Копье исчезло. Существо подняло человека в воздух обеими массивными, горячими, когтистыми руками, сжимающими его грудную клетку с обеих сторон. Кровь стекала по левой руке чудища, капая монстру на предплечье, а тварь держала агента в воздухе с легкостью, с которой родитель поднимает младенца. Эллиотт пнул монстра, но не причинил никакого урона, затем взмахнул рукой, метясь прямо в это кошмарное лицо. Один из клыков распорол кожу между большим и указательным пальцами. Острые как лезвия зубы пришельца оказались на волосок от кончиков пальцев мужчины.
Тварь отклонилась назад и зарычала прямо ему в лицо, единственный уцелевший глаз пылал ненавистью. Рука Эллиотта все еще сжимала пистолет, он прицелился и выстрелил – опять совершенно бездумно, умудрившись промахнуться с расстояния в шестьдесят сантиметров. Немыслимо.
Тяжелые когти распороли пропитанную по́том униформу и вонзились ему в бока. Чудище отшвырнуло Эллиотта в сторону, и все же в тот же миг он умудрился выстрелить снова.
Пока Эллиотт был занят полетом, Бертон выпустил монстру в спину четыре пули. Тварь пошатнулась и развернулась, из ран фонтанами била кровь. Станковое орудие на плече существа шевельнулось и прицелилось в обидчика. Пушка сделала свое дело, и Бертон умер в окружении сверкающих огней, которые вонзились в его тело и разорвали на кусочки.
Этот чертов ночной кошмар истекал кровью, возможно даже, умирал, и все равно мерзкая тварь снова кинулась на Эллиотта, крича, щелкая и явно намереваясь порвать на части. Кое-как поднявшись на ноги, агент заметил растяжку и очень осторожно переступил через нее. Он видел мину и знал, в какую сторону будет обращен взрыв. Он также знал, что ему нужно сделать всего один шаг, чтобы выйти из зоны поражения.
На всякий случай, Роджер сделал два.
Когда тварь приблизилась, Эллиотт наклонился и ударил по растяжке рукояткой пистолета.
Взрыв получился гораздо мощнее, чем он ожидал. Эллиотт знал, что деревьям придется несладко. Он знал, что будет шумно. Но в этот момент это было даже круче адской твари, тянущейся к нему. Запертая внутри мины шрапнель разлетелась со скоростью звука и нашпиговала монстра. Эллиотт видел, как содрогается плоть, как дергаются странные щупальцеобразные отростки на голове, пока ударная волна отбрасывает тело пришельца назад.
Икру обожгло вспышкой боли.
Все-таки он отошел недостаточно далеко…
Когда Эллиотт снова обрел способность мыслить – и он не был уверен, сколько времени на это ушло, – он осмотрел раны на ноге. Они были незначительными. Ботинки поглотили бо́льшую часть удара, но Роджер не сомневался, что, окажись он в центре зоны поражения, мина стерла бы его в порошок. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что все окрестности в радиусе трех метров заляпаны светящейся зеленой кровью.
Чертова тварь должна была сдохнуть.
Должна была.
Двухчасовые поиски развеяли его заблуждения. Он нашел долгий кровавый след, который тянулся к северу. Эллиотт пошел по нему, запоминая дорогу. Он не мог позволить себе заблудиться в этих лесах и совершенно точно не мог позволить себе потерять тела своих людей.
Послышался странный звук, и Роджер прибавил шаг. Кровавый след привел его к новому чуду – летательному аппарату, подобных которому он никогда не встречал. У него была дешевая камера на бедре, и он умудрился сделать пару снимков прежде, чем корабль поднялся прямиком в воздух. Звук был совсем не таким громким, как он ожидал, хотя Эллиотту все равно пришлось прикрыть рукой глаза, чтобы защититься от поднятых в воздух обломков, а затем корабль устремился в небеса.
Роджер Эллиотт наблюдал за тем, как инопланетный корабль исчезает вдали, и изо всех сил пытался убедить себя в том, что все это – лишь горячечный бред.
Но это не было горячечным бредом. У Эллиотта ушла на это большая часть жизни, но вот он здесь, а его ночной кошмар лежит, привязанный к столу, и скоро они раскроют все его секреты.
И множество хороших парней умерло, чтобы сделать все это возможным.
Папаша намеревался запомнить их всех и убедиться в том, чтобы всем были оказаны должные почести.
Существо злилось на него. Они никогда прежде не встречались, но все равно существо говорило с охотником злым тоном и бросало злобные взгляды, даже когда сканировало его своим примитивным устройством в форме коробочки.
Яутжа – так назывался его народ – редко было дело до того, что о них думают другие. И все же охотник был очарован гневом этого сероволосого существа. Все дело в той добыче, которую он уже убил? Или сероволосый сталкивался с яутжа прежде? За прошедшее время случалось несколько происшествий. Он и сам охотился на эту расу прежде, но старался никогда не оставлять свидетелей.
Всегда были шансы, что другие охотники уже посещали этот мир и не возвращались отсюда. Именно риск делал охоту столь захватывающим занятием. Если нет опасности, то нет и чести. Нет никакой славы в том, чтобы охотиться на созданий, которые не в силах за себя постоять или сами не способны охотиться так же хорошо, невзирая на их уровень технологического развития.
Его вождь неоднократно повторял, что хотя бы частично яутжа обязаны своими технологиями адаптации тому, что они обнаружили на других планетах во время охоты, когда охотники находили существ, которые в той или иной степени превосходили яутжа по уровню развития. Сами яутжа крайне тщательно подходили к защите собственных технологий. Когда охотники странствовали, их корабли были скрыты от посторонних глаз, а когда приземлялись на планете, надежно прятали и защищали их. Все оружие было индивидуально настроено на каждого конкретного охотника. Ключ хранился в контрольном наруче.
Охотник недостаточно хорошо изучил мимику этих созданий, чтобы понимать, о чем они говорят, но он достаточно хорошо доверял своим инстинктам, чтобы догадаться, что сероволосый издевается над ним. Возможно, дело было в неразрешенной вендетте, а возможно, сероволосого просто расстроило доказательство существования жизни на других планетах. Хотя эта раса добилась кое-каких успехов в области космических перелетов, они по-прежнему оставались крайне ограниченными.
В любом случае, ему оставалось только ждать. Сероволосый еще не закончил с ним, и когда он вернется снова, охотник подумает, как он сможет использовать этот необъяснимый гнев или страх себе во благо. Если он сможет освободиться от оков, все остальное будет парой пустяков.
Пусть забирают оружие. Даже контрольный наруч. Ни один охотник не был настолько глуп, чтобы улетать на охоту без должной предосторожности. Если ему удастся вернуться обратно к кораблю, он сможет отследить каждую отнятую у него вещь, а затем или удаленно деактивировать, или включить устройство самоуничтожения, чтобы устранить проблему… заодно со всем объектом, где эта вещь содержалась.
Он всегда был терпеливым охотником.
Эллиотт смотрел на тела очень долго. Он запоминал лица погибших и соотносил эти трупы с теми молодыми парнями, которых он натаскивал.
Папаша был в ответе за них. Он был вынужден платить эту цену за то, что возглавлял элитную команду солдат, которую отправил на смерть. Со временем он напишет письма с соболезнованиями родственникам всех погибших и позаботится о том, чтобы причиной смерти были указаны непрекращающиеся разборки на Ближнем Востоке. С его точки зрения, в идущей войне есть свои плюсы. Многие политики отметили бы денежные преимущества активного конфликта, но он-то не был бюрократом. Роджер Эллиотт был офицером разведки, который обучал других людей искусству ведения тайных спецопераций.
Эллиотт стал «Папашей» для этих мальчиков, которые лицом к лицу столкнулись с ожившим ночным кошмаром и не смогли уцелеть. Именно он должен был сохранить им жизнь, пока они сражались с его демонами.
И он их подвел.
Разумеется, можно было вякать о небывалом успехе. Они поймали чертову тварь и, предположительно, смогут узнать о ней достаточно, чтобы оправдать все понесенные затраты и потерянные жизни. С помощью полученных ими технологий они, скорее всего, придумают, как отыскать корабль, на котором этот монстр прилетел на Землю. И тогда они наткнутся на золотую жилу технологического превосходства.
Ничто из этого не умаляло всепоглощающее желание выпить.
Нет. Не просто выпить. Он хотел нажраться. От одной только мысли о бутылке текилы или нескольких серьезных порциях водки, джина или скотча рот наполнился слюной. Эллиотт знал, что ему надо держаться подальше от выпивки, но выпивка продолжала взывать к нему, обещала развеять как дым напряжение в желудке и сомнения в голове. Выпивка всегда это обещала, и Папаша всегда старался игнорировать эти обещания, потому что в глубине души он знал, что они ложны.
И все же от одной только мысли о выпивке он непроизвольно сглотнул, а левый глаз дернулся достаточно сильно, чтобы Эллиотт стиснул зубы.
Пришелец был лишь одним из его демонов. Другим была жажда. Ему было нужно держать обоих демонов под контролем, особенно если он собирался выполнить то, что ожидал от него Вудхёрст. Но всякий раз, стоило ему закрыть глаза, он видел перед собой глаза этой твари. Агент чувствовал, как пытается просочиться в его сознание чувство вины за смерть этих четырех мальчиков, каждый из которых ему во внуки годился. Если бы у него, конечно, были внуки. Эти парни умерли потому, что где-то по пути поимка этой твари живьем стала важнее стремления обучить их выживать в схватке против оружия, нарушавшего все правила.
Усилием воли он отбросил эти мысли в сторону и сосредоточился на изображениях на экране монитора. Четких, не размытых изображениях. Папаша покачал головой. Это были доказательства, солидные доказательства. Оправдание за десятилетия сомнений и насмешек.
Вудхёрст будет доволен.
На данный момент этого достаточно.
Эллиотт загрузил файлы на защищенный сервер, после чего отправил и Вудхёрсту, и Трэгеру. Разумеется, не все фотографии: три снимка пришельца и еще четыре – его снаряжения. Остальное подождет, пока что хватит и этих фотографий. Они должны переубедить даже самых заядлых скептиков.