– Я Бабелю обстоятельно показал, где ребят искать, они пещеру проверят, – наверное, скорее, успокаивая себя самого, ответил Иван. – Бабеля без племяша не уйдет. Да что я переживаю! – заругал он сам себя. – Моя кровь, с чего это Антону и Дану гор бояться?! Лишь бы, увидев Его Величество с группой людей, не подумали, что они последние оставшиеся в живых.
– Вот-вот, Их Величества могли догнать людей Марата и Ерепы, которые раскапывали людей из-под завалов, и заманить в ловушку, – расстроился Сеня.
– Жалко ребят, которые за Их Величествами ушли. Этих уже забыть пора, их уже на свете нет, весь спаслись и в пасть снова сами прыгнули, – с обидой произнес Валимир. – Люди всех других равняют по себе, приписывая вампиру чувства, которых у него нет. Он даже когда убивает, не злой – он практичный. Не ждал от Андрея и Макса…
– Ну, может, жизнь их хоть чему-то научила, – проговорил Иван, недовольно посмотрев на Валимира. Зря он людей похоронил раньше смерти.
– Нет, не научила, – ответил Валимир спокойно. – Ни у вампира, ни у проклятого нет памяти. Он помнит, что было вокруг него пять минут, но он не помнит себя через пять минут. У него память другая. Если заклятого бьет вампир, он видит и чувствует, но как только перестали бить, он снова его любит. Его Величество – умрун, человек, который спит в гробу и видит сон. Да такой сон, который нельзя объяснить человеку. Я это понял, когда он посадил Ее Величество на спину и понес на себе обратно. Ведь это Ее Величество накладывала на него и на Маню заклятия. Она придавила их обоих.
– Зря ты так, Валимир. Что же, дураки они совсем?! Они не проклятые и не вампиры. Да кто бы после такой резни пошел?! Все ж понимают, власть переминалась, а если не Царь, откуда золото?! Четверо, которые с ними ушли, пошли, чтобы обогнать и предупредить, которые в другую сторону побежали, им ребята поверят, Андрей и Макс в последнюю очередь на корм пойдут, а Роман и Мирослав себя в обиду не дадут. У Их Величеств оборотней нет, пацанам бы только до ковра самолета добраться, а там никто Их Величества ждать не будет. Может, раненых много, через пропасти без ковра самолета живую воду быстро никак ребятам не доставить.
Валимир уставился на Ивана без слов. Глаза его засветились.
– И ты молчал?! – прикрикнул он.
– Ну… миссия была секретная. А теперь, наверное, уже и нет, раз Его Величество тащил свою женушку один и без ковра-самолета.
– Валимир, – вмешался Виткас. – Ты сам говорил, тебе нельзя наперед говорить, чтобы вампиры не прознали. Сглазить боялись. Но ведь не со зла. А если бы Его Величество догадался? Он же вооружен! Мы решили на этот раз не рисковать. Мы не только тебе, мы никому не говорили, даже Бабелю. И те десять не все знают, только четверо. А шестерых Макс уговорил освободится ото всех, захватить ковер и вернутся домой раньше всех, но прежде заглянуть в одну пещерку, в которой золотишко их дожидается.
– А Маня? Она, разве, не убрала Проклятие? И Зов? – напомнил Сеня.
– Убрала… Убирает, – Валимир колебался, именно так он бы и поступил на месте Виткаса и Ивана, но сердце говорило другое. – Но ее понимание идет в землю, а сознание Его Величества не принимает. Теперь они борются друг с другом, как два Царя. И один Царь постоянно строит ковы, обновляя Проклятие. То, что вы видели. это не для него, а для Мани. Писание учит: «Не пожалей и возненавидь душу, если хочешь получить Царствие Божье и вечную жизнь в придачу». Они знают, что все убийства будут давить на нее. Только если она знает и смогла расшифровать послания, снимается такое иго. Боль ушла, но и раньше он не чувствовал боли. И Зова, скорее всего, уже нет, но наслаждение – самое яркое воспоминание, и он помнит о нем, может быть, уже не каждую минуту, но помнит. Он утвердился в своей ненависти – она у него осознанная, и он утвердился в своей верности к Ее Величеству, и будет цепляться за нее. Это вампир – самый настоящий вампир, который пробыл вампиром так долго, что уже не сможет жить, как человек.
– Господи, какой кошмар мы пережили! – ужаснулся Малек. – Сам себе не верю, что живым остался…
– Вот за то, что Адам убивает Еву, а Ева Адама, стоит кому-то поманить яблоком, нас и выставили из Рая. Человек сам в себе становиться и добро, и зло. Я столько раз думал об этом, когда понял, что проклят той, которую мы с кормилицей хотели проклясть.
– Валимир, ты бы не нравился мне вампиром, а человек ты… – Виткас осмотрел Валимира с головы до ног и обратно, – очень даже ничего! Интересно, сколько же было на самом деле людей, а сколько оборотней?
– Много, – угрюмо сказал Сеня. – Они же нас на жратву брали. Гнали, как скотину. У нас четверо отравились домашней колбасой, поели-попили, а после ужина всех четверых полоскать начало. Смотреть было жалко. Чай у них сразу вышел. Им ночью еще хуже стало, и ну всех будить, чтобы активированный уголь дали. Ну не самим же в чужой рюкзак залазить. А ребята оказались накаченные непонятно чем, так мы узнали про отраву, которой нас поили, а потом увидели… и этот ужас повторялся каждую ночь.
– Я тоже, когда Виткаса увидел в таком состоянии, от страха чуть в штаны не наложил! – поделился Валимир.
– А мы не сразу ребятам поверили, но странно, спим ночью все, а люди пропадают. Тревогу забили, стали смотреть, че почем, и отчего сон у нас такой крепкий. Тут мы и въехали, что это за экспедиция, да только смекнули, что многие об этом знают и охраняют нас. Люди не все спали, многие видели и молчали. А самое страшное, что для них это было вроде тотализатора… Ставки ставят, кричат, пытают, вытаскивают из палаток… – Сеня сжал кулаки, на глаза его навернулись слезы. – Многие из нас пытались бежать, так нам их кости приносили и одежду: вот, мол, звери разорвали… Я им отомщу! – произнес он с отчаянием в голосе. – Я им всем отомщу! Достану меч, как у Мани, самих их достану, научусь всему и отомщу.
– Им за нас отомстили уже, – Валимир положил руку на его плечо, успокаивая. – Давайте лучше подумаем, как нам Дьявола изловить и под плиту заглянуть! У меня впереди два дракона, которые будут зады себе рвать, чтобы меня извести. Не сегодня-завтра они за мной побегут, а я не знаю, что мне сделать, чтобы ключ найти и как сломать. Судя по количеству голов, от меча дракон не умирает. И вот еще что, когда Маня открыла города, и достала свитки, никто не знал, что они есть, а теперь все знают. Дадут нам их взять-то, чтобы ключи достать? Так что, наши шансы завалить дракона равны нулю. А как меч может в человеке лежать? Там под плитой может быть что-то такое, что нам поможет, а без Дьявола нам туда не залезть, или залезть, но подсказка какая-то должна быть. Впору слезу пролить.
– А это не он, ходит тут, весь из себя никакой. Молвит что-то, а я не слышу… Носом ткнет, а там как раз то, что надо… Черный, в плаще и с тростью, – задумчиво пробормотал Иван. – Я решил, что у меня глюки от недостатка кислорода, решил пока не говорить. Или от травки какой, которую мы едим.
На Ивана уставились с изумлением.
– А что ж ты молчал? – рассердился Валимир.
– Я тоже, – вдруг признался Малек, слегка покраснев. – Он меня утром будит. Крикнет: вставай! А мне лень. Так он меня под зад пнет! Не больно, скоро проходит. Или скажет, когда зубы чищу: «У тебя, Малекан, в зубе крошка осталась…» Только почему-то я его не вижу.
– Это в его стиле издеваться над человеком! Он нам носы подтирает! – разозлился Валимир. – Я его тоже видел, но не здесь.
– Чертовщина какая-то, – согласился Виткас, рассматривая Ивана и Малека пристально.
– Понятно, чертовщина! – засмеялся Валимир. – А что вы хотели? Он же чертями заведует! А ты, Сеня, что молчишь?
Все сразу обратили взгляд на Сеню, лицо которого сначала показалось испуганным, а потом пошло пятнами.
– Да как-то… На ум вдруг пришло… «Лукавый раб, знаешь меня, ты денег для меня не достаешь!» – произнес Сеня с горечью: – Наверное, этот раб не рассматривал вампира в качестве Бога, и за это его бросили в темницу. Я так понял, что Дьявол уважает человека, когда тот не унижается. Вампир, разумеется, в качестве Бога желал бы видеть себя. Получается, так тоже мог сказать только вампир, мы же ничего не достаем для Дьявола, мы для себя достаем. Вот откуда я это знаю? Но разве его за руку поймаешь, когда он мысли в голову сует?
Сеня пытался Дьявола поймать в тот момент, когда он лил на него воду. Но в последние четыре дня для воды не было повода, занимались вполне определенной работой, снимая тонкую кожицу с поросли неугасимого дерева, чтобы и стрелу сделать, а из коры веревку. Но тут сообразительность не требовалась, тут больше навык помогал, а его-то как раз не было. Разве, когда Иван и Малек в кузне развели огонь и начали выплавлять железо, вдруг пришло на ум, что под форму сковородки можно использовать обожженную глину.
– М-да, плохи наши дела, – расстроился Виткас. Представить Дьявола в качестве собеседника или учителя у него вообще не получалось. Он ждал, когда с Дьяволом разберутся другие, чтобы потом решить, как его рассмотреть, но у других дела были не лучше. – Валимир, ты ж говорил, что видишь его, когда с кем-то разговариваешь, а что, с нами его нет? – поинтересовался он.
– Нет, – ответил Валимир убитым голосом. – Я вижу, когда с оборотнем сталкиваюсь, или с вампирами… и не его самого… Маску, под ней лицо, а под лицом еще лицо… У вас на меня ни злобы нет, ни коварства. Это, знаешь ли, для меня всегда была плохая примета. Стыдно признаться, видел Дьявола столько раз, а не рассмотрел.
– Ну, хоть примерно попробуй вспомнить, какой он, – попросил Сеня.
– Примерно?.. Разговариваю я с человеком, и вдруг вижу, что-то такое происходит, чего быть не должно… Говорит человек не свойственно ему, когда слишком мудрым становится или слишком глупым… Человек как бы сам по себе, а я внезапно начинаю понимать, что некая мыльная сущность, которая вроде есть, а вроде нет, встает позади человека и впереди него. В общем, не человек, и не маска, а живое существо, которое начинает обращаться ко мне своими словам