Изредка между живыми статуями проходил кто-то из медперсонала, еще реже наведывались комиссии. Санитары время от времени приближались, меняли «статуям» положения рук, выпрямляли их или, наоборот, усаживали — и удалялись прочь, пока не приходило время обеда и сад «статуй» начинал пустеть, и только каталки шуршали колесами по песчаным дорожкам. Сейчас до обеда было еще далеко и санитары отдыхали в специально отведенном для них домике. Кто-то играл в карты, кто-то смотрел видео, некоторые просто беседовали, решая, кому следующему идти на обход. Больше всего обходы напоминали прогулки: уж если кто-либо из больных и доставлял санитарам хлопоты, то уж никак не каталептики, погруженные в свое вечное оцепенение. На этот раз очередь «идти на прогулку» выпала проигравшему Ларри. Он нехотя поправил на круглой голове зеленую санитарскую шапочку и вышел.
Пациенты, как им и было положено, усердно изображали садовые декорации. Ларри миновал главную аллею и пошел по боковой дорожке, доходящей до яблочного сада, — он любил больше прогуливаться под кронами деревьев, чем под открытым небом. Гарми, например, наоборот — начал бы обход с рододендроновой дорожки.
Ларри шел по песку, привычным взглядом посматривая по сторонам, — его опытный глаз всегда замечал малейшие непорядки. До самого начала тени ничто из окружающего пейзажа не внушало Ларри тревожных мыслей.
Однако в самом саду было что-то не так. Санитар остановился, силясь понять, что именно ему не понравилось. Те же статуи кругом, та же тишина… Или не та?
Он остановился, вглядываясь в пятна тени на ярко-зеленой траве. Трава была удивительно чистой, похожей на расстеленный под деревьями палас; ее непримятые острые иголочки дружно торчали вверх… Непримятые? Ларри нахмурился: в самом деле, как это он не обратил внимания, что «статуй» под деревьями нет? Этот угол сада пустовал.
Чертыхнувшись, Ларри сошел с песчаной дорожки. Травинки прогибались под его ногами, вдавливались в землю и тут же поднимались снова, будто нога человека и не прикасалась к ним.
Неожиданно на глаза Ларри попался какой-то предмет, видимо, забытый в спешке садовниками и отдаленно похожий на старинную бомбу. Что-то проворчав, Ларри подошел к нему ближе, пнул — предмет развалился на две половинки, выбрасывая из себя кожу, похожую на змеиную. Резкий запах слизи ударил санитару в нос, заставив его на шаг отступить.
На внутренней поверхности небольшого контейнера (его высота едва превышала полметра), засветился фирменный знак Компании.
«Тоже мне — разбрасывают всякую пакость… Вот я еще узнаю, чьи это шутки!» — пообещал себе Ларри, углубляясь дальше в древесную тень. Всего в нескольких метрах от «бомбы» он обнаружил еще одну шкурку, на этот раз несомненно принадлежавшую какому-то ящероподобному существу. Ларри почувствовал легкую тошноту. Трава здесь уже не выглядела такой чистой: было похоже, что кто-то разлил на нее банку с краской… Нет, сразу две банки — вторая была с бесцветным лаком. Когда ботинок Ларри прикоснулся к лаковому пятну, за подошвой потянулась сероватая слизь. Санитар задергал ногой, сделал шаг назад и заметил вдруг, что по стволу дерева бежали крапинки какой-то красной жидкости.
«Да что же это?!» — принялся оглядываться Ларри и вдруг заметил третий неуместный здесь предмет — грязную красную тряпку, над которой жужжали мухи. Ларри направился к ней, но вдруг замер.
То, что он принял за тряпку, было оторванной человеческой рукой — из пропитанного кровью рукава торчали растопыренные посиневшие пальцы.
Что-то зашуршало над головой санитара. Еще не разглядев опасность, он сорвался с места и понесся по саду, оглашая его дикими криками. Почти тут же с дерева свалилось тяжелое хитиновое тело.
Когда на крики Ларри из домика выбежали остальные медработники, на песчаной дорожке красовалась большая лужа крови…
22
Охрана вокруг «Золотой Короны» — едва ли не самого крупного и, без всяких сомнений, самого роскошного ресторана открытой зоны Эпсилон-Кси-21 — была заметна издали. Это Эдварду сразу не понравилось. Он аккуратно посадил свой летательный аппарат невдалеке от катера босса (этой роскошной яхте для посадочной площадки не требовалось специальных покрытий, и даже теннисный корт мог служить для Главы Компании космодромом). Тотчас у трапа очутились двое. И тут же быстро отступили, узнав шефа службы внутренней безопасности.
— Босс на месте? — на ходу поинтересовался у них Варковски, получил утвердительный ответ и прибавил шагу.
Из ресторана доносились веселые звуки канкана, — по-видимому, устроители празднества в честь помолвки были хорошо осведомлены о вкусах своего босса. Эдвард едва ли не бегом взлетел по короткой мраморной лестнице, украшенной по бокам вазонами, и вбежал в холл.
На эстраде танцевали голоногие девушки, похожие на близняшек. В самом центре зала восседали будущие жених и невеста. Лейнарди рассматривал ножки танцовщиц, Цецилия полностью сосредоточилась на коктейле. В зале было людно — начальник отдела безопасности собрал сюда всех. Торопливой походкой Эдвард приблизился к «начальственному» столику (от него не укрылось, как официант быстро перебросил одной из «близняшек» записку) и, не дожидаясь приглашения, присел за стол. Лицо Главы Компании оживилось — он, казалось, и не заметил нарушения субординации.
— Ну, так что слышно в центре информации? — обратился он к гостю.
— Ничего хорошего…
Варковски начал излагать свою гипотезу.
Приблизительно в этот самый момент в кабинет главного врача Риггема, словно случайно размещенный в здании ресторана, позвонили.
— В чем дело? — недовольно поинтересовался главный врач.
— Говорит центральная служба оповещения. В настоящий момент на территории санитарно-курортной и лечебной зоны Эпсилон-Кси совершен ряд убийств. Преступник не найден. Не исключено, что речь идет о маньяке… Побегов и нарушений в отделении для больных с отклонениями в поведении не замечено. В настоящий момент зафиксировано четыре случая нападения на больных: в отделении шизофрении, в отделении кататоников — подсектор каталептических больных — там убит и санитар; в полуоткрытой зоне пострадал больной с маниакально-депрессивным психозом. Кроме того, исчезло несколько идиотов.
— Ну и что? — равнодушно спросил Риггем и усмехнулся про себя. Приятно все же знать, что кругом столько охраны… Да и без этого Риггем едва ли не патологически любил риск.
— Мое дело — оповещать, — сухо отозвался офицер. — А ваше — принять меры по обеспечению безопасности проживающих в открытой зоне.
— Так что вы хотите — чтобы я посоветовал им покинуть Эпсилон-Кси?
— Это ваше дело. Конечно, это повлечет за собой определенные убытки, но их нельзя сравнить с теми, которые может принести нападение маньяка на привилегированных пациентов-курортников.
— Да бросьте, — отмахнулся Риггем, отмечая про себя, что в этой информации есть и кое-что любопытное. — Ведь прекрасно известно, что ни один из пациентов не может перебираться из зоны в зону, пусть даже упомянутые четыре расположены рядом. Как, по-вашему, это технически осуществимо? До сих пор барьеры стояли прочно… Уж не научился ли ваш маньяк проходить сквозь стены? — в голосе доктора слышалось неприкрытое издевательство. — Кое-какие меры я, конечно, приму — насколько меня может заставить сделать это инструкция, а вот вам бы я посоветовал в нерабочее время проконсультироваться у кого-нибудь из наших специалистов — тогда, быть может, вы поймете, что люди не ходят через стены.
— Я напишу на вас рапорт! — зло ответил офицер.
— Пишите. Я же сказал, что меры будут приняты, поскольку я получил ваш запрос. Но свое мнение я тоже высказал — и я имею на это право.
— Вы что, не понимаете? — дежурный по службе оповещения сорвался на крик. — Здесь может идти речь о террористическом акте хоть со стороны одиночек, хоть со стороны той же Тритис!
— Понятно, — Риггем покачал головой. — Телефон врача, принимающего сотрудников, вы знаете или вам напомнить?
Офицер службы оповещения выругался и отключил линию.
«А ведь в этом что-то есть, — снова подумал Риггем и усмехнулся. — И еще как есть!» И он покосился в сторону двери, опасаясь, не надумал ли кто-либо из службы безопасности зайти его проведать.
Ближайшим из сотрудников этой службы был начальник отдела всей Эпсилон-Кси. Как раз в тот момент, когда Риггем «прощался» с офицером, он вылетел из соседнего кабинета и устремился в зал.
— Внимание! — закричал он еще с порога, заставляя всех повернуться в свою сторону, — только что пришло новое сообщение из центра информации… Я прошу прощения, что вторгся на ваш вечер, но дело не терпит отлагательства.
Судя по выражению его лица, случилось нечто и впрямь незаурядное.
— Ну что это за безобразие? — тихо прошипела Цецилия, бросая сердитый взгляд на сидящего рядом Эдварда.
— Тише, — приподнялся с места Глава Компании, и его тяжелый взгляд, проплывший по всем сидящим, казалось, вдавил людей в кресла. — Включайте. Я буду слушать…
Экран на стене вспыхнул при почти гробовом молчании…
— …Я вам говорю, что эти твари существуют! — жестко проговорила довольно молодая женщина с темными вьющимися волосами и измученным лицом.
— Подождите, офицер Рипли, — Глава Компании узнал собственный голос. — Вы меня не выслушали…
— Кейн, член нашего экипажа, который был на этом объекте, видел там тысячи яиц…
Громко звякнула упавшая на мраморный пол вилка. Лейнарди ощутил, как в рукав его пиджака медленно входят длинные женские ногти.
— Но ведь трансляционная станция блокирована… — чуть слышно прошептал Варковски.
Задвигались стулья — многие вставали, чтобы лучше видеть и слышать передачу-разоблачение.
— Тысячи, черт побери! — закричала с экрана Рипли. Ее лицо было перекошено нервной гримасой. — И это еще не все! Потому что, если одно из этих существ опустится сюда, все будет кончено. Вся ваша бумага, которой вы придаете столько значения, никому не будет нужна!