— Ну я так или иначе его найду. А пока, молодой человек, не будете ли вы так любезны проводить меня до орбиты, где я мог бы сдать свой груз? Возможно, мне понадобится ваша помощь, чтобы преодолеть какие-то бюрократические рогатки.
— Принято, лорд Бладд. У вас будет масса времени обратиться с посланием к моему отцу, пока вы будете ждать.
Абульурд развернул штурмовик и повел караван к Салусе Секундус.
Трагедия давала о себе знать непрерывно и ежедневно. Среди пассажиров и экипажей кораблей, сгрудившихся на орбитах Салусы, слухи о ней распространялись со скоростью лесного пожара. Разведывательные корабли доставили весть о том, что еще четыре планеты Лиги оказались поражены Бичом Дьявола. Потери от эпидемии были невообразимо велики. Там, где наряду с эпидемией случались бури, пожары или иные стихийные бедствия, ослабленное население не могло ни бороться с ними, ни устранять последствия. В таких случаях смертность достигала девяноста процентов.
Еще более ужасным стало то, что произошло на одном из переполненных кораблей с эвакуированными. После прохождения карантина люди были выведены из стерильных камер и переведены на планету для окончательной дезинфекции и осмотра. Экипаж, наемники и солдаты смешались со счастливыми беженцами, собравшись отметить выпивкой это радостное событие. Прибывшие медики наскоро провели привычный осмотр и взяли рутинные анализы крови. Они были настолько уверены, что прошло достаточно времени для проявления заболевания, что расслабились, позволив себе общение с эвакуированными, поздравления и дружеские объятия.
Ко всеобщему ужасу, у одного из эвакуированных появились начальные признаки поражения РНК-содержащим ретровирусом. Потрясенные врачи начали повторно снова и снова брать анализы. До исхода дня первые симптомы болезни появились еще у трех человек.
К этому времени все карантинные мероприятия были отменены и началась подготовка к высадке эвакуированных, поэтому очень многие — эвакуированные, солдаты, наемники и даже некоторые медики — напрямую контактировали с больными. Возвращение в карантинные помещения потеряло всякий смысл. Спасательный корабль был окружен кордоном военных судов, в чью задачу входило расстреливать любой челнок, если он попытается покинуть борт зараженного корабля.
Абульурд находился на этой ужасающей вахте в течение четырех дней, слушая отчаянные мольбы и вопли людей, запертых на зараженном судне. Больные взывали о помощи. Через воздушные замки им доставляли большие порции меланжи, и пассажиры дрались между собой за пряность, изо всех сил пытаясь хоть как-то укрепить свой иммунитет.
Трагичность положения повергла в шок Абульурда Харконнена. Он был потрясен горем до глубины души. Все эти люди думали, что они чисты от инфекции; но теперь оказалось, что многие из них не выживут, чтобы ступить на твердую землю. Солдаты и медики — люди, которые прежде не подвергались реальной опасности, которые всего лишь делали свою работу, чтобы защитить других от Дьявольского Бича, — заплатят слишком дорогую цену за кратковременную потерю бдительности, и Абульурд, ни даже самые блистательные ученые Лиги ничего не могли сделать, и им оставалось только стеречь зараженный корабль и ждать.
Мучаясь от собственного бессилия, он сидел в командирской каюте и слушал отчаянные сообщения, которые слали беженцы перед тем, как заболеть. Они надеялись сообщить о себе своим родным и близким, чтобы те знали, где они находятся и что с ними произошло.
Экипаж Абульурда был встревожен и морально надломлен. Абальурд был близок к тому, чтобы выключить передатчик, но потом передумал. Он не имеет никакого права отключать от мира этих несчастных, лишить их последней возможности связаться с людьми. Он не может сделать вид, что они не существуют, и не может игнорировать их безнадежные мольбы о помощи.
Он считал это малым вкладом в доблесть, какую на его месте наверняка бы проявил Ксавьер Харконнен. Абульурду оставалось лишь надеяться, что со временем и экипаж, и его собственная семья правильно поймут и истолкуют его поступок.
Технология освободила людей от тягот жизни, но взамен поработила их.
После более чем месячного неистовства смерти можно было наконец предположить, что эпидемия на Пармантье подошла к своему естественному завершению. Генетически модифицированный вирус был неустойчив во внешней среде и в течение нескольких недель окончательно терял свою эффективность, новые случаи заболевания могли быть обусловлены только контактами с зараженными людьми.
Бич Омниуса прошелся по планете, оставив на ней неизгладимый рубец. Все люди, подверженные инфекции, заболели и больше трети их умерло. Окончательный счет потерям, видимо, не будет произведен никогда.
Начав свою работу, Райна в течение нескольких дней убедилась, что она ей не по плечу.
В каждом строении, в каждом жилище, в каждом учреждении и на каждом предприятии она обнаруживала мыслящих машин — где на видных местах, а где и скрытых. Но она находила их. Руки ее болели от постоянного размахивания дубиной. Они были сплошь покрыты синяками и царапинами от разлетавшихся кусков металла и осколков стекла, кожа ступней была содрана и покрыта язвами и болячками, но девочка не останавливалась. Святая Серена вела ее и направляла ее действия.
Все больше и больше людей смотрели на то, чем занялась Райна. Большинство из них поначалу недоумевало, зачем она тратит так много сил на уничтожение привычных удобств и невинных механизмов. Но в конце концов и другие начали понимать и разделять ее одержимость и тоже стали в радостном возбуждении разбивать машины. Они столько лет были лишены возможности наносить удары по машинному миру, что теперь обратились против всех, пусть даже и незначительных воплощений своего смертельного могущественного врага. Сначала Райна просто продолжала методично делать свое дело, не заботясь о том, чтобы как-то управлять действиями своих неожиданных последователей.
К ней присоединились уцелевшие мартиристы, эти вечно ненасытные фанатики, стремившиеся пожертвовать своей жизнью, как это сделала святая Серена. После этого сброд, следовавший за Раиной, стал многочисленнее, и в его действиях появилась какая-то организованность. Новое движение, выплеснувшееся на улицы Пармантье, было неудержимым.
Мартиристы шли вслед за эфемерной девочкой, размахивая знаменами и хоругвями. Однажды Райна вдруг обернулась и растерянно воззрилась на это странное шествие. Взобравшись на брошенный грузовик, она обратилась к мартиристам:
— Зачем вы попусту тратите время и силы, всюду таская эти знамена? Что за представление вы устраиваете? Это крестовый поход, а не карнавальное шествие.
Она спрыгнула с грузовика и бросилась в толпу. Смущенные люди расступались, давая пройти этой странной, бледной и лысой девочке. Райна схватила одно из знамен, оторвала полотнище и вернула древко владельцу.
— Вот. А теперь пользуйся этим для того, чтобы уничтожать машины.
Ей не было никакого дела до того, кто были эти люди и по какой причине они решили ей помогать. В тонком голоске девочки неожиданно зазвучали стальные нотки, настолько глубока была ее вера и сильна решимость.
— Если вы пережили эпидемию, значит, Бог избрал вас мне в помощники.
Несколько мартиристов опустили знамена и оторвали полотнища от древков, которые теперь можно было использовать как дубины и ломы.
— Мы готовы! — раздался ответный клич.
Лысая девочка смотрела на них с той невероятной серьезностью, с какой могут смотреть только дети, от ее прозрачной белой кожи исходила какая-то первобытная сила. Слова окружали Раину аурой, и слушатели дрогнули. Райна никогда прежде не практиковалась в ораторском искусстве, но слышала много речей и проповедей матери, смотрела записи выступлений харизматического Великого Патриарха Иблиса Гинджо, слышала, как ее дед и отец командовали войсками.
— Посмотрите вокруг себя! Вы видите проклятие мыслящих машин. Смотрите внимательно на те гнусные и коварные следы, которые они здесь оставили, посмотрите, что они сделали с нашим народом.
Толпа зароптала. В опустевших зданиях были кое-где выбиты стекла. На улицах и в переулках валялись полусгнившие неубранные тела умерших.
— Еще до того как нас поразил Дьявольский Бич Омниуса, машины вползли в нашу жизнь под нашим носом, и мы позволили этому случиться. Сложные устройства, вычислительные приборы, механические помощники — да, мы притворились, что избавились от всех роботов и компьютеров, но их ближайшие родичи просочились к нам и пронизали всю нашу жизнь. Мы не можем дольше это терпеть.
Райна подняла ломик, и толпа разразилась неистовыми криками.
— Когда меня поразила новая чума, и я лежала в беспамятстве, сама святая Серена явилась мне и сказала, что мы должны делать. — Глаза девочки наполнились слезами, она помрачнела. — Я и сейчас вижу перед собой ее прекрасное лицо, излучающее белый неземной свет. Я слышу ее голос, каким она открыла мне заповедь Бога: «Ты не сотворишь машину по образу и подобию человеческого ума». — Она помолчала, потом повысила голос, не впадая при этом в истерику: — Мы должны уничтожить всякое проявление машинного духа.
Один из мартиристов поднял с земли обрывки яркого полотнища.
— Я тоже видел в своих видениях святую Серену! Она являлась и мне.
— И мне, — закричал другой человек. — Она до сих пор смотрит на нас, она ведет нас.
Новые последователи Раины принялись стучать древками и дубинами, готовые немедленно начать священное разрушение машин. Но Райна еще не закончила свою речь.
— И мы не можем, не имеем права разочаровать ее. Род человеческий не должен опускать руки до тех пор, пока не добьется окончательной победы. Вы слышите меня? Полной и окончательной победы!
Какой-то человек громко закричал:
— Бей машины!
Какая-то женщина с визгливым пронзительным голосом и лицом, исполосованным ногтями, словно она хотела выцарапать себе глаза, завопила: