Она начала объяснять, произнося массу математических терминов, стараясь как можно лучше доказать и обосновать свою убежденность. Но результат получился противоположный. Аристократ только беспомощно развел руками.
– И что думает савант по поводу ваших опасений?
– Он… он доверяет моим способностям, но я боюсь, что он хочет как можно скорее провести испытания, не тратя на это больших денег, так как опасается вызвать ваше неудовольствие, если запросит на них большую сумму.
Она с трудом сглотнула, удивляясь своей отваге.
– Однако если я права, то взрыв может быть такой силы, что будет разрушен район Старды, а может быть, пострадает и еще большая территория.
– Вы утверждаете, что это будет похоже на атомный взрыв? – Бладд был потрясен. – Как такое может быть? Поле – это оборонительное оружие. Атомное оружие поражает…
– Трудно предсказать вторичные и третичные взаимодействия, лорд Бладд. Разве не мудро будет принять меры предосторожности, несмотря на дополнительные расходы? Подумайте о доходах, которые Поритрин может получить от продажи такого вооружения. Для каждого важного человека, для каждого частного корабля можно будет заказать отдельное защитное поле, и вы получите за каждое поле целое состояние.
Она поискала глазами, куда поставить тяжелый бокал.
– С другой стороны, представьте себе неудовольствие потребителей, если такой важный изъян будет обнаружен после того, как поле получит уже широкое распространение. Подумайте, какие это будут убытки.
Аристократ задумчиво почесал подбородок и поиграл тяжелой золотой цепью, украшавшей его широкую грудь.
– Очень хорошо, я подумаю об этих расходах. Савант Хольцман заработал для нас столько, что мы можем, не скупясь, оплатить хоть сто его эксцентричных идей.
Норма низко поклонилась.
– Благодарю вас, лорд Бладд.
Торопливо возвращаясь к своему наставнику, Норма не думала о том, какую ошибку она совершила, обойдя своего прямого начальника и обратившись к властям непосредственно. Она думала, что человек, подобный Тио Хольцману, должен подходить к делам рационально, а не эмоционально, не отвлекаясь на суетные мелочи и не обращая внимания на склоки и личные амбиции.
Норму воспитывала суровая мать, и девочка выработала у себя иммунитет к оскорблениям личностного характера. Так неужели же великий ученый окажется ниже ее в этом отношении?
Испытания состоялись на неприметном астероиде, вращавшемся по удаленной от Поритрина орбите. Команда строительных рабочих вырыла котлован в центре плоского мелкого кратера, поставила несколько регистрирующих приборов, установила излучатель защитного поля прямо в пыльном дне кратера. Потом рабочие покинули астероид и вернулись на присланный с Поритрина фрегат.
Для наблюдения за ходом испытания Хольцман и Норма воспользовались маленьким армейским челноком, которым управлял пилот Армады. Савант предполагал установить сложный, оборудованный дистанционным управлением, источник лазерного излучения непосредственно в кратере. Однако, зная о бюджетных затруднениях, Норма предложила просто расстрелять генератор защитного поля из лазерной пушки военного корабля.
Когда пилот провел корабль над зоной испытания, мрачный Хольцман едва отвечал на попытки Нормы завязать разговор. Хольцман внимательно наблюдал за тем, как они приближались к испытательной зоне в кратере. Он был раздражен и полон желания доказать молодой женщине, что она была не права. Норма пристально разглядывала испятнанную метеоритными ударами поверхность, повисшие на краю ущелий крупные куски горных пород и трещины, обусловленные приливными силами. Место выглядело так, словно его один раз уже разрушили.
– Ну что ж, давайте покончим с этим, – произнес наконец савант. – Пилот, стреляйте, как только будете готовы.
Норма приникла к иллюминатору. Челнок снизился к кратеру, испытательная зона была точно под ними.
– Готовность номер один, савант, – доложил пилот.
Ученый ответил небрежным тоном:
– Теперь-то ты увидишь, что вообразила себе слишком…
Пилот выпустил из бортовой пушки яркий луч лазера. Ярчайшая вспышка света, говорившая о высвобождении колоссальной энергии, мгновенно заставила Хольцмана замолчать. Даже в вечной тишине космоса всем показалось, что ударная волна прозвучала сильнее, чем удар грома.
Волна пошла вверх, и пилот резко взял на себя рычаг управления.
– Держитесь!
Мощные двигатели рванули корабль вверх, и Норма почувствовала, что от перегрузки теряет сознание.
Потом ударная волна, словно исполинским молотом, ударила их в корму, швырнув судно, как игрушку. Пилот на какое-то время перестал справляться с управлением. Было видно, как астероид распадается на раскаленные добела фрагменты, которые разлетаются от эпицентра взрыва, оставляя за собой горячие хвосты, похожие на спицы огромного колеса.
Ошеломленный Хольцман отвернулся от пылавшего астероида, а пилот в это время изо всех сил пытался выправить полет военной машины. Из груди саванта с хриплым свистом вырывалось неровное дыхание.
Даже Норма была поражена до немоты. Она смотрела на своего наставника, шевелила губами, но не могла произнести ни одного членораздельного слова. Впрочем, ему не нужны были никакие слова. Если бы Хольцман беспечно провел испытание у себя в лаборатории, то он превратил бы в раскаленный пар и ее, и свою личную резиденцию, и часть города. Мало этого, наверное, и Исана бы изменила свое русло.
Он посмотрел на Норму – сначала со злостью, а потом с изумлением. Никогда больше не будет он сомневаться в ее интуиции или в ее научных способностях.
Но все же он чувствовал, что в сердце ему всадили нож и повернули в ране лезвие. Это был тяжкий удар по его уверенности в себе и по его репутации в обществе. Теперь его благодетель Нико Бладд будет знать правду. Норма открыто бросила вызов суждениям Хольцмана, и ее сомнения оказались неоспоримо обоснованными.
Он не знал способа, как заткнуть рот всем на Поритрине – лордам, драгунским офицерам, даже рабам – и как не дать им узнать, что эта недоделанная математичка с Россака обошла его на научном поприще. Новость об этом распространится быстро.
Хольцман ошибся, ошибся на виду у всех, и эта глубокая рана в его душе не заживет никогда.
* * *
Животные должны двигаться по поверхности земли, чтобы выжить. Они должны добывать воду, пищу, минеральные вещества. Существование зависит от той или иной формы движения, но невозможно без него. Земля убивает того, кто останавливается. Доклад имперской экологической экспедиции на Арракис.
Ночь в пустыне была тиха и безмятежна. Первая луна уже закатилась, но зато теперь над горизонтом показалась другая, похожая на сонный глаз, пожелтевший от усталости.
Не более заметный, чем мимолетная тень на фоне камня, к которому он прильнул, Селим внимательно рассматривал черные соты входов в пещеры в отвесной скале, возвышавшейся над его головой. Он не знал жителей этой деревни и не имел ни малейшего понятия, где они прячут свои сокровища, но Буддаллах привел его именно в это уединенное и заброшенное место. Пустыня и все ее обитатели были частью судьбы, предначертанной Селиму, и он не ставил под вопрос – а тем более не обосновывал – свои действия.
Эти люди практически не имели никаких сношений с племенем наиба Дхартхи, но, однако, как и все дзенсунни, они регулярно посылали своих людей в Арракис-Сити для пополнения запасов. Даже те племена, которые занимались скудным сельским хозяйством и умели хорошо сохранять воду, не могли полностью обеспечивать себя всем необходимым.
Не мог делать этого и он, как бы ни старался и какие бы усилия ни прикладывал. Конденсационные установки на двух заброшенных древних ботанических станциях обеспечивали его водой, на этих станциях были достаточно большие запасы пиши. Но за последние два с половиной года эти древние запасы начали иссякать, так же как постепенно истощались силовые батареи и ломались необходимые инструменты. Нужны были другие источники запасов воды и пищи, чтобы он мог и дальше поддерживать свое одиночное существование.
Бог благословил Селима, дал ему многие преимущества, но предметы первой необходимости он должен добывать себе сам. Для него было бы слишком высокой честью знать весь план Буддаллаха во всей его сложности и величии. Должно быть, какая-то причина есть, и когда-нибудь Селим откроет ее.
В течение нескольких дней Селим осматривал отдаленное селение, изучая маршруты передвижения местных жителей. Женщины ухаживали за ульями, стоявшими у входов в пещеры. Насекомые собирали мед с мелких пустынных цветов, находивших укрытие в узких расщелинах скал. Рот Селима наполнился слюной. Он пробовал мед только один раз в жизни, когда наиб Дхартха сторговал где-то большой горшок этой вкуснейшей сладости и угостил всех членов племени. Каждому досталось по крошечному кусочку. Вкус оказался изысканным, но сам мед был недоступен и только напомнил бедным дзенсунни, насколько им не хватает роскоши и удобств.
Как только Селим исполнит свое предназначение, в чем бы оно ни состояло, он будет есть мед каждый день.
Хотя Селиму было нужно кое-что из припасов этого поселения, он хотел, кроме того, сделать здесь заявление. Буддаллах придал ему новую силу, сделав его независимым и самодостаточным, не связанным путами древнего, обветшавшего Закона. Ему не нравилась узость мышления, фарисейская приверженность догме дзенсунни. Всех дзенсунни. Селим тоже мог бы стать всем довольным, трудолюбивым членом общины, если бы наиб Дхартха, прислушавшись к ложным обвинениям Эбрагима, не изгнал Селима в пустыню, на верную смерть.
С пустым мешком на плечах он прополз вперед. Он запомнил маршруты жителей и знал, в какой пещере хранятся запасы племени. За этой пещерой присматривали днем, но очень плохо охраняли ночью. Уверенные в своей изоляции и в полной безопасности деревни, ее жители отличались крайней беспечностью. Он проскользнет в пещеру, возьмет то, что ему надо, и исчезнет, не причинив никому вреда. Он станет разбойником, Селимом, Укротителем Червей, Селимом вне закона.