Это произошло в черный полдень следующего дня — появился странный шепот. Сначала что-то прошептало несколько слов передо мной, а затем что-то прошептало еще несколько слов позади, а затем ужасный приглушенный смех раздался со всех сторон. Я быстро достал свой фонарь, полагая, что дети тьмы должны быть сбиты с толку внезапным появлением света среди них. И я, должно быть, правильно рассуждал, потому что шепот быстро стих.
Не было никаких признаков шептуна, к которому ужасный смех в какой-то мере подготовил меня. Но что могло подготовить меня к зрелищу, которое предстало моим изумленным глазам, когда, думая, что я все еще на выжженной равнине, я оказался в узком проходе между бесконечными стенами, которые поднимались выше, чем мог достать мой свет? Эти стены были покрыты странными выпячиваниями, схожими с анатомическими чертами человека, с коленями, локтями и головами, потому что они были полностью сложены из сломанных скульптур. И в них не было надлежащих дверей и окон, а только высокие, круглые проемы шириной с человеческий торс.
Шепот возобновился за чертой света моего фонаря, отступая передо мной, когда я продвигался по узкому пути, но прижимаясь вплотную и не оставляя следов на покрытом пеплом пути. И так продолжалось до конца того дня, потому что я не смел ложиться спать, пока город и шепоты не остались позади меня.
Вечер третьего дня привел меня к самому порогу тихого дома Нугут-Йуга. Свет изливался из открытого дверного проема, отбрасывая мою тень далеко через выжженную равнину, по которой я прошел, и поднимался, как туман, вверх по черному фасаду циклопической каменной кладки без окон, на высокую крышу, где семь горгулий сидели в ряд. Черные, как стена, которая поддерживала их, почти такие же черные, как и темнота, которая окружала их, этих горгулий было нелегко рассмотреть; они могли быть похожими на людей, худыми и крылатыми как летучие мыши. Но их выжидательные позы было настолько живыми, что я почти услышал, как стучат их перепончатые крылья.
Двойные двери из зеленой бронзы в стене были открыты и изображали в горельефе первозданную аллегорию Ноденса, Повелителя Великой Бездны: антропоморфного бога с бородой щупалец, охотящегося на крылатых спрутов с трезубцем, восседая на троне из раковины морского гребешка.
Заглянув за двери в освещенное внутреннее пространство, я увидел непритязательную кровать отшельника, тюфяк из грязной соломы и алтарь из прокаженного камня его бога с венчающим его постаментом в форме раковины морского гребешка. Оба были пусты.
Затем свет погас. А в следующий момент я испытал большое несчастье, при свете моего открытого фонаря увидев как дверной проем сомкнулся вокруг меня, как рот.
Уолтер ДеБиллНГИР-КХОРАТ
Walter C. DeBill, Jr. «Ngyr-Khorath». Рассказ входит в межавторскую серию «Мифы Ктулху. Свободные продолжения».
«Ig nebna` yra Ngyr-Khorath, `odho `ym khorathna, `ig sruma 'ym throina dhrool. 'Ym pane dirai rol `yin tradhom, sila Ngyr-Khorath `ym bitha khorath goe phaik kho `ai mtala. Kho pane dirai thnrana do tradhoi, bitha drail `id pygon kemna thnrama `ym krina klam thnrana ny `ym rol `ym tradhoin. `Ym `obro phlar pnyl nyr pa `yg tlireth dirai gor `og trakna goe, lyd goe sane `ig trakna 'aisogyr, 'ig dhrool, 'ith tradhoi, `la, vi ig rol pan, kho by nget pa li gor».
(В начале Нгир-Кхорат существовал в одиночестве и грезил в тишине и мраке пустоты. И когда появились солнце и планеты, Нгир-Кхорат пошевелился, и его грезы наполнились злом, но он не проснулся. Лишь когда появилась жизнь на земле, он сошел с ума от пламени живой мысли и возжелал уничтожить эту жизнь, солнце и планеты. И хотя магия, которая исходит от звезд, защищает нас от его гнева, он таится, переполненный яростью, в пустоте, на планетах, даже на самом солнце, но ВНЕ сферы, которую мы видим.)
Рукопись Филиппа Кс.:
Я никогда не собирался раскрывать факты об отвратительной смерти человека, которого я буду называть Эрик Россбах, но широкое использование галлюциногенных препаратов и недавнее развитие исследований в этой области настоятельно требуют предупреждения общественности. Поскольку сокрытие его смерти было с моей стороны совершенно незаконно, но теперь у меня есть определенная профессиональная репутация для защиты. Я не буду использовать настоящие имена или другую информацию, которая могла бы идентифицировать меня. Я также считаю неразумным в мельчайших деталях описывать экспериментальный препарат, вызвавший окончательную катастрофу, но, как частичное указание для ученых, я скажу, что он был подготовлен с хорошим выходом мескалина в семь ступеней.
Это была прекрасная медицинская школа, в которой учился Эрик…
Неопубликованные заметки Эрика Россбаха:
…простую разработку гипотезы Бранковича о ферментах мозга можно, таким образом, использовать для корреляции молекулярной структуры лекарств с их психологическими свойствами и, кроме того, для прогнозирования структур более мощных препаратов, чем все на данный момент известные. Отчеты о соединении чувств с существующими наркотиками намекают на возможную стимуляцию неизвестных ощущений…
Дневник Дуэйна Миллера:
…не могу поверить, что я позволил Эрику поговорить со мной об этом, но когда этот тощий маленький фанатик начал расхаживать туда-сюда сцепив руки за спиной и сверкать своими глазами сквозь стальные оправы очков, мое сопротивление отправилось спать. Но он логичен! Мы можем добиться большего прогресса в течение шести месяцев, храня все в тайне, чем за десять лет, работая в лаборатории со всеми юридическими ограничениями на исследования наркотиков. Я понимаю, для чего ему потребовался клинический психолог (и, в конце концов, я лучший!) и органический химик, хотя Фил — всего лишь напыщенное ничтожество, и зачем ему нужен этот безумный наркоман…
Пеппи Роджерс, негромкий стук продолжительное время:
…гореть …сжигать …
Фил:
Наша лаборатория была расположена в дикой, малонаселенной области низких известняковых холмов, вдали от ближайшего города, в укромной грубой хижине в каньоне. Наш прогресс в течение лета был поистине поразительным. Теории Эрика были проверены во всех отношениях. Нет никаких сомнений в том, что мы воспринимаем Солнечную систему через неизвестные чувства, о чем свидетельствует…
Пеппи:
…как человек, которого вы не сможете себе представить — мы могли бы увидеть больше, миновав орбиту Марса — сцена начала постепенно исчезать где-то в астероидном поясе. Затем появился запах, такого я никогда не ощущал, сладкий и странный, мы никогда не понимали этого — он был сильнее возле планет, — но звук был тем, что действительно удивило меня… привлекло мое внимание. Аккорды, приятель, безбрежные аккорды из множества октав, формирующиеся в жуткие ритмы. Каждая планета, каждый астероид имел свои собственные тона, они становятся громче, когда вы приближаетесь к ним — вы могли бы перемещать свой центр сознания, только пожелав это, быстро, но не мгновенно, — и вместе они создавали этот невероятный звук. Под аккордами был слышен еще один низкий звук — глубокий, пульсирующий, монотонный, поднимающийся и падающий в своей силе. Меня передернуло от этого, словно от жутких галлюцинаций, знаете, когда ты вдруг начинаешь беспокоиться о чем-то, чего не можешь точно понять, и вот внезапно все стихает, и ты слышишь то, чего раньше не замечал. С этого и начались неприятности, с этого настоящего низкого звука.
Надпись из каньона в Такла Макан:
Йа! Грезы Смерти!
То, что нельзя называть!
Йа! Наблюдатель!
То, что было и будет
И что ждет, чтобы уничтожить то, что есть!
Йа!..
Дуэйн:
…отпечаток неопределенной, обобщенной враждебности, связанной с низким, пульсирующим звуком приходящим откуда-то от Юпитера. Звуки как ранний симптом паранойи. Он говорит, что он был на «скорости» в течение шести месяцев — это может быть «воспоминание» — спонтанные рецидивы наркотических опытов хорошо известны, а «скорость» может вызывать параноидальные симптомы, если они достаточно безумны, чтобы задержаться там надолго.
Фил:
К октябрю мы все были печально знакомы с явлениями, происходящими в регионе вблизи Юпитера. Отвратительно низкая, словно нависающая пульсация; неопределенная красная область в космосе, какая-то мрачная и излучающая глубокий свет; слабое тактильное чувство, отвратительное, липкое, как кожа амфибии или рептилии; и, прежде всего, ошеломляющее ощущение, что мы стали объектами безумной неумолимой ярости. Дуэйн был первым, кто заметил, что нечто движется к нам…
Дуэйн:
Оно определенно следило за моими передвижениями. Когда я переместился из точки, расположенной вблизи Луны, к противоположной стороне Земли, была небольшая задержка, когда оно продолжало двигаться к моему первоначальному положению; затем оно начало менять курс, пока снова не наткнулось на меня.
Пеппи:
…сгорел …о боже …
Пеппи:
В последний раз тварь меня почти достала. Сначала я ничего не видел. Это было фантастически здорово. Я был расслаблен и плыл вперед, где-то у Марса появились звуки — они не были громкими, лишь заполняющими разум, удовлетворяющими — и он был там — материализовался прямо передо мной, медленно, просто красное пятнышко, затем он начал расти — никогда не был так близко, — я двигался так быстро, как только мог, но он выигрывал — низкий звук, словно пульсирующий, жуткий, колеблющийся гул сводил меня с ума от страха, и на этот раз ощущения касания были действительно плохими, как будто он обхватывал холодными, извивающимися змеями, сжимая хватку все сильнее, останавливая меня, — если бы действие препарата не закончилось именно тогда… Я сказал им, что ухожу, больше никаких полетов. Я должен уйти прямо сейчас — я слишком много знаю, мужик, слишком много…