дником… Манька – гниль в костях Его Величества, Ее Величество – венец для мужа своего. Уста праведных вечно пребывают, а мои уста, Манькины уста только на мгновение, пока мы помним, что за спиной у нас вампир.
– Аххуеть… – Сеня внимательно смотрел на Валимира, забыв закрыть рот.
Виткас выглядел не лучше. Иван пытался понять, но сила мысли покинула его. Малек пытался размышлять, удобнее устроившись на спальнике, подперев голову рукой.
– Господь говорил с ним два раза и во сне, но Господь трижды осудил сновидцев, через пророков.
«Тогда сказал Соломон: Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле;»
Не благоволит, он приносит с собой живую воду, неугасимое полено, испытывает внутренность и выставляет из нас, проклятых, железо, открывая вампира. Закон Дьявола, как Закон Всемирного Тяготения – его нельзя отменить. Его можно знать и не знать, в него можно верить и не верить. Он не зависит от нашей объективной реальности. Есть мы, или нас не будет, Закон останется. Это Закон взаимоотношения двух людей, которые связаны между собой, как два Царства: Небесное и Поднебесное. При этом смотреть на человека можно хоть с той стороны, хоть с другой – два Царства равнозначны. Но один встает над другим, чтобы воззвать к людям через душу. Сильно испугался Соломон, когда старший брат его пришел просить в жены наложницу Давида. «И поклялся царь Соломон Господом, говоря: то и то пусть сделает со мною Бог и еще больше сделает, если не на свою душу сказал Адония такое слово;» Наложница Давида была душой Адонии.
На земле нет знаний, которые открыли бы вампира. И в то же время, они всегда перед глазами, надо лишь повернуть их против часовой стрелки и приложить к тому, что человек видит глазами. Там, где вампир, всегда есть проклятый, который нет-нет, да и выбьет вампиру клык.
Вот Соломон сказал: «Праведник спасается от беды, а вместо него попадает [в нее] нечестивый. Устами лицемер губит ближнего своего, но праведники прозорливостью спасаются.»
Приложи на себя. Иди, обратись в милицию, если не помянешь Благодетеля, который заступится за тебя, кто станет разговаривать с тобой? И будешь ли ты спасаться от беды, чтобы в нее угодил другой? Или как может праведный ближний спастись от уст ближнего лицемера прозорливостью? Разве что погубить ближнего раньше, чем тот погубит. И все, нет мудрости – мудрость вампира вылезла наружу!
– Круто! – обалдел Виткас. – Этому в духовной семинарии учат?
– Нет, там учат не принимать болезнь народа близко к сердцу… Вдалбливают, что избранные, у которых в руках Слово Господне и народ, который надо защищать от народа, который не народ.
Итак…
Например, послание Павла к Евреям. Чему он учит, к чему призывает? «Отринем Закон, утвердим веру, ибо незнание снимает ответственность. Мы верим в человека, мы поднимаем знамя Сына человеческого, мы замыкаем уста всем тварям в земле человека и утверждаем новую тварь. Бога не видит никто, Бога не знает никто, мы все…»
Кто это – мы? На каком основании он прировнял меня к себе, чтобы утверждать, что я не вижу, или не желаю увидеть Бога? Кто дал ему право совать свой нос в мою матричную память и утверждать там тварь, которая будет диктовать мне, что делать и во что верить? По какому праву он взял на себя ответственность поставить себя выше моего сознания?
Есть много религий, которые так или иначе используют образное отображение Дьявола и его сути. Но разве все, что нас окружает, не Дьявольская земля и подножие ног его? Одно царство стоит на другом, как человек и его душа. Как не поверни, суть остается неизменной. Дьявол украшает подножие ног своих, творя произведения живые, насаждая в Поднебесной сады. Душа его – Бездна.
– Ну, о Дьяволе в общем-то ничего другое не говорят. Вышел из Бездны, Душа его – Бездна.
– Любить произведения его – не есть ли величие перед Богом? Говорить: и тут Бог, и тут – как-то не соответствует Истине? И все же Павел говорит: «Бога нет! А есть Сын, который пришел, стал жертвой во искупление грехов, поднялся и стал как Бог – веруйте!»
Во что? Поганец вышел из праха и в прах ушел. Легко проклясть смоковницу, которая не может ответить тем же. Что ж ты с такой силой от царей и царедворцев бегал? От того же Павла, пока не насочинял ему руководствующих наставлений?
Итак, говорит он: «Мы уничтожаем закон верою? Никак! Но закон утверждаем!»
Но! Если Закон существует независимо от нашей объективной реальности, нуждается ли он в утверждении – и уж тем более верой, которая говорит: он где-то там есть, я не знаю где, но мне кажется, что он вот такой?! Закон не станет от «кажется» таким, каким он кажется этой вере. И Ночь вышла и сожрала народ один за другим. И нет знаний, кроме как у вампира, который приходит Ночью, и убивает ими человека. А такие, как Павел, вырвались вперед планеты всей, и стали на голову выше. Отсюда страх: Павел – бездарная нелюдь, кровопийца, убийца, Зверь, который рыщет, чтобы напиться крови. Он не может поднять проклятого, он не может унизить вампира, он не может снять иго с человека, как только сказать ему: терпи! Но может сделать проклятым и вампиром. Правильно, вампир не закроет глаза. Какой вампир не похвалит человека, который не ищет своей выгоды, и все, что имеет, отдает безо всякого сопротивления? Вампиру всегда хотелось иметь раба, который бы поднимал его, ничего не имея. Как крепостные, которые поднимали помещика, или феодала, или рабовладельца. Но разве оценит? Стоит ему отвернуться, и он не помнит не имени раба, ни его лицо. А кто такой Авраам? Почему я должен искать с ним родства или чтить его? Он такая же легенда, как те, что есть у каждого народа. Нет ни записей, ни достоверных фактов о том, что он когда-то жил. Как и о его сыновьях, разделившихся по коленам. Это легенда. Но это единственная народная легенда, которая утверждает, что человек произошел не от Бога. И поэтому ее приняли.
Но, если мое сознание – частица божественного «я», которую Дьявол сотворил и дал землю, то разве я не произошел от Бога? Я и душа моя – маленькие образ и подобие Дьявола. И разве неверным станет утверждение, что прародители мои Кий, Щек и Хорив – потомки Дажьбога, Роси и Живы? Мы – дети вселенной. И с какой стати какой-то господинчик приходит ко мне, и начинает придумывать для меня законы, пытаясь утвердить веру в самого себя, если законы правят миром с сотворения мира? Именно правят, потому что я – лишь подобие вселенной, которая существует со дня сотворения.
И вот приходит Маня, смотрит на нечисть – и пьет Закон, как живую воду. И мрут драконы, и облетают вампиры, и всем не по себе…
И пришел День, мерзость никуда не делась, но ее стало видно.
А ночным тварям это надо? Она тянет на себя Ночь, как покрывало, и они предстают голые.
Да, вампиры убивают, как мерзость Дьявола. Вот я и моя барракуда, на нас наложили Проклятие и Зов – и получилась нечисть, и получился проклятый… Смерть действительно необычная, не подкопаешься. Кто поверит человеку, который во время убийства был не в себе, а потом и вовсе стал невменяем?! И что вроде бы такого, если люди поплакали или поматерились над человеком?! А слова вдруг обрели плоть и закабалили человека, уничтожив его самого, или подменив одну личину другой.
Но! Нечисть знает, как это все начинает работать, но может ли она разминировать человека?
Нет, не знает и не умеет…
А Дьявол знает и умеет. И получается, что вся нечисть перед ним, как интеллектуально недоразвитые существа, которые он всегда может размазать по стенке.
Пожалуй, Сеня, ты прав, это все символы – и окно, и камни, и плита… и сосулька, и озеро, и дерево…
Но как понять?
Предположим: если я встану на плиту, и буду как бы я сам, чем будет живая вода? Моими мыслями, живыми, которые от меня самого, свободные, не от Духа Святаго, а от меня самого.
– Какая же сосулька символ, если она светилась? – засомневался Иван. – А живая вода?! Она живая, лечит, меня вон на ноги поставила, Сеньку… Чем ей еще-то быть?!
– Ну да, лечит, но ведь она может стать мертвой! – не согласился Валимир. – Если повернуть ее против человека, как Закон, которым убивают.
Он прошел по пещере, похлопал по камню… Виткас поднялся следом, прошел между валунами, пересчитывая их.
– Коня под плитой точно нет, он бы уже давно копыта откинул! Сомневаюсь, что Птица Грифон или Кощей Бессмертный… Их столько развелось, что один заключенный погоды не сделает. Получается, вся мифология – именно знания, но закрытые от вампира или от человека?
– Естественно, иначе, до нас ничего бы не дошло. Они не только закрытые, они легкие для восприятия, легко запоминаются, и легко отражают объективность вампира, не ущемляя и не оправдывая его. И если их положить на себя, то они становятся мощным оружием.
Представьте: вампир убивает, что он думает? Бога нет! А если есть, то поймет – ибо человек! Главное верить и льстить, и как сказал Савл, он же Павел (в общих словах): Суд будет, но через человека, «получая оправдание даром, по благодати Его». Савл не считал себя грешником, он считал себя оправданным от всех грехов, и примирившимся с Богом, недоступным для Суда. Есть государство, есть закон, есть суд, который выступает ревнителем закона. Неравнозначно, ибо в государстве судит человек, который призван исполнять закон.
Вселенная – не государство, Дьявол и Судья – одно лицо, а Закон – его основа, крепость, защита, и оружие.
Но все же…
Простится ли убийце убийство лишь потому, что он верит в судью, в государство, пренебрегая законом и не исполняя его? Незнание закона не снимает ответственности.
– Снимает, мы все тому свидетели, – напомнил Виткас. – Если уж на то пошло, то и рабство подтверждает иное. Законы устанавливает вампир, исполнители – его правая рука, которые себя не оторвут и не выбросят вон, как негодную руку.
– Ну да, неудачный пример, – согласился Валимир. – Я имел в виду основной принцип, который брался за основу. Принцип, по которому осудили бы тебя, меня, их… Дьявол не человек, у него своя выгода, он не будет подстраиваться под человека. Поэтому Закон, в первую очередь, закрывает его самого, а потом человека, который лоялен. Нечисть делает нас врагами Дьявола, чтобы мы перед ним были, как она. Все законы вампира объявляют его праведником. И он решил, что именно такой закон помолится на него, как на праведника, когда он обретет жизнь вечную. Нам на сие рассчитывать не приходится, ибо уже вне закона. По вампиру: мудрость – это знание, знание – это действие, а действие – кто успел, тот и съел. Не щелкай клювом, лови ближнего родимого и в печь ее, в огонь, чтобы судима была и не судила, а еще лучше, если Святой Батюшка слово скажет, им это прибыльно. Он знает, он подскажет, он вызволит, если сочтет тебя достойным, а не ту, которая в огонь должна…