Колл стиснула зубы.
– Ты собирался нам об этом рассказать? – голос ее звучал резко.
Рэн отстранился. Лицо приняло еще более встревоженное выражение, но затем стало замкнутым.
– Я забыл!
«Ага, и кто же в это поверит?» – с отвращением подумал Кристи.
– А где эта база? – поинтересовалась Хиллард.
– Земля, – тихо признал Рэн.
На этом Колл чуть не потеряла над собой контроль от ярости.
– О, боже мой, ну ты и ублюдок!..
Джонер выглядел крайне возмущенным:
– Земля? Не хочу я в этот отстойник.
Колл, распаляясь все больше, орала на Рэна:
– Если эти твари попадут на Землю, это будет… это значит…
– Конец, – закончила за нее Рипли совершенно беспечным тоном.
Колл покачала головой, словно не в состоянии это принять.
– Мы должны взорвать этот корабль!
– Мы ничего не должны, – ответил ей Кристи, – кроме как убраться отсюда.
Он повернулся к Ди’Стефано:
– Сколько лететь до Земли?
Солдат наклонился к консоли и вывел информацию на экран.
– Три часа. Чуть меньше.
Поняв, что нужно убедить Кристи, Колл повернулась к нему.
– Ты не понимаешь? Эта штука приземлится в центре густонаселенной базы. Ни у кого не будет ни малейшего понимания, что происходит. Мы расстилаем красную дорожку уничтожению своего вида!
– Это не наша забота, – вступила в разговор Хиллард.
– Колл, – твердо сказал Кристи, – ты не станешь взрывать этот корабль, пока мы с него не уберемся. Как только это произойдет – делай, что пожелаешь, – он повернулся к клону: – Тебя зовут Рипли, так? Не возражаешь идти первой?
Рипли кивнула, вышла вперед, и они снова двинулись дальше.
Теперь Кристи шел позади. Перед ним шагал Джонер, все еще ворча себе под нос:
– Земля. Вот ведь… ну и дыра.
«На самом деле, – допустил Джонер после того, как поразмыслил над проблемой, – бывают вещи и похуже, чем посадка на Земле».
Ага, например, то, как умер Элджин! Джонер вздрогнул, пытаясь прогнать из мыслей образ жуткой насекомой твари, которая шла на них.
Пока они устало брели из коридора в коридор во главе с Рипли, Джонер начал испытывать к этой высокой женщине неохотное уважение. Должно быть, у нее лед тек в жилах: вот так напасть на ту тварь, не имея иной защиты, кроме еще теплого тела. Да, конечно, она была клоном, но, черт подери, даже у клонов есть чувства!
Они подошли к очередному перекрестку, и Рипли замерла, насторожившись. Джонер подобрался ближе. Казалось, что каждая клетка в его теле приготовилась встретить опасность. Наконец, Рипли сказала:
– Чисто.
Джонер поймал ее взгляд.
– Ты прежде сталкивалась с этими тварями? – прямо спросил он.
– Да, – коротко ответила Рипли, не отвлекаясь от задания.
Когда продолжения не последовало, Джонер задал следующий вопрос:
– И что ты сделала?
– Умерла, – последовал сухой ответ.
Она прошла вперед, а Джонер, которого ее слова привели в ужас, отстал. Он взглянул на Ди’Стефано и проворчал:
– Это было не совсем то, что я хотел услышать…
Солдат только покачал головой, ухмыльнулся и успокаивающе похлопал его по спине. Они прошли еще немного, а потом Ди’Стефано тронул Джонера за плечо и указал на дверь.
– Сюда. Здесь короткая дорога.
Теперь он повел отряд. За дверью оказалась одна из лабораторий. И здесь Джонер заметил, что выражение лица Рипли изменилось, стоило ей посмотреть на большую трубу со словом «Инкубатор» на стенке.
«Дом, милые ясли, да?» – предположил Джонер.
Лицо Рипли снова разгладилось, и она двинулась дальше, следом за Ди’Стефано.
А затем они повернули за угол, и Джонер заметил кое-что еще. Он был не один: все насторожились в тот же миг, полностью синхронно. В дальней части комнаты, где тень была гуще, структура комнаты изменилась. В тусклом свете виднелись гротескные формы. Полы, стены, потолок – всю комнату изменили. Реконструировали. Они были здесь и превратили комнату во временный дом. Переделали человеческое помещение по своему вкусу. Комната стала полностью чужой, не похожей ни на что, что доводилось видеть Джонеру. Стены уже не были гладкими, они выглядели скорее как полость в живом организме с размещенными на одинаковом расстоянии ребрами или костями, которые связывали темные мембраны. А на самих стенах…
Джонер застыл, как и все прочие, держа оружие наготове. Рипли казалась статуей – без движения, без дыхания.
На стенах виднелись замершие в смерти тела людей. Они висели, словно мухи на липкой ленте. Приклеенные, с тянущимися мембранными прядями, которые надежно удерживали их на месте. Джонер, онемев от ужаса, уставился на ближайшую фигуру.
Позади него Ди’Стефано нашел переключатель и щелкнул им, заставив Джонера подскочить. Небольшой огонек внезапно осветил мертвеца, который висел рядом. Судя по белому халату, это был исследователь. На кармане виднелось имя: Кинлох. Лицо мужчины представляло собой маску агонии, навеки застывшую в предсмертном спазме. Глаза были широко распахнуты, а халат пропитался его собственной кровью. Тело выглядело так, словно что-то взорвалось внутри него, вырвалось сквозь грудь.
«Или, может, – подумал Джонер, – прогрызло себе путь наружу».
Его мутило. Он ясно видел легкие и кишки Кинлоха.
Ди’Стефано переместил огонек, изучая остальные тела на стене. Они все выглядели, как Кинлох. Все – мертвые. Все – с такой же жуткой раной. Это наверняка были люди, которые работали в лаборатории. Джонер заметил еще несколько имен на халатах: Уильямсон, Спрэг, Фонтейн…
«Было бы лучше, – сказал он себе, – если бы у всех их не было имен. Если бы они были безымянными».
По большей части отряд реагировал вздохами или стонами. Даже Джонер, который думал, будто уже всего насмотрелся, вынужден был отворачиваться. Он знал, что если умудрится выжить в этой переделке, эту сцену не забудет никогда.
Рипли просто смотрела. По виду сцена ее не задевала, словно она видела подобное столько раз, словно оно стало настолько обыденным, что уже не трогало.
А потом Джонер заметил криотрубу, в которой кто-то лежал.
«Один из гибернаторов, которые мы перехватили и привезли».
Подойдя к трубе, он заметил, что крышка приподнята, и открыл ее полностью. Внутри лежала женщина. Ее грудь тоже взорвало изнутри, а лицо застыло в гримасе боли.
– Я, должно быть, сплю! – проворчал Джонер. Только от этого сна было не проснуться.
К собственному смятению Джонер оказался лицом к лицу со своим преступлением.
«Ты привез ее сюда для этого. Ты похитил ее и всех прочих, и не задавал вопросов. Просто бери деньги и проваливай. А теперь ты стал причиной собственной гибели. Взгляни на ее лицо. На лица всех остальных людей на стене. Ты закончишь так же. А ты еще до этого считал себя уродом».
На Джонера внезапно накатил почти неудержимый приступ тошноты. Он резко вздохнул, отвернулся от саркофагов и подавил этот позыв.
Внезапно рядом оказался Кристи, даря молчаливую поддержку. Джонер был этому рад, рад присутствию здоровяка.
– Двигаемся дальше, – тихо сказал Кристи.
Взяв себя в руки, Джонер кивнул.
Они продолжили путь по лаборатории, где повсюду виднелись следы присутствия чужих. Ноги Джонера то липли к полу, покрытому кровью, то скользили на кусках разодранных человеческих кишок.
Они вступили в очередную затемненную зону, и движение еще больше замедлилось. Мерцающий неоновый светлячок работал как стробоскоп, расплескивая свет по кошмарному пейзажу, в который превратилась разрушенная и измененная лаборатория. Катившийся рядом с Джонером Врисс вытянулся в коляске и постучал стволом оружия по сбоившей лампе, но она только стала мигать еще чаще.
Здесь было столько оборудования, валялось столько всяких предметов, что помещение выглядело как лабиринт с неожиданными поворотами и укромными уголками. И надо всем этим постоянно сменялись тень и свет, действуя на нервы.
Рипли снова вышла вперед. Они медленно двигались дальше, изучая обстановку. Джонер всматривался во все до рези в глазах. Какой-нибудь из тех огромных черных чуваков со всеми этими наружными трубками здесь выглядел бы просто частью интерьера. Он взглянул вперед через мерцающий свет: трубы, оборудование, столы, какие-то закутки, трубы, лицо, еще трубы… Джонер моргнул. Это что там, лицо мелькнуло среди оборудования? Рипли отреагировала первой, крутнулась на месте, всматриваясь, а потом это увидели и Джонер с Кристи. Свет вспыхнул снова. Вот оно! Лицо – бледное, искаженное ужасом, с широко раскрытыми глазами, в которых билась паника.
Внезапно человек выпрыгнул из тайника. В руках он держал что-то длинное, вроде трубы. Мужчина с воплем кинулся на ближайшую цель – это оказалась Рипли – и замахнулся. В кои-то веки Рипли застигли врасплох, неподготовленной. Тяжелый удар сбил ее на пол. В следующий миг подскочил Кристи, отбил новый удар. Джонер вскинул оружие и заорал:
– Брось! Брось, черт тебя дери!
Он был настолько на взводе, что с трудом удерживался от того, чтобы застрелить нападавшего. В крови бурлил адреналин.
Все прочие тоже выглядели не менее собранными, такими же нервными. Кристи, все еще закрывая собой Рипли, крикнул:
– Успокойтесь! Все сбавьте обороты, успокойтесь!
Мужчина забился обратно в нору, скорчился. И – о чудо! – неоновые огни внезапно вспыхнули ярко и ровно.
Все немедленно замерли, так и не сводя оружия со сжавшегося мужчины. Рипли потрясла головой, словно такой сильный удар для нее был просто чем-то, что можно легко стряхнуть, и поднялась.
– Брось трубу, мужик! – крикнул Кристи хнычущему мужчине. Незнакомца била крупная дрожь. – Брось!
Мужчина посмотрел на них широко распахнутыми глазами. Лицо его застыло в маске ужаса.
– Убирайтесь!
Но голос его слишком сильно дрожал, чтобы хоть кто-то принял этот приказ всерьез. На это нападение он явно потратил последние крохи храбрости. Труба, которую он сжимал, со звоном упала на пол. Мужчина в замешательстве переводил взгляд с одного лица на другое, и, наконец, слабым голосом спросил: