Я вышел наружу и снова огляделся. Почва под ногами подозрительно хлюпала и чавкала: похоже, меня занесло в болото. Вокруг был лес, не слишком густой, но вполне мрачный. Высокие деревья с длинными гладкими стволами и редкими кронами были похожи на злых баскетболистов. Кажется, они внимательно присматривались ко мне, и я не был уверен, что мое обаяние на них действует.
Я все взвесил и вернулся в пещеру. Какая-никакая, а все-таки крыша над головой. Укутался в подарок Урга – одеяло оказалось даже более тонким, чем я думал, но все-таки лучше, чем ничего – и закрыл глаза. Удивительное дело: я сразу же согрелся. А через несколько минут уснул так безмятежно, словно лежал в своей постели, а не в глубине неприветливого леса, в каком-то дурацком чужом Мире, будь он неладен.
Сначала мне снилась всякая невнятная чушь, но перед самым пробуждением я услышал голос, негромкий, бархатистый и завораживающий.
«Первый ветер дует из стороны Клесс, – нараспев говорил голос, – и он напорист, словно выпущен из грудей пышного улла; он дует шесть дней. Другой ветер – это Овётганна и как бы Хугайда, и далеко его родина, незыблемая и неведомая. Он дует две луны, затихая лишь на время. Третий ветер приходит редко, из тех мест, где его вызывают к жизни бушующие Хэба[39], среди дюн, скал и озер».
Мне померещилось, что я вижу обладателя этого дивного голоса – он оказался облачком золотистого тумана, сияющим и подвижным. Я протянул руки, чтобы окунуть их в это облачко – почему-то мне показалось, что прикосновение к нему подарит мне наслаждение, о котором я и мечтать не смел, – и проснулся. В пещере было довольно светло, но никаких золотистых облаков тут, к сожалению, не обнаружилось.
«Овётганна и как бы Хугайда», – снова услышал я и поразился тому, как изменился дивный голос из моего сновидения: теперь он стал хриплым и очень тихим. А потом я понял, что сам произнес эти чарующие слова, смысл которых был мне совершено непонятен.
«Хугайда», – теперь уже осознанно повторил я. – И что это за хрень такая – «Хугайда»?
– У меня хорошие новости. Тебя теперь зовут Ронхул. Это имя – подарок Ургов. Они не успели сообщить его тебе и попросили меня передать.
Я вздрогнул: на сей раз голос определенно принадлежал не мне. Оглянувшись, я увидел своего старого знакомого – обшарпанного попугая, который навестил меня в склепе.
– Рад тебя видеть, Бурухи, – улыбнулся я. – А с чего это Урги решили, что мне требуется новое имя?
– Потому что твое старое имя здесь не годится, – лаконично объяснила птица. – Да и потом ты же сам говорил, что не хочешь, чтобы его кто-то узнал. А какое-то имя тебе все равно понадобится. У каждого человека должно быть имя.
– Резонно. Но почему именно Ронхул? Мне не очень-то нравится.
– Потому что это – твое имя, – безапелляционно заявила птица. – Уж Урги-то разбираются, кого как зовут.
– Ладно, Ронхул так Ронхул – хорошо хоть не «Грязная Задница»! – фыркнул я. – Слушай, птица, если уж ты здесь, может быть, ты дашь мне совет: как раздобыть что-нибудь пожрать?
– С этим у тебя будут проблемы, – честно сказала птица. – Только не вздумай съесть меня: мясо птиц Бэ совершенно не годится в пищу!
– Я не буду тебя есть, даже если выяснится, что ты – самый крутой деликатес на сто миль в округе, – пообещал я. – Не улетай прямо сейчас, ладно?
– Ладно, – согласилась птица. – Если хочешь найти еду, тебе не следует оставаться на месте, Ронхул. В этой пещере ее точно нет.
Глава 4Мэсэн
Через несколько минут после того, как мы покинули пещеру, Бурухи обратил мое внимание на высокое дерево с толстым угольно-черным стволом, ровным, как мраморная колонна. Верхушка дерева венчалась ярко-алой кроной, среди листьев виднелись крупные оранжевые плоды.
– Это утуутма – или просто тутма[40], как говорят местные жители. У нее очень вкусные плоды. Попробуй, не пожалеешь!
– И как, интересно, я их достану? – жалобно спросил я. – Думаешь, я тоже умею летать?
– Хочешь сказать, ты не залезешь на это дерево? Экий ты беспомощный, – удивилась птица. – Ладно уж, я тебе помогу.
– Что бы я без тебя делал! – прочувствованно сказал я.
– Без меня ты бы пропал, – совершенно серьезно ответил мой временный ангел-хранитель.
Через несколько секунд птица положила в мои протянутые руки гладкий оранжевый шар. Он оказался еще больше, чем я думал: едва поместился в пригоршне. Тонкая кожица лопнула, обнажая сочную мякоть угольно-черного цвета. Несмотря на смутивший меня черный цвет, вкус плода тутмы оказался совершенно неописуемым: немного похоже на очень спелую хурму, но гораздо круче.
Я не дурак пожрать, но с трудом одолел сие чудо природы. Потом благодушно улыбнулся: теперь, на сытый желудок, я был вполне способен оценить неописуемую свежесть воздуха и удивительную красоту окружавшего меня леса – не слишком густого, а посему залитого разноцветным светом трех неярких, но теплых солнышек. Почва под моими ногами была не просто темной, а черной, как тушь, а небо над головой – ярко-бирюзовым. Теперь, когда я кое-как справился с истерическим желанием отменить навязанную мне реальность и никогда о ней не вспоминать, я не мог не признать, что попал в восхитительное место.
– Если разобраться, мне еще крупно повезло, – задумчиво сказал я птице. – Меня вполне могло бы занести в какое-нибудь пекло – с моим-то сомнительным везением! А этот ваш Мир – вполне приличное местечко… Как он называется, кстати? Урги мне сказали, но я забыл.
– Хомана, – важно сообщил Бурухи. – Это не просто «приличное местечко», а совершеннейший из населенных Миров, уж ты мне поверь!
– Ну, если учесть, что в этом мире есть такие замечательные существа, как ты… Будем считать, что он и правда «совершеннейший».
Я решил, что к Бурухи следует усиленно подлизываться. Во-первых, эта удивительная птица знала множество полезных и интересных вещей – этакий специальный летающий путеводитель для новичков. Во-вторых, жизнь показала, что я не способен добывать себе пищу в этом лесу. Если очень припечет, я смогу залезть на какую-нибудь ветвистую яблоню, но высоченные гладкие стволы местных деревьев лишали меня уверенности в завтрашнем дне. И самое главное: присутствие этого доброжелательного существа возвращало мне душевное равновесие.
– Спасибо, – вежливо сказал Бурухи. – Урги тоже иногда меня хвалят. А от людей обычно не дождешься.
– Кстати, о твоих приятелях Ургах, – вздохнул я. – Они сказали, что мне следует отправиться туда, где живут эти, как их там… – я наморщил лоб и старательно, по слогам выговорил: – Ву-рунд-шунд-ба! Но они не указали мне направление. Ты тоже не знаешь, в какую сторону я должен идти?
– Не знаю, – призналась птица. – Я умею летать, поэтому меня никогда не интересовали пути, проложенные по земле. Но это не беда: если ты действительно хочешь найти Вурундшундба, ты непременно их найдешь! Что-нибудь случится: или ты сам найдешь нужную тропу, или по крайней мере встретишь того, кто знает дорогу.
– Урги тоже так говорили, – хмуро сказал я. – Если честно, я бы предпочел более традиционный способ вести поиски. Ладно, скажи хоть, в какую сторону следует идти, чтобы не вернуться в Альтаон?
– Сейчас ты от него удаляешься, – сообщил Бурухи. – Так что можешь смело идти вперед.
И я смело пошел вперед – а что мне еще оставалось? Бурухи удобно устроился на моем плече, заявив, что нет дураков крыльями махать, когда можно прокатиться на таком покладистом человеке. Я не возражал, разумеется. Меня преследовало ощущение, что я стал похож на пирата – в экзотическом костюме из сундуков Таонкрахта, да еще и с таким пернатым другом на плече.
Через несколько часов мои ноги начали умолять меня дать им небольшую передышку. Я не возражал – что ж я, зверь какой? Уселся на густую желто-зеленую траву, вытянул свои многострадальные конечности – иногда выясняется, что человеку нужно совсем мало, чтобы стать счастливым.
– Тебе повезло, – неожиданно сказала птица. – Сюда едет Мэсэн. Я только что видел его сверху. Ты тоже скоро увидишь: он за теми деревьями и через несколько минут будет здесь.
– А кто это – Мэсэн?
– Как тебе сказать. Он – лесной житель, вольный человек. Таких людей в наших местах – раз-два и обчелся. Если сможешь с ним поладить, поедешь дальше с комфортом. У Мэсэна есть телега!
– Усраться можно, как круто! – от души рассмеялся я.
Бурухи несколько секунд глядел на меня круглыми блестящими глазами, а потом отвернулся. Мне показалось, что он на меня дуется.
– Эй, я не хотел тебя обидеть, – примирительно сказал я. – Я все время ржу по пустякам, не обращай внимания.
– А ты меня не обидел, – невозмутимо откликнулся Бурухи. – Смейся сколько хочешь, не в этом дело. Просто мне уже давно пора лететь обратно. Я все думал, что надо бы сказать тебе, что дальше ты должен идти один.
– Ой, а вот это действительно паршиво!
От моего хорошего настроения камня на камне не осталось. Без особой надежды я спросил:
– А тебе обязательно улетать?
– Обязательно. Я – не какой-нибудь бродяга. Мое гнездо не может пустовать вечно! Я знал, что ты огорчишься, поэтому все откладывал прощание. Тебе сейчас будет очень трудно: ты – неопытный путешественник. Так что попробуй поладить с Мэсэном. Он хороший спутник. Сильный и сведущий. Возможно, он даже покажет тебе Быструю Тропу[41] – именно то, что тебе нужно.
– А что это такое – Быстрая Тропа? – спросил я. – Ург, который провожал меня, тоже что-то такое говорил. Дескать, под землей нет Быстрых Троп…
– Конечно, нет, – подтвердил Бурухи. – Где это видано, чтобы под землей были Быстрые Тропы?!
– Но что это такое?
– Есть разные дороги. Обыкновенные, вроде той, по которой ты сейчас шел. С ними все просто: всегда заранее знаешь, сколько времени отнимет у тебя путешествие в то или иное место, и все зависит только от крепости твоих ног. Есть дороги, по которым можно идти всю жизнь и никуда не прийти – моли свою судьбу, чтобы она уберегла тебя от такой участи! И есть Быстрые Тропы. Если ты пойдешь по такой тропе, тебе будет казаться, что ты идешь по самой обыкновенной дороге. Но через несколько дней ты можешь оказаться там, куда мне не долететь, и даже всадник на хорошем коне будет добираться до следующего года. Когда идешь по Быстрой Тропе, самое далекое путешествие становится коротким.