— Извините, но нет, — сказал он. — Только я заходил в вашу комнату, чтобы открыть окно и впустить немного свежего воздуха. Я застелил постель, но ничего не трогал.
— Вы весь день находились в отеле? — спросил Герберт.
— Ну… нет, — ответил Жюльен. — Я выходил два или три раза, один раз в паб за кружкой холодного пива, а потом мне надо было сделать кое-какие покупки. И должен признаться, что я также проспал часть дня, больше делать было нечего.
— Нет, не настолько нечего, как я заметил, — ответил Герберт. — Но в будущем я запру дверь на два замка. И, может быть, вам лучше забирать запасной ключ с собой, когда будете уходить куда-то из отеля.
Происходящее встревожило Герберта. Он поверил Жюльену. Кто угодно мог явиться в отсутствие владельца и воспользоваться запасным ключом, висящим на стене, чтобы попасть в комнаты, и, возможно, это был просто обычный вор, ищущий что-то ценное. Но на самом деле Герберт не верил в простых воров.
V. Вайен[10]
Следующие три дня прошли без происшествий. Днём Герберт совершал длительные прогулки, не всегда прямо по направлению к холму, чтобы не выдать своего интереса, но ему всегда удавалось оказаться там в более поздние часы. По вечерам он работал над своими записями, а иногда ходил в паб. Однако ему не удалось добиться того, чтобы местные жители приняли его за своего. Они отвечали на его приветствия и немного говорили с ним, но их взгляды говорили о недоверии и подозрительности.
Герберт нашёл некий предмет на шестой день, буквально споткнувшись о него по чистой случайности. Он спускался с холма по узкой тропинке, когда его нога за что-то зацепилась. Он споткнулся и упал, сумев приземлиться на руки. Затем он начал искать то, что попалось ему под ноги. Ему не потребовалось много времени, чтобы выкопать какой-то предмет из земли, как только он увидел, что это не корень дерева. Вытирая с него комья грязи и вставая, он почти не верил своей удаче.
Предмет был не очень большим, около двенадцати сантиметров, но тяжелее, чем казался. Маленькая статуя, вероятно, когда-то была раскрашена, но время позаботилось об этом и оставило только её обнажённую, окаменевшую форму. Мелкие детали были отломаны, но всё же его можно было узнать. Статуэтка представляла собой грубое изображение летучей мыши-стервятника, изображённого на карте в «Лийуххе». Существо стояло прямо, сложив крылья на спине. Теперь, когда оно было так близко, Герберт легко понял, что ошибался. Летучая мышь-стервятник из «Лийухха» была совсем не такой, как статуя внутри храма, изображённая в «Проклятых». Он задавался этим вопросом: почему божество, которому поклоняются внутри храма в одной книге, показано находящимся так далеко от этого храма в другой?
Герберт ухмыльнулся. Это было то, что он искал, наконец-то материальное доказательство реального существования храма. Он поступил правильно, приехав сюда. Каким бы невероятным это ни казалось, это был единственный ответ, и эта статуя доказывала, что должен существовать какой-то способ проникнуть внутрь храма.
Герберт положил статуэтку в сумку и, медленно возвращаясь в деревню, заметил то, что давно должен был заметить — он никогда никого не встречал вблизи холма.
Вернувшись в деревню, он направился прямо к Жюльену. Он проникся симпатией и доверием к этому толстому французу и хотел узнать, что тот думает о найденной им статуэтке.
Жюльен оторвал взгляд от газеты. Он сидел, вернее, лежал в одном из своих кресел и курил одну из своих вечно вонючих сигар.
— Привет, — сказал он. — Хорошо погуляли?
— Конечно, и я даже принёс с собой кое-что интересное и необычное, — сказал Герберт, вынимая статуэтку из сумки и ставя её на стол перед Жюльеном.
Он ожидал лёгкой реакции любопытства и интереса, но не того, что случилось далее. Жюльен вскочил, отшвырнул стул и побелел как мел. Он даже уронил сигару.
— Вайен, — прохрипел толстяк. — Спрячьте эту вещь подальше!
— А что? — удивился Герберт. — Это всего лишь статуя, которую я нашёл.
— Конечно, это всего лишь статуэтка, но уберите эту чёртову вещь, пока никто из них её не увидел, — прошипел Жюльен. — Вы рыскали по Тёмному Холму, вот где вы её нашли, и вот куда вам лучше вернуть её обратно.
Герберт медленно убрал статуэтку обратно в сумку.
— Я споткнулся, — объяснил он. — Она была почти полностью под землёй, только голова торчала наружу. Я бы никогда её не увидел… как вы её назвали?
Жюльен наклонился и поднял сигару с пола. Теперь, когда статуэтка скрылась из виду, он, казалось, тоже успокоился.
— Я никак её не называл, — сказал он, — а если и называл, то забудьте об этом. Я забуду, что когда-либо видел эту вещь в ваших руках, но, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы никто из деревни никогда не увидел её и не узнал, что она находится у вас. Я бы предпочёл, чтобы вы вернули её туда, где нашли.
— Не играйте со мной в игры, Жюльен. Вы назвали её по имени, и, если вы не ответите на мой вопрос, я могу пойти и спросить в другом месте.
— Я бы не стал этого делать, если бы хотел избежать неприятностей, — заявил Жюльен. — Поверьте мне, я знаю, о чём говорю, хотя не так уж и много.
— Тогда расскажите мне, что вы знаете.
— Что… эта статуэтка называется Вайен. Это образ старого демона, если хотите. Это хранитель, страж Тёмного Холма. Их несколько, но я никогда их не видел. Впрочем, я слышал о них.
— От кого, Жюльен? — спросил Герберт.
Но толстяк не ответил. Теперь он стоял в дверях и показывал пальцем на холм вдали.
— Смотрите: вот он, при полном солнечном свете. И всё же он выглядит тёмным, неестественным, порождением зла. Сейчас никто из деревни туда не ходит, и вам не следует.
— Почему вы говорите: «сейчас туда никто не ходит»? Есть какое-то другое время, когда кто-нибудь туда ходит, Жюльен? Кто и с какой целью? Ну же, вы разумный современный человек, не говорите мне, что вы боитесь каменной статуэтки какого-то старого демона?
— Вы здесь не в большом городе, — нахмурился француз. — Вы находитесь во Фрайхаусгартене, который является старым островом в море того, что называется цивилизацией. Люди здесь говорят и думают не так, как мы. Вот почему я хочу уехать отсюда, как только смогу уладить финансовые дела. Мне здесь не место; тот, кто родился не во Фрайхаусгартене, не станет здесь своим. Меня здесь только терпят. Нет, я не суеверен, но я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что вы нашли одного из их драгоценных Вайенов. Но если вы хотите узнать больше, почему бы вам не пойти завтра к викарию? Он тоже родился в другом месте, но он живёт здесь уже более двадцати пяти лет, и община принимает его, потому что он не суёт нос не в своё дело. Я тоже хочу поступать подобным образом.
На этих словах их вечерний разговор закончился. Герберт поднялся к себе в комнату и там полностью очистил статуэтку. Она была очень старой, в этом не было сомнений, и Герберт не мог определить в какую историческую эпоху её создали. Его всё ещё удивлял вес статуэтки. Он попытался поцарапать её своими инструментами, чтобы выяснить, может ли та содержать какой-либо тяжёлый металл, но безрезультатно.
Он вернулся к своим записям в поисках ключа к своему открытию. Один абзац из «Лийухха» привлёк его внимание:
«…und Seine Welt is eine Welt die schwarzer ist als das Schwarze und dunkler als das absolute Dunkel zwischen den Sternen».
«… и его мир — чернее чёрного, и темнее абсолютной тьмы между звёздами» — приблизительно перевёл Герберт. Странно, что «Лийухх» так часто упоминает тьму. Где-то среди этих линий можно было найти решение для странной оптической иллюзии Тёмного Холма? Явление было странным, но когда эти записи были сделаны, там находился храм, а не только чёртов холм!
Герберт переключился на «Проклятых» и нашёл часть текста, которая могла иметь какое-то конкретное значение:
«Und Das Dutikel Dasz Wartet hat fünf Diener, fünf Wächter des Temp els, und fünf Wächter des Dunkels, genannt die Feiaden: das schwarze Licht, das weisse Feuer das schwarzer ist als die Nacht, das weisse Dunkel das roter ist als das Feuer, das geflügelte Weib, und der grüne Mond, die Ihm hal-teti und dienen in Seine Dunkelheit».[11]
Чёрт возьми, — подумал Герберт, — почему они не дают Ему имени? Почему опять-таки это должна быть «Тьма, Которая Выжидает?» Значит, «Он» имеет пять слуг, пять официантов — нет, погодите, Wachter означает наблюдателей или стражей. Пятеро охраняют храм и Тьму, и их называют Фэйаден. Вполне подходит; принимая во внимание немецкое произношение, Фэйаден могло превратиться в Вайен. Их пять: Чёрный Свет, Белый Огонь, что Чернее, чем Ночь, Белая Тьма, которая является более красной, чем Огонь, Крылатая Женщина и Зелёная Луна Они все «хранят и охраняют Его и Его Тьму». Это соответствовало рисунку: пять демонов-хранителей храма и служителей божества. На рисунке в «Проклятых» было изображено божество с «крылатой женщиной» в одной руке и жабоподобным существом в другой. Этот мог быть любой из оставшихся четырёх Вайенов, как и эта статуэтка. Если бы Герберт только знал, какого цвета она была изначально, это стало бы ключом к её идентификации. И потом, эти названия тоже могут быть символическими. «Черный Свет»: намёк на ночь, когда проводились церемонии? «Белый Огонь»: огонь, постоянно поддерживаемый внутри храма? «Зелёная Луна»: Луна, сияющая над зелёной долиной, зелёным холмом? Но тогда как насчет «Белой Тьмы»?
Бесполезно было делать какие-то выводы на данном этапе исследования; Герберт и так узнал слишком много, но ещё недостаточно.
VI. Храм на Тёмном Холме
На следующее утро Герберт первым делом отправился к викарию. «Хранитель душ» оказался мужчиной под сорок. Его лицо способствовало тому, что он казался толстым, хотя на самом деле он не был таковым. Он имел мускулистую фигуру и грубые руки, и выглядел как человек, который привык не только