в полной темноте.
Страшное подозрение возникло во мне, когда я вспомнил некоторые из моих бесед с Норденом и отрывки из «Песни Йсте». Я попытался встать, но мои конечности были словно лишены всех сил: я мог только сидеть и беспомощно смотреть. Норден еще говорил с Дурином, и я увидел, что теперь он был очень бледен. Казалось, он удаляется — он повернулся и подошел к шкафу, достал какой-то предмет и вернулся к полоске на ковре, на которой стоял Колби. Норден кивнул Дурину, и теперь я увидел, что именно он держал в руке: многогранник, сделанный на вид из стекла. Было у него внутри, однако, свечение, которое поразило меня. Отчаянно я пытался вспомнить значение этого — ибо я знал, — но в моих мыслях, казалось, произошло короткое замыкание, и когда глаза Дурина обратились на меня, сама комната начала шататься.
Опять раздался голос Колби, на этот раз полный отчаяния. Он боялся, что никогда не достигнет плато. (На самом деле он был в ярде от конца черной полосы и помоста, на котором стоял верстак Нордена). Тени, сказал Колби, теперь были очень близко: масса нитевидных щупалец только что скользнула рядом с ним.
Теперь послышался голос Нордена, и он тоже раздавался как будто издалека. Он назвал мое имя. Это было больше, сказал он, чем просто гипноз. Это было, — но тут его голос стих, и я почувствовал силу Дурина, блокирующего звук его слов. Время от времени я слышал предложение или несколько разрозненных слов. Но из всего этого мне все же удалось получить небольшой намек на то, что происходит.
Это был не просто гипноз, но реальное межпространственное путешествие. Мы просто вообразили то, что увидели Норден и Колби, стоя на ковре, — или, возможно, это было благодаря воздействию Дурина.
Безымянное измерение было местом обитания этих теневых существ. Бездна и мост, на котором стояли двое, были иллюзиями, созданными Дурином. Когда то, что планировал Дурин, было завершено, наши умы были освобождены, а наши воспоминания были обработаны таким образом, что мы не могли вспомнить то, чего не хотел Дурин, чтобы мы помнили. Он, Дурин, был существом невероятной силы, он использовал Колби и остальных из нас для неведомой цели. Нордену удалось принудить Дурина к соглашению, которое он должен был выполнить; в результате, если двое смогут достичь плато до того, как теневые существа прикоснутся к ним, все будет хорошо. Если нет — Норден не уточнил, но отметил, что на них будут охотиться эти существа, как люди охотятся на дичь. Многогранник содержит некий элемент, отталкивающий их.
Он был лишь немного позади Колби; мы могли видеть, что он настраивает многогранник. Колби снова заговорил, говоря нам, что Норден материализовался позади него и принес какое-то оружие, с которым эти тени можно будет сдержать.
Тогда Норден назвал мое имя, прося меня позаботиться о его имуществе, если он не вернется, говорил мне взглянуть на «адумбрали» в «Песне Йсте». Медленно он и Колби продолжили свой путь к возвышению и столу. Колби был всего лишь в нескольких шагах впереди Нордена; вот он взобрался на помост и с помощью второго перебрался на скамью. Он пытался помочь Нордену, но, когда тот поднялся на помост, он внезапно замер, и многогранник выпал из его рук. В отчаянье он пытался вытянуть себя, но был вынужден отступить назад, и я знал, что он пропал…
Затем раздался одинокий тоскливый крик, и свет в комнате резко снизил яркость и потух. Непосредственное влияние заклятия исчезло, мы бросились словно безумцы, пытаясь найти Нордена, Колби и выключатель света. Затем, опять внезапно, свет был включен, и мы увидели изумленного Колби, сидящего на скамейке, в то время как Норден лежал на полу. Чалмерс склонился над телом, пытаясь реанимировать его, но когда он увидел состояние останков Нордена, он впал в такую истерику, что мы вынуждены были применить физическую силу, чтобы успокоить его.
Колби следовал за нами механически, по-видимому, не зная еще о том, что происходит. Мы взяли тело Графа Нордена ноябрьской ночью и уничтожили его огнем, впечатлительный Колби переволновался так, что позже очевидно перенес сердечный приступ во время поездки по горной дороге; автомобиль упал, и его тело почти полностью сгорело.
Позже Чалмерс, Гранвиль и я встретились, чтобы попытаться рационализировать то, что мы видели и слышали. Чалмерс был в порядке после того, как пришел в себя, он помог нам с нашим ужасным делом на горной дороге. Никто, я думаю, не слышал голос Нордена после того, как он присоединился к Колби в предполагаемом гипнотическом состоянии. Таким образом, я считаю: сила Дурина гасила звук голоса Нордена для них полностью. Но они также не помнят, видели ли какой-либо объект в руке Нордена.
Но менее чем через неделю даже эти воспоминания поблекли у них. Они полностью поверили в то, что Норден погиб в результате несчастного случая после неудачной попытки Дурина гипнотизировать Колби. До этого они считали, что Дурин убил Нордена по неизвестным причинам, и что мы были его невольными соучастниками. Гипнотический эксперимент был проведен специально, чтобы собрать нас всех вместе и обеспечить средство для избавления от тела. То, что Дурину удалось загипнотизировать нас, они никогда не сомневались. Иллюзия пропасти, говорили они, была просто жестокой шуткой…
Не имеет смысла говорить им о том, что я узнал несколько дней спустя, о том, что я узнал из записей Нордена, которые объясняют появление Дурина. Или процитировать им отрывки из «Песни Йсте». Тем не менее, я должен записать обо всем. В этой проклятой книге есть разделы о внеземной расе сущностей, известных как «адумбрали».
…И эти адумбрали не что иное, как живые тени, существа невероятной силы и злобы, которые обитают вне пространства и времени, тех, что мы знаем. Их развлечение — завлекать в свое царство обитателей других измерений, на которых они практикуют свои жуткие шалости и многообразие иллюзий…
…Но страшнее их — искатели, которых они посылают в другие миры и измерения, существа невероятной силы, которых они сами создали и дали облик тех существ, что живут в пределах любого измерения, или в зависимости от того, в какие миры эти искатели будут посланы…
…Эти искатели могут быть обнаружены только адептом, чьи тренированные глаза различают их совершенные формы и движения, их странности, а аура власти и сила — это верный признак…
…Мудрец Джалканаан рассказывает об одном из этих искателей, который обманул семерых священников Ньягхоггуа, вызвав их на дуэль гипнотического искусства. Далее он рассказывает, как двое из них были захвачены и доставлены к адумбрали, их тела вернулись, когда тени наигрались с ними…
…Самым любопытным было состояние трупов, они были полностью лишены всех жидкостей, но на телах не было обнаружено никаких следов ран, даже самых незначительных. Но венцом ужаса были глаза, которые не закрыты, глядящие спокойно за пределы, мимо и сквозь наблюдателя, и как ни странно — светящиеся знаки на мертвой плоти, любопытные узоры, которые двигаются и меняют форму прямо на глазах у очевидца…
Мартин БраунКОТТЕДЖ ДОКТОРА КСАНДЕРА
Martin D. Brown. «Dr. Xanders Cottage», 1941.
— Он далеко?
— Нет, — прошептал я, — и потише давай, болван. Он, безусловно, ходит медленно.
Это было правдой, Доктор Ксандер шел очень медленно. Он не был стариком, но он тащился, словно у него было какое-то уродство — что-то не совсем правильное и неприметно зловещее.
— Он уже ушел? — спросил Паркер снова.
— Да.
Сгорбленная фигура исчезла за дальним поворотом дороги. Паркер и я выпрямились.
— Проклятье, — сказал он, поднимая камеру, — все мышцы затекли.
Я чувствовал себя так же. Лежать в траве, наблюдая за маленьким домиком посреди нигде, не лучшее время препровождение для репортера. Но история — это история, и публика должна узнать сенсацию.
Ибо маленькая деревня Элвуд внезапно оказалась в центре внимания после того, как стало известно, что ее жители загадочно исчезали на протяжении многих лет. Это было похоже на расползающийся, смертельный мор. Люди исчезали, и о них больше никогда не слышали. Местные власти оказались бессильны. Моя газета отправила меня на расследование.
Мои исследования, наконец, были сосредоточены вокруг загадочной и таинственной фигуры доктора Ксандера. Он был объектом ужаса в этой маленькой сельской деревне, но никто не осмеливался сделать хоть что-то против него. Люди сжимались, когда он проходил мимо них во время своих нечастых визитов в город, и никого из них невозможно было уговорить или подкупить, чтобы он приблизился к его маленькому коттеджу после наступления темноты. Мы с Паркер не могли найти определенных причин для этого страха — только смутные слухи, темные шепоты селян о том, чего они не могут понять.
Итак, Паркер и я затаились рядом с этим местом и подождали, пока внушающая всем местным ужас фигура не отправится в город. И теперь, подходя ближе к дому, мы унюхали — или, скорее, почувствовали — что-то своеобразное в воздухе.
— Мне это не нравится, — пробормотал Паркер.
Мне тоже это не нравилось. По какой-то причине, казалось, что тени вокруг крыльца были гораздо гуще, чем должны быть, и растительность была слишком пышной и цветущей. Я почувствовал противный холодок, осторожно поднялся по ступенькам и дернул дверь.
Она была не заперта. Очевидно, доктор Ксандер полагался на страх перед своим жильем, который удерживал любопытных на расстоянии.
Внутри странный запах — это был запах — стал сильнее. Я огляделся, используя свой фонарик, хотя на улице был яркий день. Комната была пуста, но создавалось впечатление, что она используется уже давно.
На полу и на стенах, казалось, были видны смутные следы диаграмм, а на другом конце комнаты были следы, как будто какой-то тяжелый предмет был удален оттуда. Это место напомнило мне о штаб-квартире дьявольского культа, который я исследовал несколько лет назад, и, помня об этом, я посветил вокруг и заметил нечто, похожее на чашу, лежащую в углу. Прежде чем я смог ее осмотреть, где-то в доме послышался шум.