешь. Сразу стало легче думать о том, что их ждет. Поняли, свои не пропадут. С повеселевшим настроением недалеко от входа в углу вырыли яму, сложили из камней нужник, чтобы не морозить достоинство каждый раз на холоде – прочный получился. Остальное время до ужина промучились с плитой, но она даже не пошевелилась.
– Надо ждать солнца, – решительно заявил Сеня, вытряхивая из спальника живность. – Я только сейчас сообразил, что, если бы здесь что-то страшное лежало, пещеру бы замуровали наглухо. Зачем делать ее приятным местом? А зачем оставлять знак для человека? Но от вампиров и оборотней ее охраняли – это факт!
– А причем здесь солнце? – спросил Иван, придвигаясь к огню ноги.
Спать еще не хотелось, вечер располагал к беседе. Где-то там, за стенами, надсадно гудел и метался ветер. Снег залетал и в окно, но сразу таял. А в пещере было тепло и уютно. Сияние уже погасло, теперь пещеру освещали лишь отсветы пламени неугасимой ветви, которую воткнули в землю.
– Кино надо иногда смотреть! – наморщив лоб, ответил Сеня, залезая в спальник. – Мы можем ждать, наблюдать, а нечисть не смогла бы, ей наверняка надо знать, чтобы пришел и сделал. Поэтому для человека знак такой – самое то!
– Оборотни превратятся в зверей? – догадался Малек.
Лежа на спальниках, Виткас и Малек изучали нарисованную карту, придумывая наименования каждой отмеченной горе. Валимир пил чай и иногда подсказывал. Разрабатывая систему, первым делом ребята решили обратится к планетам солнечной системы и знакам зодиака, но со знаниями у них было туговато. Третью планету и ее спутник знали все, а как расположен тот же Плутон или Меркурий ни тот, ни другой с уверенностью сказать не смог. Знания Валимира пришлись очень кстати.
– Вот именно! – горячо воскликнул Сеня. – Как на лестнице. И сдается мне, что тут есть кнопка.
– Сеня, окно широкое! Оно всю пещеру осветит! Если мы будем ориентироваться на лучи, мы можем всю жизнь искать! – напомнил Виткас.
– Тогда солнце – это тоже символ, – не сдавался Сеня. – Вот, смотрите, тут двенадцать валунов, очень правильной формы, и плита посередине. Двенадцать полных лун – год, двенадцать колен – народ, или вот: «За двенадцатью дверями железными, за двенадцатью запорами медными, в той пещере стоит богатырский конь, цепью тяжкой к столбу прикованный…». И еще: «И увидел под темными сводами в той пещере Кощея Бессмертного. На двенадцати он цепях висел, а под ним котел на огне кипел…», И еще: «Видит он – сидит у Смородины на двенадцати на сырых дубах люта птица Грифон страховитая, под той птицей дубы прогибаются, а в когтях ее рыба дивная чудо-юдище рыба-Кит морской…» Двенадцать лет…
– О! – перебил его Малек, поднимая палец. – Двенадцать лет… Валимир!
– Некие «двенадцать источников» упоминаются во множестве, и все древние знания упираются именно на цифру двенадцать. А вдруг мы как раз стоим у этих самых двенадцати источников? Видели, как камни светились?
– Так, мыслим нестандартно, – Валимир почесал макушку, потом щеку. Пора было побриться. Или уж совсем отпустить бороду, чтобы лицу было теплее… Он улыбнулся, заметив, что Иван так и сделал. – Малекан, какая польза от системы, если не знаешь ни расположения планет, ни знаков зодиака, ни животных, которыми обозначены года? Система нужна для приятной прогулки. Начни с чего-нибудь попроще, например, с алфавита… Или сразу переходи на семицветную радугу… Люди не знают – но я проклятый! Птица Грифон или Кощей Бессмертный мне известны не понаслышке. Это ужас, направленный на меня. Предположим, я плита… Зачем солнцу, светлому символу, указывать на то, что может его затмить?
– Значит, под плитой что-то такое, что предназначено для живого человека, а не для вампира? – пожалел Сеня разочарованно.
– А ты хотел бы, чтобы оттуда выскочила тварь, разметала нас и побежала в мир собирать кровушку? – сердито одернул его Иван. – Нам и драконов по самое не хочу хватило. И при чем здесь ты? – он обернулся к Валимиру. – Как камни могут оказаться человеком? Думай, что говоришь, – он обернулся к Сене. – С чего Богу на себя пальцем показывать?
– Не знаю! – расстроено произнес Сеня. – Солнце всегда почитали за Бога. Всегда считалось, что нечисть боится солнца, но не боится же! А что бы ее напугало?
– Наверное, здесь какое-то оружие против наших Благодетелей, – предположил Виткас. – Тогда нам тем более надо туда попасть.
Виткас и Малек отвлеклись, тоже прислушиваясь к разговору, и теперь о чем-то напряженно думали. Воцарилось недолгое молчание.
– Бог! Живой Бог! – ответил Валимир уверенно. – Дьявол, который может узаконить человека и научить снять с себя Проклятие. Давайте рассуждать логически…
Страх той же Церкви перед его знаниями и человеком, который связан с Дьяволом, необычайно силен. Это для них, как смерть. Не удивлюсь, если маньяки, которые убивают с именем Дьявола и пишут кровью на стене – их собственная задумка. Маня, пожалуй, единственный в мире дьяволист, который присушен самим Дьяволом, а не Святыми Отцами. Им несложно взять человека и сделать из него убийцу. А хотя бы того же оборотня! Человек слышит голос, который зовет его, и не может ему противиться, но в принципе, то же самое делает любой другой человек, на которого положили Святого Духа. Духа можно положить с какой угодно направленностью. Взять того же Павла, к которому воззвал Святый Дух и позвал, но куда? Убивать врагов Спасителя, избавлять верующих от ответственности, служить ему верой и правдой, прославляя новую церковь, которая сразу потребовала от своей паствы не десятую часть, а все имущество и земли, какие были у человека. И он в одночасье повернулся на сто восемьдесят градусов.
Были у Павла Дьявольские знания? Нет, их не было. Но те, кто знали, научили его. И что они сделали? Они разули и раздели людей. И обратили их имущество на свое благо, как любой вампир.
«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но всё у них было общее. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Йеси Христа; и великая благодать была на всех их. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду. Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, что значит – сын утешения, левит, родом Кипрянин, у которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов. Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов. Но Петр сказал: Анания! Для чего [ты допустил] сатане вложить в сердце твое [мысль] солгать Духу Святому и утаить из цены земли? Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоем? Ты солгал не человекам, а Богу. Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это. И встав, юноши приготовили его к погребению и, вынеся, похоронили. Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся. Петр же спросил ее: скажи мне, за столько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько. Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут. Вдруг она упала у ног его и испустила дух. И юноши, войдя, нашли ее мертвою и, вынеся, похоронили подле мужа ее. И великий страх объял всю церковь и всех слышавших это.»
Нечисть приходит к человеку и убивает его. Как любой другой вампир. Цель вампира подмять под себя человека, ограбить его, заставить его ползать в ногах.
– Утопия какая-то… Ничего своего, все общее, от каждого по способности, каждому по потребности… А кто определял, кто в чем имеет нужду, если доброму христианину положено быть мучеником? И как надолго хватало имения?
– Это что же, они могли убить человека и бросить как собаку? Что за похороны за три часа, когда не знают ни родные, ни близкие?
– Ну, все они пребывали в притворе Соломоновом… Думаю, не все, лишь апостолы, которые собирали имущество, распределяя между всеми. Но книги написаны ими, а не теми, кто на паперти, их мнения никто не спрашивал. Притвор и притворятся один корень имеют. Притвор – место за папертью. Кто-то на паперти, а кто-то в притворе. Притвор Соломонов, это в преддверии жизни Соломоновой, который, как известно, владел неисчислимыми богатствами.
– А он кто?
– Сильный вопрос… – Валимир задумался. – Не сомневайся, вампир еще тот… Мудро расставлял сети. Первое, начал с убийства собственного брата и священника, который во все дни был с его отцом Давидом. Второе, первый Царь, который обложил народ повинностью и оброком. Немалой, с таким размахом даже в наше время вампиры не рискуют пить кровушку. Третье, жена его была дочерью фараона Египетского, который поддерживал его на троне, устраивая не единожды резню. Четвертое, мудрость его была не больше мудрости Спасителя Йеси, который весьма много почерпнул из источников, оставленных Соломоном. Пятое, с Маней и Борзеевичем Дьявол говорит лицом к лицу, как никогда не говорил с Соломоном, он привиделся ему дважды, во сне, а можно ли сон считать истиной? Шестое, он много знал из того, что знают современные вампиры, и даже больше, проводил эксперименты, разрабатывая способы наложения заклятий, оставив хренову тучу печатей, как свести человека с ума. Дальше перечислять?
– Ну… Богатства просто так на человека не падают, – согласился Иван. – Но ведь прославился…
– Прославился… «Чего страшится нечестивый, то и постигнет его, а желание праведников исполнится. Как проносится вихрь, [так] нет более нечестивого; а праведник – на вечном основании… Со смертью человека нечестивого исчезает надежда, и ожидание беззаконных погибает. Праведник спасается от беды, а вместо него попадает [в нее] нечестивый. Устами лицемер губит ближнего своего, но праведники прозорливостью спасаются.» Я лицемер, я нечестивый, я глупец, от меня, от моих уст спасаются прозорливостью, я попадаю в яму, когда спасается моя барракуда, я умираю и становлюсь как ветер, моя надежда исчезает, мои предчувствия постигают меня, в моей земле сеют семя, ко мне летят обличения, сказанные над праве