После многих дней неопределенности Джессика вдруг испытала облегчение.
– Они живы и в безопасности?
– По последним данным. – Высокомерие офицера свидетельствовало либо о презрении к двум представителям благородных домов, либо просто о дурном воспитании. – Они зайцами пробрались на борт лайнера и работали помощниками вайку. Но были неосторожны, и мы их поймали.
Джессика с облегчением вздохнула, но Лето по-прежнему терзали подозрения.
– Так где они? Вы возвращаете их нам?
Гильдиец смущенно заморгал. Его могучие спутники продолжали молчать, глядя прямо перед собой.
– Мы пришли не за этим. Мы пришли получить плату за их проезд. Ваши сыновья пролетели большое расстояние, не заплатив за переезд. Дом Атрейдес и дом Верниус должны Гильдии значительную сумму.
Лето с отвращением выбранился. Джессика не успокаивалась:
– Вы можете сказать, где в последний раз видели наших сыновей?
– Этого я не знаю.
– Клянусь вермиллионским адом, вы же сказали, что поймали их!
Ромбур зловеще сделал шаг вперед, но двое мускулистых спутников офицера не дрогнули.
– Согласно политике Гильдии мальчиков высадили на одной из остановок.
– На какой остановке?
Лето раздражался все больше.
– Мы гордимся своей политикой конфиденциальности и не вмешиваемся в дела пассажиров.
Лето ответил:
– Ну, значит, у нас нет доказательств их перелета, и мы вам не заплатим.
Гильдиец удивился.
– Это совершенно разные вопросы.
– Для тебя может быть, но не для меня. Хочешь получить плату – скажи, где мой сын.
Офицер посовещался со своими массивными спутниками, те негромко поговорили, потом кивнули. Джессика задумалась, кто тут действительно главный.
– Вначале плата, – сказал гильдиец.
– Нет. Вначале место, – возразил Ромбур.
Лето рассердился.
– Довольно! Дом Атрейдес гарантирует Гильдии оплату. Скажите то, что нам нужно знать, и я немедленно выплачу нужную сумму солари.
Представитель Гильдии слегка поклонился.
– Хорошо. Бронсо Верниус и Пауль Атрейдес попросили убежища у труппы жонглеров, которые четыре дня назад высадились на Чусуке.
Между нашими двумя группами существует естественная совместимость. Твои «цыгане» вайку и мои жонглеры – заядлые космические бродяги и в определенном смысле исполнители: мы даем представления, а вы так успешно исполняете свои обязанности, что пассажиры вас даже не замечают.
Когда челнок высадил их на Чусук, Бронсо подобрался к Паулю поближе, нетерпеливо впитывая все подробности происходящего.
– Жизнь жонглера полна таких происшествий! Если останемся с труппой Рейнвара, каждую неделю будем видеть новую планету.
– Мы только что присоединились к труппе.
Они еще не встречались с другими исполнителями. Но Пауль радовался энтузиазму друга, потому что последние недели Бронсо тосковал.
– Да, но мы на Чусуке!
Гурни Халлек много рассказывал и пел песни о планете Чусук, известной своими прекрасными балисетами. Пауль сомневался, что Гурни бывал здесь, хотя рассказывал со знанием дела. Мысль о рослом неуклюжем человеке заставила Пауля заскучать по Каладану. Он был уверен, что родители страшно о нем беспокоятся, но надеялся, что мать и отец полагаются на его изобретательность. Может, он сумеет послать домой хотя бы обнадеживающее сообщение, пусть, конечно, не откроет слишком многого.
Подошел Рейнвар в своем сверкающем белом костюме.
– Вам придется отрабатывать свое содержание. Услуга Эннзину дальше не распространяется.
– Я всегда хотел работать с жонглерами, – сказал Бронсо.
Руководитель труппы коротко фыркнул.
– Ты ничего не знаешь о жонглерах! Слухи, преувеличенные россказни, суеверия – ха! Ручаюсь, ты думаешь, будто мы колдуны, живущие в горах, и манипулируем публикой с помощью телепатии.
– Точно. И ваши представления такие эмоционально мощные, что зритель может умереть.
– Что не помогло бы нам приобретать клиентов, верно? Это всего лишь выдумки и слухи, нелепые преувеличения. Мы профессиональные шоумены, акробаты, мы развлекаем публику. – Рейнвар наклонился, глаза его сверкнули. – Великим искусством, которое ты упомянул, владеют только мастера-жонглеры.
– А ты мастер-жонглер? – спросил Пауль.
– Конечно! Но имперский закон запрещает применение моей силы. – Пауль не мог понять, говорит тот серьезно или шутит. – Много веков назад дом Жонглеров основал древнюю школу выступления на сцене, умения развлечь публику и демонстрировать исполнительское искусство… но некоторые из нас владеют дополнительным мастерством и умственными способностями, которые позволяют нам вызывать эмоции – строго для развлечения, понятно? – усиливать страх, увлеченность, возбуждение.
Он гулко рассмеялся.
– Так говорится в легендах. Мой народ с планеты Жонглер всегда поставлял лучших трубадуров империи. Мы путешествовали от дома к дому, развлекали знатные семьи, но нашлись мастера-жонглеры, которые опрометчиво вмешались в интриги и борьбу между домами, шпионя и тому подобное… с тех пор ландсраад нас недолюбливает. – Глаза Рейнвара лукаво блеснули. – О нас распространяют слухи, что мастеров-жонглеров вообще не осталось.
– Но ты только сейчас сказал, что ты один из них, – заметил Пауль.
– Ты веришь каждому моему слову? Отлично! По правде сказать, я думаю, зрители приходят на наши представления, в надежде, что я покажу какие-нибудь сверхъестественные способности.
– А ты можешь? – спросил Бронсо.
Рейнвар погрозил ему пальцем.
– Вам необходимо усвоить главное правило: шоумен никогда не раскрывает свои секреты. – Остальные члены труппы уже шли по полю Чусука, и Рейнвар подтолкнул мальчиков. – Довольно болтать. Надеюсь, вы способны на большее, чем просто занимать место и дышать. Ухаживайте за птицами и ящерицами, таскайте ящики, разбирайте, убирайте, исполняйте поручения и выполняйте всю грязную работу, которую больше никто не хочет делать.
– Мы будем работать, сэр, – сказал Пауль. – Мы не ленивы.
– Докажите. Если не сумеете найти занятие, значит, вы слепы, беспомощны или глупы. – Он начал спускаться по пандусу, уже выглядя как исполнитель. – Пойду поищу место для представления. Завтра начнем.
С поразительной скоростью труппа воздвигла, оборудовала, обеспечила энергией и украсила сцену в самом большом театре Сонанса, столицы Чусука. Актеры и рабочие сцены – Паулю трудно было их различать – работали вместе, как колесики и шестеренки знаменитых иксианских часов. Они с Бронсо старались помогать, но при этом не путаться под ногами.
Рейнвар Великолепный отправился в город на встречу с представителями Лиги семейств; он взял с собой нескольких танцоров, которые показали сложные номера.
Пауль и Бронсо работали, не жалуясь, кормили животных, чистили реквизит, помогали передвигать тяжести в нужные места. Но при любой возможности поглядывали на город: им не терпелось его осмотреть. Когда лихорадочная работа завершилась, к мальчикам подошел один из исполнителей, гибкий молодой человек в черных брюках и блузе.
– У меня дело в Сонансе, а вы, если хотите, можете пойти со мной. – Он улыбнулся мальчикам. – Меня зовут Сиелто, и часть моей работы – наблюдать за местными, чтобы придумать специфические детали для шоу.
Бронсо и Паулю не потребовалось совещаться, чтобы дать согласие. Покинув лагерь жонглеров, трое отправились исследовать Соланс. Они бродили по узким улицам, изобиловавшими магазинами и мастерскими, где ремесленники работали с тонкими полосками древесины хармони: слоистое дерево они превращали в изящные математически точные дуги и совершенные шары. Спутник мальчиков коротко объяснял:
– Хармони – это древесина особых изогнутых деревьев, которые растут на продуваемых ветром плоскогорьях. Именно эта древесина – главное свойство балисетов Чусука.
Они переходили от лавки к лавке, мастера поглядывали на них от своих верстаков. Запахи лаков, краски и опилок наполняли воздух. Убедившись, что это просто зеваки, а не покупатели, ремесленники возвращались к работе.
– Деревья хармони, – продолжал Сиелто, – заражены маленькими жуками-короедами, которые проделывают ходы в древесине. Нет абсолютно одинаковых деревьев, поэтому нет и двух одинаковых инструментов. Эта древесина дает чусукским инструментам их богатый звук и сложный резонанс. – Он показал на многочисленные гербы разных цветов и форм на дверях мастерских. – Каждая семья в лиге выращивает свою разновидность деревьев.
– Они не очень любят новое, – заметил Бронсо. – Каждая семья снова и снова использует старые методы.
Он наклонился, разглядывая заготовки для балисетов. Хозяин лавки внимательно, с подозрением наблюдал за ними.
По-прежнему довольно улыбаясь, Сиелто осмотрел ряды мастерских.
– Возможно, вы не заметили, но в этом ремесле сейчас большие перемены. Лига Оллик недавно разработала синтетический вариант древесины хармони, что нанесло страшное оскорбление сторонникам традиций. Почти все новые посадки сгорели дотла.
Он осторожно огляделся, будто опасаясь, что на улицах и в переулках появится толпа.
– Но что особенного в этих деревьях? Зачем их сжигать? – спросил Пауль.
– Всего несколько лет назад семья Оллик была мелким игроком среди тех, кто выращивает хармони. Семья испытывала затруднения, пока патриарх Омбар Оллик не сделал решительный шаг, оскорбив этим все остальные лиги Чусука. С помощью инженеров-тлейлаксу он генетически модифицировал деревья. То, что росло десять лет, сейчас вырастает за год. Благодаря модификации древесина имеет природную пористую структуру, так что нет необходимости тратить время на жуков.
Заметив, что хозяин чересчур внимательно прислушивается к его словам, Сиелто увел мальчиков на улицу.
– Многие объективные критики утверждают, что балисет из модифицированной древесины звучит лучше настоящего, и это приводит в ужас чусукских пуристов. Поэтому другие семьи хотят уничтожить лигу Оллик.