— Конечно! Но это скорее чепуха… Арлих.
Зарнак сделал заметку своим аккуратным почерком.
— Пожалуйста, продолжайте, — сказал он мягко. Уинфилд пожал плечами.
— Это действительно все, — признался он. — Кроме того, что во сне я ужасно боюсь! И каждую ночь я приближаюсь и приближаюсь к этому зеленому освещенному порталу… пока не просыпаюсь промокший в холодном поту. И потом, я слышу пение, знаете… какая-то проклятая восточная галиматья… чистое мумбо-юмбо…
— Вы можете воспроизвести это? — спросил Зарнак. Другой кивнул, слегка вздрогнув.
— Конечно, могу: я слышал эти бессмысленные слова достаточно часто… звучит как `фух, нуг, луис, маггле, ваффле, клул, ю, арлих, ваггле, наггле, фонг.
Он замолчал, прикрыв глаза.
— Вы, должно быть, думаете, что я сумасшедший! Все так думают. Точно так же сказал мне и мой аналитик, но это всего лишь кучка шарлатанов трущихся возле моего кошелька!
— Вы консультировались с врачом относительно ваших снов?
Уинфилд кивнул:
— Доктор Картрайт с Парк-авеню, семейный врач, понимаете.
— Отличный человек, — пробормотал Зарнак. — Каким было его заключение?
Уинфилд резко засмеялся:
— Слишком много шампанского, слишком поздние часы, недостаточно упражнений, богатой диеты… такого рода вещи.
— Я помню, что когда вы позвонили, вы упомянули, что это мисс ван Вельт предложила вам обратиться ко мне? — задумчиво пробормотал Зарнак.
— Да, это была Муриель, — пробормотал Винфилд. — Я думал, что вы будете модным, дорогостоящим специалистом по нервам на Пятой авеню или Саттон-Плейс… почему ради всего святого вы живете в этом грязном районе? — неожиданно спросил Уинфилд.
Зарнак улыбнулся.
— Жители Ривер Стрит и его окрестностей знают, что не стоит лезть в чужие дела, поскольку каждый из них скрывает в своих сердцах свои секреты, и отсутствие любопытства в отношении своих соседей — отличный способ сохранить свою жизнь. Кроме того, у меня много ученых коллег среди азиатского населения здесь и, таким образом, доступ к таинственной и тайной информации… но позвольте мне сменить тему, если можно. Вы упомянули нефрит и драгоценные камни, могу я предположить, что вы собираете древности или редкие минералы?
Паркер Уинфилд ухмыльнулся.
— Не я! Я почти ничего не смыслю в этом. Но мой дедушка, в свое время, собирал всевозможные странные вещи со всех концов света.
— Неужели! Ваш дед родился богатым или сам создал доход семьи? — спросил Зарнак.
— Дед? Он вел торговые дела в Китае, да и по всему Тихому океану — Индонезия, Каролины…
— Понапе? — осмелился добавить доктор Зарнак.
— Может быть. Не знаю, где находятся эти Каролины, но если в Тихом океане то, там точно был дед. Приволок домой кучу разного хлама. Он хранился годами, так как мы закрыли торговый магазин и продали его. Чудной был дед и его коллекции; я распаковал некоторые из них, теперь, когда открыл новые комнаты. Была одна дополнительная комната, в которой хранились все его коллекции, больше там ничего не было.
— Как интересно! Я бы хотел нанести вам визит, просто чтобы сравнить: одну антикварную коллекцию с другой. Могу ли я зайти к вам завтра утром?
Уинфилд выглядел озадаченным.
— Я думал, вы подскажете какой-то верный способ избавиться от моих дурных снов, — пожаловался он. — Муриель говорила…
Зарнак сказал успокаивающе:
— Есть одна или две вещи, которые я мог бы попробовать, но мне нужна дополнительная информация. Я ничего не могу сделать в этот поздний час, и, кроме того, я ожидаю другого посетителя. Но позвольте мне позвонить вам завтра утром и изучить ваше место проживания. Возможно, в квартире есть что-то, что заставляет вас видеть сны о городе в море.
— Призраки, вы имеете в виду! — презрительно спросил Уинфилд. — Думаете, там водятся привидения, не так ли?
Зарнак развел руками.
— Кто может сказать, какой психический след могли оставить прежние жители? Я чувствителен к такой обстановке, дайте мне шанс помочь вам.
Он поднялся, коснулся звонка.
— Мой слуга проводит вас.
— Индус, не так ли? — спросил Уинфилд.
— Рам Сингх — раджпут, — ответил Зарнак. — Это царственный народ благородных воинов.
— Где же вы нашли такого слугу? Мой человек Руфус хорош, но я бы много дал за такого парня, как тот, что работает на вас…
Зарнак спросил без выражения:
— Вы когда-нибудь слышали об оборотнях?
Уинфилд уставился на него:
— Как в тех старых фильмах с Лоном Чейни, имеете в виду? Конечно! Но как это связано с Индией?
— В Индии есть тигры-оборотни, — сказал спокойно Зарнак. — Я смог спасти Рам Сингха от одного из них. Чтобы ответить на ваш вопрос, вы не сможете нанять раджпутского слугу, но вы можете заслужить свою пожизненную благодарность и верность. Раджпут выбирает своего хозяина, а не наоборот.
— Ваша шляпа и пальто, сэр, — сказал Рам Сингх у порога.
Когда Паркер Уинфилд ушел, Зарнак сел за свой стол, чтобы посмотреть свои заметки.
Спустя мгновение, под линией «тарабарщины», которую его гость услышал в песнопениях в своих снах, Зарнак написал точной рукой: «Ph'nglui mglw`nafh Cthulhu R'lyeh wgah`nagl fhtagn».
Под именем города, утонувшего в море, который Уинфилд описал ему, фонетически звучащем, как «Арлих», он написал другое название: «Р`льех».
В дверях появился Рам Сингх.
— Сагиб, доктор де Грандин прибыл.
Радостное выражение появилось на его лице, когда Зарнак поднялся, чтобы поприветствовать своего старого друга.
3. Нечто с самого низа
В десять часов утра следующего дня машина остановилась перед модным многоквартирным домом на Пятой авеню, и вышел Зарнак с черным кожаным портфелем, без которого он редко покидал свой дом.
В дверях квартиры Уинфилда его встретил молодой чернокожий мужчина, аккуратно одетый в мрачный серый костюм, белую рубашку и узкий черный галстук.
— Я доктор Антон Зарнак. Думаю, мистер Уинфилд ждет меня.
Черный человек улыбнулся и открыл дверь шире.
— Конечно, мистер Уинфилд завтракает, не желаете присоединиться к нему?
Квартира была обставлена в хорошем современном вкусе, судя по всему, дорогим декоратором интерьера и не местным жителем. Мебель была из светлого дерева в шведском современном стиле, а ковер был отличным Рья. Безделушки из полированного алюминия, картины, выполненные с помощью литографии[23].
Руфус — это, наверное, было его имя — проводил Зарнака на залитую солнцем кухню для завтрака, где он нашел Паркера Уинфилда, чье лицо было более хмурым, чем раньше, с бледными, окруженными красными кругами глазами, сгорбившегося за столом. По-видимому, молодой человек побаловал себя немного алкогольным напитком после отъезда из Китайской аллеи. Он махнул лениво рукой.
— Рад видеть вас, док! Угощайтесь… У меня сегодня не так много аппетита.
Зарнак осмотрел буфет: выбрал тонкий ломтик канадского бекона, английскую сдобную булочку с девонширским маслом и клеверным медом, яйцо по-флорентийски и попросил у слуги чашку черного кофе.
— Снова были те сны прошлой ночью? — спросил Зарнак у хозяина, который угрюмо кивнул,
— Хуже, чем когда-либо, док; я приблизился к тому адскому порталу ближе, чем когда-либо прежде. Не знаю, сколько еще я смогу выносить это, прежде чем мои нервы будут полностью расшатаны. Думаете, вы сможете помочь?
— Я попробую, — сказал Зарнак.
После завтрака он попросил Уинфилда показать ему все. Квартира была роскошной, состоящей из восьми комнат, две из которых занимали повар и Руфус. С террасы открывался прекрасный вид на солнечный Центральный парк. Ни в одной из комнат Зарнак не ощутил, что холод пробирается по его нервам, что сигнализировало бы, благоразумно, о наличии злокачественных сил. Здание, как оказалось, было возведено не слишком давно, чтобы успеть приобрести психический остаток, который обычные люди называют «призраками».
Ничто из того, что видел Зарнак, не встревожило и не обеспокоило его, пока его хозяин не привел его в боковую комнату, где хранились реликвии деда Уинфилда привезенные им из южных морских путешествий. Комната была заполнена грубыми произведениями искусства, высеченными из камня или вырезанными из дерева. Большинство из них были, очевидно, антиквариатом и стоили значительных сумм денег. Зарнак очень внимательно осмотрел их.
Здесь были кусочки тканей с островов Тонга[24], украшенных странным рисунком, похожим на повторяющиеся пятиконечные звезды; любопытные лягушкоподобные идолы из дерева или камня с островов Кука; фигурки из долины реки Сепик в Новой Гвинеи с необычной кракеноподобной бахромой извивающихся щупалец; резные кулоны из раковин с Папуа, имеющие странную октопоидную форму; деревянные маски с Новых Гебрид с гривой корчащихся змей вместо волос; базальтовые изображения с острова Пасхи, являющие необычайно отвратительное сочетание лягушки и рыбы; и фрагмент лавового барельефа из Южного Индокитая, на всем этом взгляд Зарнака даже не остановился.
Его самые худшие подозрения были подтверждены. Мрачно продолжал он рассматривая экспонаты этой выставки, пока не нашел тот, который привлек его внимание. Он остановился перед ним, не спуская глаз.
— Уродливое существо, не так ли? — спросил Паркер Уинфилд, встав рядом. — Может мне стоит пожертвовать ими, от некоторых из них меня просто бросает в дрожь.
— Я бы посоветовал вам так и сделать, — рассеянно пробормотал Зарнак. — И я мог бы порекомендовать Институт Санборн в Сантьяго, Калифорния, у них есть замечательная коллекция такого рода… искусства.
Изображение, на которое было направлено все внимание Антона Зарнака, похоже, было высечено из жадеита. Фигурка была около одиннадцати дюймов в высоту и изображала двуногое чудовище, задние лапы которого напоминали лягушачьи, передние конечности, поднятые в фактическом знаке угрозы, были покрыты присосками, перепончатые руки тянулись к зрителю. Головой изображения была извивающаяся масса псевдоподий или щупалец, среди которых можно было разглядеть один яркий глаз.