— Ставки! — заорал кто-то из зрителей, пока образовалась мимолетная пауза.
— Эй, Лило, поставишь на Монстра?
— А как же, на собрата по тентаклям! — громко поддел кто-то.
— Нет, — Сцилла дотянувшимся щупальцем дала остряку легкий подзатыльник, от которого тот впечатался в землю. Впрочем, через секунду берсерк встал, как ни в чем не бывало, продолжая скалиться в улыбке.
А Рыцари Ярости, покончившие со своими противниками, получили неожиданную передышку и оглянулись на сцену последнего поединка на поле боя — хрупкая женская фигурка застыла с копьем наизготовку напротив огромного черного слизня, который продолжал расти.
— ГРРРР, — яростно пророкотал Рыцарь-Берсерк, и хотел было сделать шаг вперед, но был остановлен одной короткой фразой, от которой веяло убийственным холодом:
— Он мой.
Девушка вытянула руку вперед в требовательном жесте. Кошмар Бездны почувствовал неладное, но было уже поздно — алое копье, которое из-за вырасшей массы оказалось погребено глубоко внутри тела монстра, зашевелилось и вырвалось наружу, оставив после себя огромную дыру. Древко плавно легло в руку девушки и начало испускать алое пламя. Но это не было пламенем ярости Граора. Это было что-то совершенное иное, нечто, чего зрители этого сражения никогда не видели. Но Кошмар отчетливо почувствовал смертельную угрозу, исходящую от этого пламени, и понял, что медлить больше нельзя. Слизень едва заметно колыхнулся, совершая подготовления к атаке, и с размаху ударил целой сотней щупалец с разных направлений.
Когда пыль от столь массированного удара рассеялась, его врага на месте не оказалось, зато он почувствовал прикосновение к одному из отростков и невольно замер от удивления — девушка приземлилась на щупальце и в данный момент быстро бежала по нему, словно акробат по цирковому канату. Это опасно, понял монстр и рефлекторно втянул тентакль назад. Это было ошибкой.
Не потеряв баланс, девушка ухватилась за кончик щупальца и одним рывком оказалась практически вплотную к Кошмару.
- [Пронзи его сердце. Пронзи его душу], - прошептала она команду перед броском. И алое копье пробило тело слизня насквозь, устремившись к ядру.
В этот момент время для молодого Кошмара замедлило свой бег и он ощутил давно забытое чувство. Дикая боль пронзала всё его естество, распространяясь по мере прохождения снаряда по всей огромной сфере слизи. Боль была совершенно не сравнима с ударами электричества или огня, которые он получал в бытность существования простым монстром. Более того, монстр не мог срастить обратно разрезанную лезвием слизь. Порог терпения быстро приближался к своему пределу, как только наконечник копья доберется до ядра, боль станет поистине смертельной, понял слизень. И принял единственное возможное решение — он распался. Алое ядро, основа Кошмара, вылетело из черной слизи, как пробка из бутылки шампанского и быстро покатилось по земле.
Песня оказалась короткой и быстро закончилась. И с последними аккордами восточной лютни и зрители и участники осознали несколько важных вещей.
Девушка, ни на мгновение не спускавшая глаз с ненавистного врага, медленными неотвратимыми шагами приближалась к ядру слизня. Но в какой-то момент подняла взгляд, увидев кое-что странное, и чуть не споткнулась от удивления. Вся ледяная аура ярости моментально испарилась. Она счастливо улыбнулась, кивнула и беззаботно повернулась спиной к слизню.
Кошмар закономерно охренел от подобной наглости и невольно задался вопросом, что же такого увидел враг. И тут до юного сознания дошел очевидный факт. Душа его цели все еще находилась здесь. Тут, прямо за его спиной.
Слизень колыхнулся, разворачивая угол восприятия назад. Труп белого рыцаря валялся на земле, куда Кошмар бросил его в горячке боя с брюнеткой и где по случайности остановились его ядро. А над телом висел маленький черный огонек, из которого торчала табличка, гласившая:
«ОН МОЙ».
И ледяное дыхание его ярости ничуть не уступало уровню его женской половинки.
А последователи Граора осознали, что последняя песня звучала не через экраны наблюдения. А прямо здесь, за их спиной. Они развернулись и увидели незнакомую им женскую фигуру, чей облик был скрыт черным туманом. Он в последний раз провела по струнам диковинной лютни, склонила голову в легком поклоне и поднялась на ноги, намереваясь уходить.
— Нарушитель! — взревел кто-то и бросил общий клич. — Граор ВАРГХ!
— Граор ВАРГХ! — тут же откликнулись остальные и бросились на врага.
А девушка, придерживая в руках лютню, неторопливыми шагами приблизилась к возникшему деревянному домику в восточном стиле и скрылась внутри. Одержимая яростью толпа берсеркеров вломилась следом. Спустя пару секунд девушка вышла обратно, уже с пустыми руками, и направилась к небольшому диванчику, который занимал шкафообразный амбал в рокерском прикиде. Встав рядом, она посмотрела на творящееся на экране, успев к кульминации сражения тентаклей против тентаклей.
Ведомый холодной яростью, черный призрак подобрал самый простой и очевидный способ победы — алое ядро опутали эктоплазменные тентакли, полностью поглотив всю черную слизь, которая было начала регенировать. А затем видимо взыграло чересчур творческое мышление и он засунул ядро внутрь себя, намереваясь его поглотить.
— Похоже, он все-таки мой, брат, — заметила безликая девушка и добавила с усмешкой. — Если выживет.
— Это было обязательно? — скривившись, поинтересовался Граор.
— Твоим последователям не хватает дисциплины.
— Ха-ха-ха!!! — заржал бог ярости, услышав отличную шутку о наличии дисциплины у последователей Пути Ярости, и тут же посерьезнел. — Устроила эффективное появление, а мне теперь разгребать последствия.
— Их не будет.
— Ну-ну, — усмехнулся Кхар. — Давно не виделись, Ира.
— Да, спасибо, что приютил. Давно надо было сказать.
— Ну и что дальше?
— Насладимся финальным актом представления, — и Милис-до-Фриз присела на диван рядом с братом.
Тишина. Черный огонек умудрился успешно переварить последствия своего поступка и взмыл вверх. Обзор сверху не радовал. Передышка, вызванная появлением черного слизня, закончилась, и из леса вытекала новая волна монстров. Незримый похоже решил сперва уничтожить потенциальную угрозу, чтобы уже ничто не могло помешать ему в стерилизации этого мира.
Глядя на новую волну, выжившие Рыцари Граора лишь оскалились в яростных гримасах. Все они думали одинаково. Едва родиться и умереть, защищая этот незнакомый мир. Паршивая судьба. Но никто не жаловался. Ведь с точки зрения последователей Бога Ярости, смерть в кровавой битве — лучшая награда.
— ГРАОР ВАРГХ! — взревели берсеркеры, идя в последний бой.
Помирать, так с музыкой.
И Граор откликнулся на зов их душ, заводя подходящую мелодию.
«Я в синяках, избит, но держу удар!»
Для Рыцарей песня зазвучала не на родном, но понятном языке, а двум божественным зрителям перевод и вовсе не был нужен. Ведь песня прекрасно отражала то, что все происходило на поле боя.
«Ведь все, что мне нужно — кровь, пот, кожа и кости!»
Воин-орк удачным ударом отрубает руку берсеркера с хитиновой черной кожей, на что тот отвечает безумным хохотом, когда брызгнувшая зеленая кровь попадает на открытые участки красной кожи и прожигает плоть насквозь.
«Я поддамся этому гневу,
Буду тебя раздражать,
Никто не говорил, что все просто!
Это победа или смерть,
Только сильный выживает!»
Берсерк харкнул кровью в беснующееся тело, попал орку в глаз, и зеленая кислота выжгла мозг.
«Приготовься к последней атаке!
Приготовься, я твой палач!»
Новорожденный Монстр пошевелил огромной лапой из зеленой крови и яростно оскалился.
«Дай мне услышать крик твоей души!»
— Граор Варгх! — рыкнул Монстр, врубаясь в волну врагов, которая вскоре похоронила его под грудой тел.
«Если ты проигрываешь:
Кричи изо всех сил!
Оставайся сильным!
Будь горд!
Не сдавайся!»
Они не сдавались. Избитые, едва живые, они продолжали сражаться, пока огонь ярости продолжал гореть внутри их душ.
«Не моргай, а то пропустишь все.
Всё или ничего,
Больше некуда отступать!»
— Гра, — прорычал Монстр с кислотной кровью, выбираясь на вершину горы мертвых тел. Оглянулся, выбирая новую цель, и увидел очередную волну марионеток Незримого. Казалось, им нет конца.
«Ты готов к финальной схватке!?
Приготовься и выдай боевой клич!»
— ОРРРРР! — взревел Монстр. Это создание уже не было человеком, все тело покрывала зеленая кровь, которая, казалась, жила своей жизнью. Он оттолкнулся лапами от груды тел и прыгнул. Усиленные берсой характеристики, тело монстра и божественная манна позволили подняться на высоту нескольких десятков метров. Зависнув в крайней точке, Монстр улыбнулся в прощальном оскале.
— ВАРГХ! — и выкрутил вентиль божественной энергии.
Тело не выдержало энергетической перегрузки и взорвалось кровавыми ошметками. На землю пролился целый кислотный дождь, смешанный с маной Граора, оставляя от попавших под него орков лишь дымящиеся останки.
«Если ты проигрываешь:
Кричи изо всех сил!
Оставайся сильным!
Будь горд!
Не сдавайся!
Будь жесток или вали домой!»
И таких сцен было множество. На выживших берсеркеров продолжали наседать новые толпы орков. Берсеркеры, даже если умирали, из последних сил, с песней Ярости на устах, стремились забрать с собой побольше врагов. Слава, как когда-то они решили назвать тело номер два, одетый в комплект доспехов легендарного уровня, тоже. Рыцарь-Берсерк стоял на настоящей горе трупов и раздавал удары направо и налево, сбрасывая лезущих наверх врагов. А его спину прикрывало копье Владиславы, что продолжала выступать в качестве поддержки. И все равно, орков было намного больше. Таким темпом они проиграют, если что-нибудь не предпринять. Быть жестоким, да?
Решение проблемы родилось быстро. Он больше не испытывал воздействие божественной энергии ярости, поэтому прекрасно чувствовал дыру в самом центре своей души, что вела в Океан Пустоты, и ощущал те крохотные капли, которые продолжали просачиваться сквозь нее. Этого хватит с избытком.