Юргенс, конечно, был выдумщик и любил розыгрыши. Но он никогда не стал бы поднимать панику ради шутки. Никогда.
Мэннинг с него живого кожу содрал бы.
Нет, что бы там ни случилось, они были отрезаны. И Петрович очень надеялся, что проблема только в этом.
– Мэннинг, какие будут приказы?
Кажется, ответ был ему известен. И он сомневался, что он ему понравится.
– Отправляйтесь туда. Пусть связисты вас направляют, может, они сумели что-то засечь.
– Ответ отрицательный, шеф. Они уже пытались.
– Помехи. Как и у ДиТиллио. Мы ничего не получаем по связи. Что-то подавляет наш сигнал, – подтвердила Перкинс, ее голос звенел от напряжения.
– Твою мать! – выдали Мэннинг и Петрович одновременно.
– Давай, Пити, иди и проверь все. И будь осторожен.
– Ясное дело.
Грузовик въехал под корпус корабля, и им пришлось нагнуть головы. Через некоторое время машина перестала помещаться, и теперь нужно было идти пешком.
Петрович спустился вниз, махнул рукой команде. Они тоже спустились, быстро и слаженно, все были вооружены и выглядели так, как будто собрались надрать кому-то задницу.
«Меня это устраивает», – подумал он. Но вслух ничего не сказал и стал прислушиваться.
Они прошли несколько сотен метров. Из-за сниженной гравитации казалось, что меньше, но все равно нужно было время, чтобы добраться до цели. Обошли сбоку останки корабля, осмотрелись. Темнота сгустилась, так что они пристегнули к оружию фонари и стали светить ими в разные стороны.
В лучах света они увидели пару трупов. А, может быть, их было три. По останкам было сложно определить количество. Лутц присел над одним на корточки, ткнул в бок дулом самозарядного дробовика и перевернул на спину, чтобы лучше было видно.
– Что это за хрень? – голос у Лутца был спокойный, но осматриваться вокруг он стал гораздо внимательнее, чем еще за минуту до этого. – Эй, на связи, картинки можете получать?
– Никак нет. В смысле, можно попробовать, но ничего не обещаем.
Не тот ответ, который мог бы заставить их плясать от радости.
– Я попробую. Пусть все на это посмотрят, – Лутц наклонился ближе и внимательно рассмотрел тело. – Из чего сделана эта хреновина?
– Похоже на механизм, – сказала Фогель тихим голосом. – Может быть, мы имеем здесь дело с какой-то биомеханической органикой? Как сам корабль?
– Понятия не имею, – Петрович отступил назад. Кое-где земля была обожжена – в тех местах, где пролилась жидкость из этих тварей. Пятна на борту корабля говорили о таких же повреждениях, и, пока он их рассматривал, Эстрада принес шлем Коннорса.
– Мэннинг, мне кажется, мы потеряли еще пятерых, – доложил Петрович по рации. – Заметны следы ближнего боя, но тел нет. Вернее, человеческих тел. А эти твари здесь валяются. Кажется, мы нашли жуков, за которыми охотились.
Мэннинг ничего не ответил.
Петрович на всякий случай повторил.
Опять молчание.
Потом до них донесся громкий звук мотора. И он не предвещал ничего хорошего.
Петрович махнул рукой остальным членам команды, призывая их подойти ближе, и мгновение спустя очень этому обрадовался. Машина, вихляя, въехала с дальней стороны раскопа, оттуда, где они еще не были. Она не была бронированной, но какая-то защита у нее имелась. Фары горели, но не все, и вся махина дымилась, как будто ее опалил огненный смерч. Ее корпус покрывали вмятины и царапины и по крайней мере в одном из бортов была прожжена громадная дыра. Одна из шин была разорвана в хлам, колесо шлепало и стучало вместо того, чтобы ровно катиться по дороге.
Эстрада что-то сказал, но рев мотора был слишком громким.
Фургон на громадной скорости пронесся мимо них, и на какое-то мгновение Петрович увидел лицо женщины-водителя. Ее глаза были широко распахнуты, а рот растянулся в гримасе ужаса. И он понимал, отчего. На крыше висели черные твари. Они рвали металлическую обшивку, пытаясь залезть внутрь.
Петрович и Лутц выстрелили одновременно. Одну из чертовых тварей сбросило с крыши, и она покатилась по земле. Другую разорвало на куски. Не зря Лутц так любил свой дробовик. В том, что касалось урона, этой игрушке не было равных.
Куда делись остальные существа, висевшие на крыше, сказать было трудно, потому что фургон промчался мимо корпуса корабля и скрылся из виду.
А спустя секунду им было уже наплевать, потому что тварь, которую они подстрелили, бросилась на них, оглашая пространство оглушительным визгом. Петрович застыл на месте. Эта мразь была жива и очень, очень, очень рассержена.
Андерсон попыталась поднять оружие, но было слишком поздно. Тварь бросилась на нее, отбрасывая к корпусу корабля, и она потеряла сознание от удара, даже не успев закричать. Фогель, которая была рядом, выпустила в тварь четыре заряда и при этом все время вопила, как банши[53].
Одного выстрела было бы вполне достаточно, четыре – это уже перебор, но вряд ли можно было ее за это винить. Из раны твари изверглась липкая субстанция, которая плеснула Петровичу на руку, а затем на грудь и на лицо. Он тут же ощутил боль и заорал, вытирая щеку. Огонь разлился по нервам, и последнее, что запомнил наемник – Фогель, которая валит его на землю, срывая с головы шлем, а Лутц тем временем стаскивает бронежилет и куртку.
Через мгновение кошмарная боль немного стихла, хотя совсем не пропала. Валявшаяся на земле одежда дымилась. Лутц попятился, оглядываясь по сторонам, а Фогель начала копаться в сумке в поисках аптечки.
Метрах в двух от них Андерсон поднялась на ноги, ее бронежилет был вскрыт ударом когтистой лапы дохлой твари.
Лутц орал что-то в переговорное устройство, сообщая оставшимся о том, что движется в их сторону.
Безумие.
22Поток информации
Когда Эдди Притчет вошел в офис Андреа Роллинз на борту «Киангья», выглядел он весьма сокрушенным, и тому была веская причина. Она, вызывая его к себе, хотела, чтобы он был напуган.
– Вы меня вызывали, мэм?
– Вызывала, – резко бросила Роллинз. – До меня дошли сведения о том, что ваши действия могли поставить под угрозу нашу миссию.
Глаза Притчета полезли на лоб.
– Я бы никогда не посмел, мэм.
Роллинз сунула руку в верхний ящик, достала набитую бумагами папку и бросила ее на стол. Папка нужна была в основном для того, чтобы произвести впечатление. Роллинз не было нужды распечатывать файлы – память у нее была отличная.
– Ваше личное дело, – сказала она и пристально посмотрела на него. – Вы очень давно работаете со своей группой. До работы на Мэннинга вы служили в Колониальных морпехах, где прошли летную подготовку. А до того трудились в семейном бизнесе. Ваши родственники работают на субподряде у «Вейланд-Ютани» и сколотили неплохое состояние на грузоперевозках. Полагаю, со временем вы снова к ним присоединитесь.
Он выслушал ее и нехотя кивнул. Потом облизал губы, стараясь не выглядеть слишком испуганным.
– Что вы хотите этим сказать? – промямлил он. И добавил: – Мэм.
Роллинз продолжила пристально смотреть на него, пока он не отвел глаза.
– Все довольно просто, – сказала она, вставая со стула. – В следующий раз, когда вы выкинете что-нибудь подобное, вроде рискованной фигуры высшего пилотажа при посадке на планету или при подъеме на «Киангья», я посчитаю своим личным долгом позаботиться о завершении вашей карьеры, а также всякой другой карьеры, которую вы попытаетесь сделать в будущем.
– Что? – ответил он. – Да что вы можете… как вы смеете… О чем вы вообще говорите?
Она пока не решила для себя, искренне его возмущение или он ломает комедию. К тому же, это было совершенно неважно.
– Я наблюдала за посадкой, когда вы опускали на планету Мэннинга с командой. И слушала переговоры. В том числе – ваши оправдания по поводу турбулентности и атмосферных бурь. И прекрасно знаю, что ничего этого не было.
– Послушайте, мэм, – сказал Притчет. – Я никогда бы не посмел подвергнуть опасности команду своего корабля, – к нему вернулось самообладание, и он ответил на ее пристальный взгляд.
– Ну конечно, нет, мистер Притчет. По крайней мере, нарочно, – она сурово взглянула на него, наклонившись вперед. – Я в этом так же уверена, как в том, что ваш груз все это время болтался по отсеку. И я думаю, что если поговорю с ними, то услышу массу интересных историй о том, как часто вы проделывали эти трюки при посадке.
Он изо всех сил старался принять обиженный вид. Правда, не смотрел ей прямо в глаза.
– Давайте проясним все окончательно, – сказала Роллинз, снова усаживаясь на стул. – Вы пилотируете корабль, принадлежащий «Вейланд-Ютани» и сданный в аренду мистеру Мэннингу. Вверенный вам корабль стоит гораздо больше, чем вы можете заработать за несколько десятков лет. И он значительно ценнее… ну, ценнее вас, например. – Она подождала, когда Притчет отведет глаза, а потом продолжила: – У вас есть дела, у меня тоже. Если ваша следующая посадка на поверхность планеты не пройдет гладко, как по учебнику, и если возвращение на корабль не будет столь же безупречным, вы можете попрощаться с вашей летной лицензией.
– Что?! – заорал он, отбросив всю сдержанность.
Это не произвело на нее никакого впечатления.
– Просто выполняйте работу, за которую вам платят, профессионально, и я больше не буду вас беспокоить. Если же вы, тем не менее, не последуете этому простому совету, я обещаю, что у вас не будет удачи во всех ваших последующих амбициозных начинаниях. Большая часть заказов, которые получает ваша семья, поступает от моего работодателя. А в иерархической структуре компании я занимаю достаточно высокое положение, чтобы пересмотреть любой контракт, который захочу. Не заставляйте меня угрожать благополучию вашей семьи, мистер Притчет.
Он, сжав руки в кулаки, сделал пару шагов в ее сторону. Потом опомнился, остановился, разжал пальцы и стал изображать из себя несчастную жертву.